Шарада - Руслан Каштанов

С того момента Кирилл захворал. Высокая температура приковала его к постели, и он подолгу спал, прерываясь только на то, чтобы сходить в уборную, или выпить воды. Его обед и ужин состоял из пары фруктов – яблок или бананов, – которые приносила ему Дина, заботливо порезав их на несколько долек. От горячих блюд он отказывался.

Температура легко сбивалась до стандартной нормы, но потом столбик термометра снова взлетал вверх, и Кирилла начинал бить озноб, который сшибал его с ног. В такие моменты в глазах Дины мужчина превращался в негодное беспомощное существо, в маленькую букашку, которую можно было раздавить, не глядя.

Так продолжалось двое суток. Пока болезнь вдруг не ушла, оставив в покое молодого человека, у которого обычно не возникало никаких проблем со здоровьем.

После выздоровления Кирилл словно вырос над самим собой. Когда он впервые за последние сорок восемь часов вышел на улицу, то почувствовал в себе какую-то новую стать и уверенность. Его спина держалась прямо, в его взгляде не было эмоциональной тяжести. Он вдыхал зимний воздух полной грудью, и получал от каждого вдоха наслаждение.

Дина ощутила заметный рост мужественности в своем молодом человеке, и, не сдерживая себя, стала ластиться к нему, как кошка к хозяину. Кирилл понимал, что она готова была ублажать его ночи напролет, и гораздо чаще, чем это было до этого. Но какая-то внутренняя сила не давала ему поддастся этой бесконечной сексуальной игре, хотя сам он был бы не против. Он чувствовал, что нужно дать дорогу этой внутренней концентрации, родившейся в нем после хвори; что все это для чего-то, да нужно.

Безусловно, любимая девушка, постоянно желающая близости – это то, о чем может мечтать любой нормальный парень. Раскидываться таким подарком судьбы было бы совсем глупо.

Прошла еще пара суток, прежде чем не наступила та ночь, когда он сам набросился на нее (а она нисколько не сопротивлялась; Кирилл уже давно заметил отсутствие усталостей, головных болей и всего прочего, что может мешать парам их сексуальной жизни; как правило, они оба всегда были готовы друг для друга). Он беспрерывно занимался с ней страстной любовью почти до самого утра. Он грубо дергал ее за волосы, шлепал до красных пятен, и делал с ней то, что в рамках этики и воспитанности можно было бы назвать низостью и извращением.

Но плоть просила об этом. Умоляла. И им это нравилось. Обоим.

Никаких теней. Никаких голосов. Ни одного образа умершего человека и демонической силы. Только жар страсти. Пот и горячие поцелуи. Рот, вытворяющий чудеса с телом партнера.

Ни одного обласканного сантиметра. Ни одного невоплощенного желания. Десятки взлетов и падений.

Дальше – только сон. Прекрасный сладкий сон.

Они отсыпались до вечера следующего дня…

Пока сил было много, пока получалось ясно мыслить, Кирилл принял решение отказаться от работы охранником. Ему больше не хотелось оставаться в ночную смену один на один с чем-то, что могло тревожить, и, к тому же, вгонять на двое суток в болезненное состояние.

Видения перестали его преследовать. Но, если это снова начнется, то Кириллу было бы удобнее находиться в такие моменты с кем-нибудь еще. Он заметил, что если рядом кто-то был, то призрачные образы не возникали так пугающе часто.

Ему повезло, – замену ему нашли быстро. Поэтому уже всю следующую неделю он проводил с Диной, на учебе или дома. Трезвый, спокойный и любимый.

Потом Кирилл часто возвращался к этим последним в своей жизни осознанным дням умиротворенности. «Это был финал моей привычной жизни, – думал он. – Концентрация всего того, что ты любишь, но принимаешь за должное, и начинаешь ценить только тогда, когда оно уходит безвозвратно. Океан счастья на один квадратный метр, – все, чем могла одарить меня судьба перед тем, как все начало рушиться…»

В одну из ночей он проснулся от того, что стал задыхаться, как будто захлебываясь.

Он проснулся, и увидел на своей подушке бордовые пятна. Он понял, что у него бежала кровь. Она слиплась комьями вокруг его рта. Он запрокинул голову, но это не помогало. В ушах зазвенело, и где-то в вдалеке послышался голос Тима: «Это все в стенах».

Кирилл поднялся с кровати, и отправился в уборную, все также с запрокинутой головой, стараясь не удариться в темноте о дверной косяк.

В ванной его ослепил яркий свет. После темени это было не совсем приятно. При этом звон в ушах стал каким-то тупым, не столь пронзительным.

Он открыл кран в умывальнике, и стал смывать засохшую кровь со рта и подбородка. Он постоянно шмыгал носом, и разглядывал свое лицо в зеркале. Кровотечение остановилось, но ему казалось, что это начнется снова.

–Кирилл?

В ванну зашла Дина. Он обернулся и увидел ее.

–Что с тобой? – спросила она.

–Да так, – ответил он. – Все в порядке… Можно жить дальше.

Она подошла ближе, и увидела раковину, красную от крови. Ее глаза сделались круглыми. Она замерла с открытым ртом.

–Все уже прошло, – сказал Кирилл. – Сейчас все уберу. Не волнуйся. Просто кровь пошла но…

Он не успел договорить. Дина смотрела на его эрекцию, которую было заметно в его свободных боксерах. Сам он даже не обратил внимания на то, что у него в трусах все кипело от дикого желания. Он понял это только сейчас, когда рядом оказалась его девушка.

То, что было дальше, отпечаталось в памяти обрывками.

Он помнил, что они вдруг (как это обычно было в последнее время) стали ласкать друг друга. Он помнил, что в ванной комнате они пробыли достаточно для того, чтобы доставить себе удовольствие, не достигнув финала. Но он не помнил, как конкретно они это делали. Орально? Возможно. С проникновением? Не исключено.

Этот отрезок остался белым пятном, в котором были стоны удовольствия, и нечто, что им двигало. Секс – самое последнее, чего бы ему хотелось в тот момент.

Зато память вновь оживала к тому моменту, когда они оба уже оказались в постели.

На тумбе горела лампа. Это он помнил точно. Потому что не было темно…

Он вольно имел ее, и она просила еще. Они наслаждались друг другом, и своими сливающимися в экстазе телами в зеркальном отражении, которое покрывали их сверху.

Потом она села на него, и он ее обнял. Она шевелилась на нем, тихо и размеренно. Он чувствовал, что близок к оргазму.

–Кирилл?

–Да…

–Ты видишь это?

Дина смотрела на собственное отражение. Кирилл присмотрелся тоже, стараясь понять, о чем она говорила.

Все вроде бы было в порядке. Но только что-то не так было с отражением. Оно словно ширилось, становилось ближе, отделялось от них самих, становясь частью другой, параллельной, реальности.

–Что это?.. – спросила она.

Кирилл не смог ничего ответить. Он