Цветок камнеломки - Александр Викторович Шуваев

– О! Товарищ Гельветов начал анализировать проблему с практической точки зрения, и теперь я спокоен. Я спокоен, Я спокоен…

– Для начала, во всяком случае, его надо занять делом в соответствии с должностью и призванием. Лучше всего будет, если он и впрямь раскопает, как и от кого произошла утечка.

– Для нас – раскопает.

– Да. Это даст нам необходимое время. А потом нам придется самим. И не думай, что тебе удастся отсидеться в кустах.

– Я спокоен, я спокоен… Я спокоен и ничего не думаю. Тем более – ничего такого. Потому что, если думать, то, поверишь ли, – ну, до того страшно делается. А если не думать, то оно и ничего вроде.

– Кстати, – у меня ведь есть соображения, от кого пошла несанкционка. Я почти что уверен. Сказать нашему другу?

– Не вздумай!!! Совсем сбесился!!! Он весьма профессионален и попросту талантлив в своем окаянном ремесле. Все, до чего ты додумаешься на пределе усердия, для него просто-напросто прописные истины. Зато он тут же, хотя бы из чисто маниакальных соображений, заподозрит что-то такое, если ты вдруг полезешь не в свое дело.

– Я все-таки проверю собственными средствами. Попрошу Иртенева проанализировать весь конфискат, все вне-корпоративные изделия: как бы далеко не ушли потомки от своего предка, в них всегда окажутся общие, родовые черты, знак происхождения от общего предка… Он, получив в свое распоряжение "Немо – Зеро", занят практически исключительно такими вот проблемами: то у него новый взгляд на искусственный интеллект, то проблема Гомеостатического Копирования методом последовательных корреляций, – красиво, до чрезвычайности дерзновенно, полезно с точки зрения промежуточных и побочных результатов, а по сути, похоже, все-таки бред… Так вот, в соответствии с топологическими воззрениями, при общем происхождении общих черт просто не может не быть. А конкретно – мы накопаем вполне конкретные закономерности. Своего рода генеалогическое дерево конструкторских почерков, – благо, наш друг снабдил нас достаточным материалом для анализа такого рода.

Керст присвистнул.

– Предполагаешь все-таки – всех?

– Ты же читал, – с укоризной ответил Гельветов, – про функциональные группы… Ничего более устойчивого на свете попросту не существует, пытаться уничтожить технологию, приобретшую такие черты, – все равно как пытаться уничтожить, к примеру, письменность. Сельское хозяйство, – как принцип. Сомневаюсь, что тут помогла бы атомная бомбардировка, потому что есть основания думать, что "мозаика" и в этом случае сгинет в последнюю очередь. Те же свойства фрактала, как у жизни: способность восстанавливаться в исходных принципах и масштабах, – только что не в исходной конфигурации, – из самого жалкого огрызка… Анализ нужен для того, чтобы определиться: каких базовых принципов в пиратских технологиях все-таки нет в силу самой моноцентричности их происхождения. Это позволит нам во всех случаях находиться на корпус впереди всех самоучек, даже самых талантливых.

– Уже готовишься к той самой гражданской войне, которую нам напророчил жандарм?

– Жандармы, бывало, ловко угадывали на этот счет. Но в данном случае жандарм может помешать такого рода подготовке, и именно это обстоятельство, а не что-либо другое, ставит под вопрос целесообразность его дальнейшего функционирования.

– Ты – Цензор, – склонил голову Керст, – ни у кого не сыщешь такого чеканного обоснования для ликвидации.

– Еще надо обдумать, как добиться своего без похорон, потому что трупы привлекают излишнее внимание.

– Не сомневаюсь, что по этому поводу у тебя уже есть соображения.

– Смутные, предварительные наметки. Они еще нуждаются в длительном доведении до блеска, присущего всем моим деяниям, и тогда, – штоб я сдох! – ты будешь первым, кто узнает подробности… Кстати, – маневр ты провел довольно-таки изящно, но не думай, что тебе удалось отвести мне глаза. Я слишком хорошо тебя знаю.

– Ты о чем? – Невинно заморгал светлыми ресницами Керст. – Какой маневр?

– Когда ты так и не удосужился ответить, чем товарищ Гаряев не устраивает именно тебя. Ты чрезвычайно ловко, – по крайней мере, так тебе показалось, – ответил вопросом на вопрос.

– Наши мнения в основном совпадают, так что я вполне доволен твоим ответом на твой собственный вопрос.

– Я хочу слышать твою формулировку.

– В общем…

– Я хочу услышать "в частности". И не утомляй меня своей силлогистикой, потому что в противном случае я спрошу тебя по-настоящему прямо. Прямо сейчас. Хочешь? – И, поскольку собеседник не сказал ничего, продолжил. – Хорошо… Какие именно из твоих собственных шкурных интересов может задеть лихорадочная активность нашего неутомимого друга? Как именно она угрожает устраивающему именно тебя статус кво? И в чем, кстати, это самое статус кво состоит?

– Так ведь довольно объемисто получится…

– Считай, что ты вслух обсуждаешь со мной докладную записку на мое имя.

– Нет, ты что, сам не понимаешь…

– Не понимаю. Поэтому ты уж, будь любезен, самыми простыми словами.

– Мне не нравится, что он потерял всякое чувство реальности. Он ведет себя так, как будто мы, – мы с тобой, уважаемый! – по-прежнему являемся наемными служащими родимого социалистического государства.

– Ну, в какой-то мере…

– Возьмем самый простой пример: наши с тобой дачи считаются служебными. Вроде как дали – так и забрать могут. Это после всего того, что я в нее вложил?!! Чего там казенного? Фактически? Государственные средства вложены? Так это мы их, средства эти, и обеспечиваем… сам знаешь – насколько. Я там в каждую мелочь душу вложил, там – детей зачал, это дом мой, – а считается, с какого-то хрена, что не мой он вовсе, и могут меня, раба божьего, попросить оттуда… Вот ты скажи, – ты часто думаешь о деньгах?

Гельветов, до сего момента смотревший на него с исследовательским интересом, замер, положил руку на затылок и тихонько засмеялся:

– Уел. Давненько не задумывался.

– Вот-вот. А не задумывался, потому что денег у тебя всего-навсего сколько угодно. И те не очень-то нужны, поскольку система без натуги доставляет тебе все, что нужно, натурой. И вот нас с тобой, рабов божьих… Увольняют! Или отправляют на пенсию. И мы с тобой, после всего этого, – на