Руссиш/Дойч. Семейная история - Евгений Алексеевич Шмагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ленинской философии свердловского института повышения квалификации министерства цветной металлургии вздумал тёртых калачей-дипломатов уму-разуму учить, а наши этому новоявленному бонапартику с Урала ещё и в рот по советской привычке заглядывают. Стыдно!
Переживал Александр Юрьевич сильно и допереживался – инфаркт. А тут ещё как назло тёщу скрутило. Смерть Максима оставила на сердце Дины не одну зарубку. В начале года слегла и уже не вставала, а через пару недель и вовсе скончалась. Васюта с детьми проводила маму в последний путь на кладбище в Георгиевске, где её предали земле рядышком с родителями Емельяном и Зинаидой.
Недолго после ухода матери протянул и муж. Второй подряд инфаркт не оставил ему никаких шансов. На вечный покой определили бывшего посла и заместителя министра иностранных дел СССР в дипломатический квартал Троекурова.
За четверть века дружеского общения и пятнадцать лет супружеской жизни Васюта так и не нашла причину того, чтобы раскрыть Александру Юрьевичу тайну существования у неё родственников в Германии. Вдруг эти сведения негативно отразились бы на служебной карьере видного советского дипломата? Только после кончины мужа решила поведать семейную историю сыну и повзрослевшей дочери.
Демьян отреагировал с энтузиазмом, вызвался немедленно знакомиться с обнаружившейся роднёй.
– В новой капиталистической России, – с полной уверенностью утверждал он, – факт наличия родных людей в социалистической загранице типа ФРГ больше не является правонарушением и запретом на определённые профессии. Едва ли не вся новая российская знать пустила корни за рубежом. Взгляни на ельцинское окружение – там у всех приближённых президента родня по парижам да флоридам устроена. Значит, и другим нечего бояться!
Но мать остудила:
– В России всё не так. Мы уникальны, об этом на каждом углу талдычат, из этого и исходить требуется. Что по-
ложено Юпитеру, то не дозволено быку – вот наше правило. Так что, сынок, лучше и дальше на всякий случай не указывать эти сведения. Кто знает, может быть, лет через десять всё плохое из советской жизни восстановится, а всё хорошее оставят в прошлом. И родственники за границей опять будут положены только небожителям. А для простых смертных они, как и прежде, станут обузой и препятствием, по меньшей мере на госслужбе.
Обрадовалась материнскому сообщению и Серафима. Ей давно хотелось проехаться по Европе. Среди девчонок в её классе зашевелились чувства, непредставимые в советский период. Все мечтали обзавестись иностранными женихами и спорили, кто русским девушкам подошёл бы лучше – блондины шведы или брюнеты итальянцы с испанцами. Симке почему-то больше нравились немцы. Или – на крайний случай – австрийцы.
Василиса тяжело отходила от почти одновременной потери матери и мужа. Спасение видела только в работе. Чтобы отвлечься от скорбных мыслей, решила вечерами чаще посещать заведения культуры, тем более что это входило в её непосредственные служебные обязанности.
Однажды, прихватив Демьяна, отправилась на гастроли «Нового балета» Бориса Эйфмана из Ленинграда – одной из лучших, как она считала, если не самой лучшей балетной труппы России. Бесплатные билеты из некоторых развлекательных центров и театров, поддерживавших дружеские связи с дипломатией, периодически поступали в отдел культуры МИДа. Васюта, ответственная за этот участок, стремилась по мере возможности отвечать на доброе внимание со стороны мира искусств.
И надо же такому случиться, что места рядом оказались выделенными самому министру с его молодой пассией. Козырев сразу узнал Васюту, выразил ей соболезнования. Справился, помня, что в Мехико она курировала культурные связи, о её нынешней занятости. Расставаясь, попросил на следующий день – скажем, в начале десятого, подходит? – зайти к нему в кабинет. Есть, мол, разговор.
Министр предложил работать под его непосредственным руководством в качестве помощника и советника по культуре.
«Надо отдать ему должное, – рассуждала Василиса. – Никто из его предшественников, ни Шеви, ни Громыко, ни тем более Молотов с Вышинским, даже не задумывались о роли культуры во внешней политике. А она на самом деле в состоянии вершить мировые дела. На чём основывается вселенская американизация? На политике? Да весь мир терпеть не может американцев, сующих свой нос повсюду! На экономических достижениях? Теплее, но тоже не в точку. Большинству людей наплевать на графики Нью-Йоркской биржи. Главная монета США – это даже не доллар, а массовая культура. Голливуд, Джеймс Бонд, Элвис Пресли и иже с ними – вот, убей меня бог, истинные патриоты Америки и завоеватели планеты. Да, впрочем, и Советский Союз уважали в первую очередь за его культуру, за Большой, Эйзенштейна и Малевича, а вовсе не за ракеты и гидростанции. Как можно не учитывать столь важный фактор?»
Последующие два года прошли в постоянных разъездах. Министр требовал, чтобы программа всех его зарубежных визитов включала в себя не только переговоры с коллегами в национальных МИДах, но и культурные мероприятия – открытие художественной или иной выставки, концерт известного музыканта мирового уровня, приём для местных светил искусства или – на крайний случай – демонстрацию нового российского фильма, только что представленного в Каннах, Берлине или Венеции.
Поэтому организовывать визит министра для большинства российских посольств стало делом накладным и головоломным. Задача найти за пару недель свободные помещения для всех этих светских раутов сопрягалась с головной болью – концертные залы и галереи расписывались на годы вперёд. А для министра ещё в обязательном порядке надлежало за госсчёт арендовать теннисный корт и найти достойного партнёра на игру. Козыреву даже в голову не приходило, что его коллеге в любой другой демо-
кратической стране пришлось бы немедленно подавать в отставку, если бы в печать просочилась хоть одна строчка о подобных «мелочных» деталях заграничного вояжа.
Культурное сопровождение поездок министра за границу поначалу Василисе нравилось. Однако весьма скоро она пришла к выводу что культуре в козыревской стратегии отводится роль более чем скромная. Все эти концерты и выставки должны были способствовать одному – поднятию престижа самого Андрея Владимировича в качестве покровителя искусств и просто интеллигентного, нестандартного министра западного стиля, который даже в этом измерении резко и выгодно отличался от совковых соплеменников. Ко внешней политике культура по Козыреву не имела ни малейшего отношения. Василиса стала обдумывать варианты наиболее безболезненного прощания с кабинетом на седьмом этаже.
Демьян между тем получил диплом МГИМО. Куда пойти, вопрос не вставал. Разумеется, по фамильной стезе. В том, чего не мог добиться дядя Максим, жизнь которого столь нелепо оборвалась в молодом возрасте, преуспеет в следующем поколении он, владеющий несколькими иностранными языками. Да и родители являли собой прекрасный образец для подражания.
Демократизация новой страны России привела к хаотизации государственной службы. В тех министерствах,
