Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на все это, настроение армян наполнялось более мрачным предчувствием, которое люди оправданно испытывали скорее оттого, что страна находилась на грани войны, чем от идентифицированных угроз. Даже публикация 9 октября обращения царя Николая к армянам (подписанного 28 августа) в газете «Танин», официальном органе КЕП, не смогла запустить антиармянскую пропагандистскую кампанию. Младотурецкая газета зашла так далеко, что выразила надежду на то, что этот призыв не будет иметь никакого влияния на османских армян, более того, в документе отмечено, что армянская пресса в столице отреагировала на это скептически[1166]. В этой подготовительной фазе войны, в ходе которой мобилизация все еще продолжалась, предписания поступали быстрыми темпами, и расстановка сил младотурок во главе с Бехаэддином Шакиром распространилась на все восточные провинции, и КЕП, очевидно, счел необходимым не нагнетать напряженность в столице без нужды.
Новости о продолжающемся насилии в провинции или соседних странах, тем не менее, продолжали проникать, создавая совершенно иную картину намерений правительства. Покушение на жизнь Ноэля Бакстона и его брата Гарольда 16 октября в Бухаресте, где они пошли на похороны короля Кароля, было красноречивым свидетельством грядущих событий. Ответственным за этот поступок был албанский журналист по имени Гасан Тахсин, репортер иттихадистской газеты «Тасфири Эфкяр». Тахсин лишь недавно приехал в Бухарест из Стамбула и Салоников, что позволяет предположить — покушение было совершено по приказу иттихадистов. Кроме того, константинопольская пресса не упустила возможность отметить, что два брата только что опубликовали книгу «Путешествия и политика в Армении» (Лондон, 1914), которые «Иктам» описал как «враждебную по отношению к планам реформ правительства в восточных провинциях». Книга сравнивает положение армян Турции с армянами России не в пользу первых[1167]. Почтенный приходский священник Ерванд Пердахджян отмечает в своих мемуарах: «Несмотря на то, что молодые армяне покорно идут на службу в армию по призыву, армянских торговцев буквально грабят в рамках закона о военных реквизициях. И, несмотря на линии поведения, принятые Патриархией, [армянскими] депутатам парламента и политическими партиями и на их образцовую лояльность, нам сообщили из достоверных источников, чьи сообщения позже подтвердились, что правительстве занимается вербовкой чете (банд преступников) из числа осужденных убийц (которые были, в принципе, освобождены от военной службы) и направляют их со специальными приказами в провинции, заселенные армянами»[1168].
Таким образом, начали поступать первые, еще смутные сообщения о преступных действиях правительства, хотя никто еще не подозревал о существовании «Специальной организации». Приходский священник также отмечал, что чете направляли во все «провинции, которым обещали реформы, особенно в деревни». Там совершались убийства, похищения молодых женщин и девушек, а также грабежи. Наконец, Пердахджян отметил, что даже до объявления войны «Патриархия ежедневно получала сообщения из провинций о новых злодеяниях и убийствах»[1169].
Эти обстоятельства в конечном итоге привели Политический совет к созыву заседания для обсуждения плана действий и следования ему в дальнейшем. На заседание был приглашен ряд лиц со стороны, в том числе Григор Зограб, Аристакес Гаспарян, Амбарцум Бояджян, Мигрдат Айказ-Давит Тер-Мовсесян, Нерсес Оганян, Рубен Зардарян, Акоп Аветисян, Геворг Симкешиян, Арам Антонян. Саргис Минасян, Микаэл Натанян и епископ Амаяк Тимаксян[1170]. Таким образом, были хорошо представлены все столичные армянские группы. 30 октября 1914 г. патриарх Завен по пути во дворец по традиции выразил свои наилучшие пожелания султану по поводу праздника Байрам и знал, что накануне вечером произошло военно-морское столкновение между русскими и турками[1171].
В своем дневнике Зограб пишет: он был срочно проинформирован, что в срочном порядке весь кабинет встретил этот день в резиденции Саида Халима в Йеникой. Два спустя, после официального объявления войны, Зограб встретился с Мехмедом Джавидом, который только что ушел в отставку. Джавид сказал ему: «Иностранные авантюристы работают на нашу страну; пресса находится в руках татар и дёнме: у нас есть Ака Гюндуз в газете «Танин», Агаев в газете «Терджумару Хакикат», Зеки в Национальной обороне и дёнме Юнус Нади в газете «Тасфири Эфкяр»[1172]. Несмотря на то, что это неожиданное заявление сделано человеком, который сам происходил из семьи дёнме, то, что Джавид признался Зограбу, характерно для слухов, которые, должно быть, циркулировали по столице в то время. Их можно сравнить со слухами о немцах, которые распространились чуть позже: их обвинили в поражениях на поле боя и даже в уничтожении армян.
В Патриархии все четко воспринимали опасность. Состоялось еще одно заседание политического совета, снова при участии внешних представителей, которое прошло 2 ноября в церкви в Галате, где обычно собирался Совет. Среди приглашенных были Зограб, Петрос Халаджян, д-р Сегпосян, Мануг Азарян, Бюзанд Кечян, Амбарцум Бояджян, Давит Тер-Мовсесян, Гайк Ходжасарян, Баодгес Серингюлян, Диран Келекян, Акоп Акопов, Мкртич Манукян, Арутюн Шахригян, Мигран Мурадян и епископ Тимаксян[1173]. Ометам, что Халаджян, который сам был младотурком и министром до дня, предшествовавшего проведению заседания, Диран Келекян, уважаемый редактор газеты «Сабах» и близкий друг Бехаэддина Шакира, а также сенатор М. Азарян также приняли приглашение участвовать в заседании, хотя они садко посещали армянские национальные собрания. Таким образом, их официально известили о серьезности ситуации. После долгого обсуждения собрание постановило, что крайне важно продемонстрировать правительству лояльность армян. Было принято решение опубликовать циркулярное письмо для направления во все области, призывая всех подтвердить свою верность османскому отечеству и исполнить свой долг. На собрании также было принято решение поддерживать хорошие отношения с правительством и КЕП и учредить полевой госпиталь за счет армянского народа[1174]. Задача о возрождении отношений с КЕП, естественно, была доверена Халаджяну. В приватной беседе патриарх попросил его заверить лидеров иттихадистов в том, что армяне будут выполнять свои гражданские обязанности. 8 ноября 1914 г. Халаджян нанес визит патриарху и подтвердил, что он передал послание о том, что младотурки пообещали по-прежнему проявлять безоговорочно добрую волю по отношению к армянам[1175].
Стоит обратить внимание на циркулярное письмо патриарха, датированное 10 ноября, поскольку оно показывает, как армяне воспринимали ситуацию: «Наша страна, к сожалению, не осталась не затронутой всеобщей войной, которая разразилась среди европейских держав три месяца назад. Объявив призыв к всеобщей мобилизации, царское правительство поставило армию под ружье. Все телеграммы и письма, дошедшие
