Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков

В течении долгих дней королевская стража обыскивала всех высокопоставленных особ Левании, вытаскивая из подвалов, чердаков, сараюшек и других построек множество телег с крупами, мясом, хлебами, мукой. Потянулись в подпольный рынок Степи вереницы породистых лошадей, караванами потянулись в деревни волы и коровы, нахапанные жадными слугами короля. Альфонсо хватался за голову: сколько голову он ломал, чтобы накормить народ, а оказалось, все есть. Только не у всех.

– Ну вот, и жрачка нашлась, – сказал Гнилое Пузо, – может, по подвалам пошерудить, там еще и мужиков много наберется.

– Хотя, мужиков по шкафам их жен надо шерудить, – добавил он и захохотал.

Альфонсо тоже улыбнулся. Тогда он еще не знал, что в столицу Эгибетуза отправился первый гонец с жалобой вельможной знати на Монаха ордена Света.

Солнце, как и смерть, самое справедливое создание на Земле (образно, конечно же, ведь оно же не на Земле, нечего придираться к словам), ведь справедливый свет свой дарит оно всем: и безмолвным кончикам копий, сеющих смерть безрассудно и беспощадно, и дрожащим пальцам рук, способным пощадить врага, или быть более жестоким, чем бездушная железка, и крестьянам, молящим о хорошей погоде и тепле и воинам, проклинающим этот поганый светильник Агафенона, превращающий их доспехи в самую настоящую железную печь.

Альфонсо был доволен. Могучая стать воинов, в не блестящих, но внушающих уверенность в силе, сокрытой под этими листами железа, их отважные взоры, огромные кулаки, сжимающие древки копий с уверенностью бессмертных – все это радовало его и восторгало. Когда то он и сам был таким. Не в первом ряду, конечно – его и видно то никогда не было на всех двух смотрах, на которых он успел побывать, но себя он представлял на параде именно таким. Хоть и был на голову ниже любого из этих воинов.

Альфонсо был доволен ровно пятьдесят человек, после чего королевская стража кончилась, и начались воины разочарования. Ладно, их не выбирали как лучших из лучших, не муштровали в королевском замке, и они не были все одинаковые, как оловянные, да и оружие их видало виды и получше, но все же…

Гумболь – дружинник столичной заставы, втянул живот, насколько смог, не поломав при этом позвоночник и спину, поднял подбородок – самый ближний ко рту, не обнаружив, все равно, признаков шеи, и отрапортовал, что мол, доблестные воины построены. Альфонсо и сам был пехотинцем, по этому о строевой этой кухне был прекрасно осведомлен: сделав жест руками, словно собрался нырнуть в море построившихся воинов, и по образовавшемуся коридору направился вглубь отряда – к самым последним рядам.

Гнилое Пузо, присутствовавший при этом смотре, отошел от повозки, подошел поближе к Гумболю –он ждал потеху и предвкушал взбучку; напуганный донельзя легендарным новым герцогом, поведение которого вообще никак нельзя было предугадать, Гумболь потащился за Альфонсо с видом напуганного теленка, который не может бросить мать. Звали его, кстати, Гумболь ифт Азаусскитр и Альфонсо, узнав, как его зовут, схватился за голову – ни запомнить, не выговорить он это не смог бы никогда в жизни. Он выплыл из моря голов и подошел к дружиннику.

– Скажи мне, Гембель…

– Я Гумболь, Ваша светлость, – выпрямился в струнку дружинник, отчего ровнее не стал.

–– Пусть так, – вздохнул Альфонсо, – скажи мне Гумболь, почему у тебя у некоторых солдат нет кирасы? У некоторых – шлема, а пятеро вообще с деревянными мечами, покрашенными серой краской?

Гумболь был туп, и благодаря своей тупости был счастлив, поскольку не знал о своей тупости- у него не хватало мозгов это понять. Кто его назначил дружинником столичного отряда в городе, который почти граничит с враждебной страной, оставалось загадкой. Гумболь был тучен очень счастлив и очень туп, по этому вообще нисколько не стесняясь и не меняя выражения серьезного лица, ответил:

– Никто не предполагал, что вы пойдете в тыл отряда, Ваша светлость. Спереди то все в порядке.

– Сейчас ты у меня пойдешь в тыл отряда, придурок!!! – мгновенно переходя от ленности и медлительности, связанной с жарой, хотя и не хотел этого, к вполне энергичному крику, заорал Альфонсо:

– Ты со Степейцами чем, палками воевать будешь!? Что толку в этой чертовой красоте, если Вас всех поубивают к чертям собачьим!! Заткнись!!

Последнее слово он адресовал Гнилому Пузу, который героически хоть и пытался, но не мог не заржать.

– Прошу прощения, Ваша светлость, – ответил он, медленно отошел за повозку и уже из-за повозки по бескрайнему полю понесся его заливистый и безудержный смех.

– Виноват, Ваша светлость, – побелел Гумболь, – денег нет, оттого и в снаряжении неполадки.

Денег не было, это было правда. Гумболь был туп, тучен любил выпить, но не был вором, поскольку, воровать тоже нужно уметь, а чтобы научиться, опять таки, нужны были мозги.

–Это просто катастрофа. Гебельс, ты у меня в рядовые пехотинцы пойдешь, понял, лапоть?-спокойно, а потому особо зловеще процедил Альфонсо.

– Но позвольте, Ваша светлость, как же так? Чем я вам не угодил? – засуетился Гумболь. Толстые ручки его не находили себе места, и летали вокруг круглого, трепещущего тела.

– Жирный больно, – хотел сказать Альфонсо, но прикусил язык – форма тела не показатель силы. Он молча взял меч у начальника отряда дворцовой стражи, сунул острие оторопевшему дружиннику под нос:

– Победишь меня в поединке – воеводь дальше, а нет – я дам тебе деревянный меч и деревянный шлем, и ты пойдешь воевать со Степью в нем рядовым.

Гумболь помертвел. Гумболь задрожал. Но оружие взял обнадеживающе быстро, двинулся вперед обманывая сам себя, уверенно, хоть даже и не успел ударить, как сразу лишился половины меча. Альфонсо, стукнув не со всей силы, такого результата не ожидал, и смотрел на воеводу так же удивленно, как тот смотрел на обрубок лезвия.

– Что это? – спросил Альфонсо. Воеводе дали другой меч, и его постигла та же участь.

– Альгердо, дай свой меч, – Альфонсо взял оружие у начальника дворцовой стражи, и оглушительный звон, с которым соприкоснулись при ударе оба меча, вполне себе достаточно оповестил о хорошем качестве клинков. Альфонсо давно не дрался на мечах, но Гембель, похоже, о драке на мечах знал только то, за какой конец меча нужно хвататься. И то, после первого же удара он его отпустил. Меч улетел далеко в поле, его долго искали всей дружиной, а вернувшись с поисков, Гумболь был уже не воеводой воинов, а их рядовым товарищем.

– Вниманию, солдаты, – крикнул Альфонсо как можно громче, – с сегодняшнего дня я объявляю о начале турнира. Победитель будет воеводой.

– Это не справедливо, – крикнул кто- то из строя и все притихли, прибитые необыкновенной дерзостью крика.

– Кто там голосит, выйди сюда, коли не трус.

Отряд мгновенно расступился, оставив в гордом одиночестве одного из воинов. Увидев на себе грозный