Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Медленно… очень медленно… колесо начало вращаться.
Сначала Саймон испытал почти облегчение, когда оно направилось к земле. Нагрузка на запястья стала меньше, потом перешла на лодыжки, мир вокруг перевернулся, кровь хлынула в голову, и Саймону показалось, что сейчас она начнет выливаться через уши. В какой-то момент вода лишь немного не доставала до его пальцев.
А огромные цепи над колесом вновь стали уходить в темноту.
– Его нельзя останавливать надолго, – прогрохотал снизу Инч. – Мехи перестают работать, ведра не двигаются – Башня Красного Крысиного Мага не поворачивается. – Он стоял и смотрел, как Саймон медленно направляется к потолку пещеры. – Это колесо много чего делает. – Единственный глаз Инча сверкнул – в нем отразилось пламя. – Убивает маленьких кухонных мальчишек, например.
Он повернулся и пошел прочь.
Сначала Саймон не испытывал такой уж сильной боли. Его запястья были привязаны настолько плотно, а он сам так сильно растянут, что его тело практически не двигалось относительно колеса. Он испытывал голод, что позволяло сохранять ясную голову; его разум вращался гораздо быстрее, чем огромное колесо, он размышлял о событиях, которые его сюда привели, и дюжинах маловероятных планов спасения.
Возможно, Станхельм придет, когда все будут спать, и разрежет веревки, говорил себе Саймон. У Инча имелась комната в другой части кузни: если повезет, Саймон сумеет освободиться так, что Инч ничего не заметит. Но куда он пойдет? И с чего он взял, что Станхельм еще жив и станет рисковать ради спасения Саймона, которого едва знал?
Кто-то еще? Но кто? Всех остальных узников совершенно не волновала жизнь или смерть Саймона – и он не мог их винить. Как можно беспокоиться о другом человеке, когда каждый следующий вдох дается с трудом, а еще нужно пережить жару и невероятно тяжелую работу под злобным взглядом жестокого надсмотрщика?
На этот раз друзья не придут, чтобы его спасти. Бинабик и Мириамель, даже если они сумели пробраться в замок, никогда здесь не появятся. Они ищут короля, к тому же у них нет никаких оснований думать, что Саймон жив. Ну а те, кто в прошлом ему помогали, – Джирики, Джошуа и Адиту, – находились далеко, они шли по лугам в сторону Наббана. А тех друзей, что прежде жили в замке, тут уже не осталось. И даже если он каким-то образом освободится от колеса, куда он пойдет? Что может сделать? Инч снова его поймает и в следующий раз придумает не такую медленную пытку.
Саймон снова напряг руки и ноги, но тяжелые веревки были рассчитаны на большие нагрузки для работы в кузнице и не поддавались. Он мог потратить часы и дни, пытаясь освободиться, но лишь поранил бы кожу на запястьях. Да и штыри Инч вогнал в дерево колеса с такой силой, что вырвать их не удастся.
Жжение в руках и ногах стало усиливаться. Саймон почувствовал, как им постепенно овладевает настоящий ужас. Он не мог пошевелиться. Что бы ни произошло, как бы худо ему ни пришлось, как бы он ни кричал и ни пытался освободиться, ему ничто не поможет.
Наверное, если бы появился Прайрат и узнал, что Инч держит его в плену, это принесло бы ему облегчение. Красный священник сделает с ним страшные вещи, но они будут разными – острая боль, долгая боль, маленькая и большая. А здесь ему будет становиться хуже постепенно. Скоро его начнет мучить голод. С тех пор как он ел в последний раз, прошел почти день, и он думал о супе из помоев с сожалением, которое граничило с безумием.
Когда Саймона еще раз перевернуло вниз головой, его желудок на короткое время забыл о голоде, и за это Саймон мог испытывать благодарность, ведь его ожидания лучшего становились минимальными.
Боль, от которой горело все тело, равнялась беспомощной ярости, наполнявшей его вместе со страданиями, ярости, что не могла найти выход и постепенно начала подрывать основы его разума. Саймон однажды видел в Эрчестере жутко разозлившегося мужчину, тот выбрасывал все, что имелось в его доме, в окно – но Саймону было нечего бросить в своих врагов. Кроме веры, любви и самых лучших воспоминаний.
Моргенес, Джошуа, Бинабик и все остальные использовали его, решил он. Они взяли мальчишку, который не умел даже писать, и превратили в инструмент, манипулировали им ради собственной выгоды, ему пришлось покинуть дом, стать изгнанником, видеть смерть дорогих ему людей и уничтожение прекрасных и невинных вещей. Он не имел права решать собственную судьбу, они вели его в нужном для них направлении, говорили лишь полуправду, чтобы он подчинялся. Ради Джошуа он вступил в схватку с драконом и победил, а потом у него забрали Великий меч и отдали другому. Ради Бинабика он остался в Икануке – кто мог предвидеть, что Эйстана убьют? Он бежал вместе с Мириамель, чтобы ее защитить, и пострадал из-за этого, сначала в туннелях, а теперь на колесе, где, скорее всего, умрет. Они отняли все, что у него было. Они его использовали.
Мириамель также должна ответить за свои преступления. Она таскала его за собой, обращалась как с равным, хотя была дочерью короля, говорила, что они друзья, но не стала ждать его возвращения из северных гор. Нет, она отправилась в собственное путешествие, не оставив ему даже короткой записки, словно их дружбы никогда не существовало. И отдалась другому мужчине – подарила свою девственность тому, кто ей даже не нравился! Она целовала Саймона и позволяла ему думать, что его безнадежная любовь имеет какой-то смысл… а потом рассказала о том, что сотворила, самым жестоким из всех возможных способов.
Даже мать и отец его бросили, умерли прежде, чем он смог их узнать, оставили без собственной жизни и истории, кроме тех, что дали ему горничные. Как они могли так поступить?! И почему Господь это допустил?! Его предал даже Бог, ведь Его не было рядом. Говорят, Он присматривает за всеми существами Своего мира, но Его, очевидно, совсем не интересовал Саймон, самое незначительное из всех созданий. Неужели Бог мог кого-то любить и одновременно позволить ему страдать, как страдал Саймон, хотя на нем нет никакой вины – он лишь хотел сделать все правильно.
Несмотря на ярость, направленную на так называемых друзей, обманувших его доверие, Саймон еще сильнее ненавидел своих врагов: Инча, грубое
