Раз мальчишка, два мальчишка - Ася Демишкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Идет парень по улице и видит мальчика, который мороженое ест.
– Скажи-ка мне, что слаще: мороженое или Родина? – спрашивает его парень.
– Мороженое, – отвечает мальчик.
– А я говорю – Родина! – отвечает парень и стреляет мальчику в набитый мороженым рот.
Идет он дальше – видит, девочка гуляет с собакой. Подходит парень к ней и спрашивает:
– Скажи-ка мне, кто веселее: собака или Родина?
– Собака, – с легкостью отвечает девочка.
– А я говорю – Родина! – шипит парень и убивает сначала собаку, а потом девочку.
Идет парень дальше и видит, как мальчик играет с мамой на детской площадке. Подходит к ним парень и спрашивает у мальчика:
– Скажи-ка мне, кто добрее: мама твоя или Родина?
– Это что за вопросы такие? – удивилась женщина.
– Мама добрее! – выкрикнул мальчик и тут же повалился с качелей мертвым. За ним упала и его мать.
Сел парень на качели, сидит качается. Грустно ему, некуда свою любовь огромную к Родине деть. Посидел-подумал парень и пошел на кладбище. Выкопал там могилу, лег в нее и спрашивает:
– Скажи-ка мне, земля родная, кто живее: ты или я?
Ничего не ответила ему земля, только ласково обняла и утянула к себе поближе.
–– Молодец, рядовой! – похвалила рация.
– Рад Родине служить! – отчеканил Иван.
«Чего это он так выделывается?» – подумал Андрей. Иногда ему казалось, что Иван просто притворяется таким отбитым любителем армейской дисциплины. Но в такие моменты, как, например, сейчас, он думал: «Ну невозможно же так притворяться».
– Разрешите обратиться, товарищ командир, – снова услышал он голос Ивана.
– Разрешаю, – прошипела рация.
– Довожу до вашего сведения, что у нас еда заканчивается.
– Хм-м-м.
– Кушать скоро нечего будет, – вклинился Толик-туберкулезник.
Иван шикнул на него, рация недовольно захрипела.
– Вот расскажете все сказки, и будет вам и еда, и оружие. Экипируем вас по первому разряду, как говорится.
Андрей, приподняв брови, посмотрел на Пашку, у которого это заявление явно тоже вызвало сомнение.
– Смотрите только, чтобы все рассказали, кто еще не успел. Один проебется – всем плохо будет, – пригрозило командование и отключилось.
– Как жизнерадостно, – проворчал Пашка.
– Жизнерадостно не жизнерадостно, а выполнять надо, – сердито ответил ему Иван.
– Ты, – обратился он к Андрею, – я заметил, несерьезно к приказу отнесся. Смотри не подведи нас всех. Ты же понимаешь, что бывает, когда всех подводишь? – голос Ивана неожиданно стал угрожающим. Из глуповатого и вполне дружелюбного парня он вдруг превратился в кого-то другого. В кого именно, Андрей пока понять не мог.
Он заметил, как напряглись шея и руки Пашки, но пока тот молчал, как бы взвешивая свои силы.
– Не подведу, – поспешно ответил Андрей.
– Пашка, Пашка! – позвал Андрей среди ночи.
Идея, которая пришла ему в голову, требовала того, чтобы ею срочно поделились. «Совсем меня эта дружба разбаловала. Не мог до утра подождать? Раньше целыми днями молчать мог, а теперь чуть что, так сразу Пашка, Пашка», – мысленно упрекнул себя Андрей, слушая недовольное бурчание сонного друга.
– Чего?
– Валя же сам себе сказку не сочинит, – начал он.
– Скорее мы тут все закукарекаем, чем он сочинит, – сонно ответил Пашка.
– Значит, мы за него должны придумать, – Андрей замолчал, ожидая какой-то реакции, но Пашка, похоже, снова уснул.
– Я за него придумаю, – неожиданно раздалось слева от него.
– Ты? – Андрей посмотрел на свесившегося с кровати Егора.
– Ну да, свою я уже придумал, а ты, наверно, еще и не начинал?
– Не начинал.
– Вот и отлично, я помогу.
Лес
Утро выдалось не слишком радостное. Андрей все еще помнил свои домашние завтраки, от которых он обычно отказывался назло мачехе: тосты с джемом, горячий кофе, овсяная каша, ненавистная ему даже больше, чем математика. Сейчас бы он от нее не отказался.
Он по привычке посмотрел в сторону леса. Лес по-прежнему был на месте, вот только место это поменялось. Стало ближе.
Парни почему-то этого не замечали, такие вещи, как лес, вода, небо, их не интересовали. Разве могут деревья значить что-то, кроме дров для костра? Ну конечно, нет. Но Андрей знал – они могут.
– Сегодня с нами по кухне дежуришь, – окликнул его через несколько кроватей Эдик.
Братья тоже еще ежились в своих кроватях. Никому не хотелось вставать и начинать новый день.
– Я сейчас приду, в медчасть только сбегаю.
В медчасть Андрей не пошел, а направился прямиком к лесу. Он мог бы поклясться, что деревья приблизились к лагерю уже метров на двести, а то и больше.
Страх его товарищей перед командованием, все эти сказки, идиотские приказы казались ему полнейшей ерундой по сравнению с этим. Если им чего-то и стоило бояться, так это леса и того, что он прячет. Того, кого он прячет.
К сожалению, даже Пашка выслушал его опасения со снисходительной улыбкой, где уж там достучаться до остальных.
– Ты сказки-то нам, малой, не рассказывай, – осадил его как-то Иван.
– Да вы же сами их каждый вечер травите, а в то, что я говорю, не верите! – возмутился Андрей.
– Мы приказ выполняем, – затянул свою вечную песню Иван, – а ты говоришь, что деревья ходить научились.
– Да не это я совсем говорю, – Андрей хотел объяснить, но не стал, все равно не верят.
«Ну глазам-то они своим поверят, когда я им покажу», – злорадно думал он, не отрывая взгляда от маячивших впереди темных стволов. Несколько дней назад, после того разговора с Иваном, Андрей забил в землю две палки: одну на самом краю леса, а другую – метрах в пятидесяти, ближе к лагерю. Между ними он натянул веревку. Если лес и правда движется, значит, ближайшая к нему палка исчезнет где-то среди деревьев, а с помощью веревки он найдет ее. Так он будет уверен, что ему это не кажется, и сможет показать остальным.
Но чем ближе Андрей подходил к лесу, тем меньше нравилась ему собственная идея.
Он был так увлечен мыслью кому-то что-то доказать, что совсем не подумал о том, что будет, если палка действительно исчезнет. А она исчезла, он видел это даже отсюда. И теперь ему нужно пойти искать ее в лесу. Одному.
Андрей достал телефон. Связи здесь не было, но заряд, который не на что было тратить, держался, а значит, можно снять видео, оно-то точно убедит остальных.
У телефона обнаружилась еще одна полезная функция, в чем мальчик не хотел признаваться даже себе. С включенной камерой было не так страшно. Вроде как не один, вроде как кто-то за тобой наблюдает, беспокоится и в случае чего – убережет. Андрей выставил телефон вперед («Как чертов хоббит с фиалом Галадриэли», – подумал он) и медленно зашагал в распахнутые объятия леса.
Мальчик брел за своей путеводной веревкой, болтавшейся на уровне ног и тянувшейся куда-то в бурое лесное нутро. Деревья все плотнее жались друг к другу (как будто мерзли), переплетались ветками, впивались и срастались, образуя какой-то единый зловещий организм. Пахло прелой листвой: вроде бы обычный лесной запах, но к нему примешивался какой-то еще, едва уловимый и неприятный. Андрей втягивал и втягивал его ноздрями, силясь найти в своей памяти название для него. То, что он никак не мог его определить, уводило мысли Андрея все дальше и дальше, раздражало и приводило в ярость. «Рвота, канализация, потные носки, запах больницы, подвал», – перебирал про себя мальчик и все дальше, уже не глядя под ноги, заходил в лес. Он и про веревку уже забыл, стараясь понять, чем это пахнет.
«Запах промокших окурков, запах горелой проводки», – продолжал вспоминать он.
«Горелая проводка, горелая шерсть, горелые волосы».
– Волосы! – радостно выкрикнул Андрей.
«Очень-очень грязные волосы, – почему-то с ужасом добавил он про себя. – Так пахнут грязные волосы, сальные, свалявшиеся, впитавшие много пота и много страданий. Так пахли мамины волосы, когда они еще были на месте». Андрей почувствовал, как по горлу поднимается горький ком, и остановился.
«Зачем в лесу пахнет мамиными волосами?» – подумал он и дернулся, будто его грубо разбудили. Андрей с надеждой посмотрел под ноги, но веревки там, конечно, не было. Паника накатила моментально: он ее потерял, он и сам потерялся. Сквозь деревья не было видно никаких ярких просветов – сплошные стволы и ветки и… То, что клочьями свисало с деревьев, сначала показалось ему пучками травы, но, присмотревшись, он понял, что никакая это не трава, а волосы. Темные, светлые, рыжие – совершенно точно – человеческие волосы.
«Он ловит мальчишек и стрижет», – вспомнил Андрей слова Конкордии Петровны. Горький ком снова
