Раз мальчишка, два мальчишка - Ася Демишкевич

зашевелился в горле, а ладони вспотели так, что телефон чуть не выскользнул.

Невыносимый стыд пополам со страхом скрутил его внутренности, и непонятно было, что хуже. Наверное, все-таки стыд, страх ведь можно победить действием, а стыд… Стыд можно победить, только если вернуть все как было, а это невозможно. Деревья тыкали в мальчика узловатыми длинными пальцами и шептали: «Ты, ты-ы-ы! Мы знаем, что ты сделал! Мы знаем, почему тебе так стыдно».

Андрей вдруг как-то совершенно ясно понял, что этот лес знает про него все, он видит его насквозь, он хочет поймать его.

Деревья зашумели, предвещая что-то или кого-то.

– Раз мальчишка, два мальчишка, – услышал Андрей слова считалки, которую мама рассказывала ему в детстве. Вот только голос был совсем не мамин.

Он шелестел и убаюкивал, доносился со всех сторон сразу, лился и лился на него как теплый ядовитый дождь.

– Три мальчишка, пять мальчишка, – снова услышал он. Этот голос был другим – холодным, чеканным, безразличным.

– Шесть мальчишка, семь мальчишка. – Этот – визгливый, срывающийся.

– И еще один мальчишка. – Бормочущий, едва слышный.

Но самым страшным были не эти каждый по-своему неприятные голоса, а то, что Андрей был уверен – все они принадлежат одному и тому же человеку, который зачем-то прикидывается разными людьми.

Эта догадка вызвала какой-то совершенно новый, похожий на отвращение страх, ноги готовы были бежать во все стороны сразу. Но куда? Андрей беспомощно посмотрел на телефон. Позвонить по нему сейчас можно было разве что на тот свет. «Если не знаешь, куда идти, полагайся на нюх», – прочел он на загоревшемся экране. Эта фраза из любимой книги стояла у него на заставке.

Андрей завертел головой, втягивая воздух, забегал кругами.

– Раз мальчишка, два мальчишка, – взвизгнул голос совсем близко.

Андрей едва подавил крик и бросился в ту сторону, где запах волос был слабее. Ноги так отяжелели, что казались ненастоящими, но он снова и снова заставлял их двигаться и бежать вперед.

Вскоре запах пропал совсем, а деревья поредели. Андрей вышел из леса.

Сделав пару шагов, он почувствовал, как ноги снова становятся легкими, а в голове появляются мысли, а не только немой крик.

«Лес движется», «Стригач существует», «Он, они, оно что-то про меня знает», «знает то, что я никому не рассказывал», «мы все в опасности», – вернувшиеся мысли наскакивали друг на друга с утроенной скоростью, пока сердце успокаивалось.

Андрею хотелось бежать, не оглядываясь, до самого лагеря, но на приличном расстоянии от деревьев он остановился.

«Ну и что я им скажу? – спросил он себя. – Доказательств у меня нет, видео я не снял. Никто мне опять не поверит. Дурак чертов».

Чем дальше отходил он от леса, тем больше отступал страх и тем сильнее становилась злость на себя.

«Трус, надо было идти искать палку с веревкой дальше, – думал Андрей. – Может, это все мне там только показалось?»

– Нет, не показалось, – ответил он вслух, чтобы положить конец этому потоку сомнений, а еще чтобы просто услышать живой человеческий голос, хоть бы и свой собственный. Показаться могло что угодно, но только не этот запах. Он слишком хорошо его знал.

– Ты где шлялся, малой? – голоса Эдика и Феди были недобрыми. – Прошло уже часа полтора, мы без тебя все помыли и приготовили.

Андрей никогда еще не видел обычно веселых братьев такими сердитыми. Голова мальчика как-то сама собой втянулась в плечи, но он тут же вспомнил о том страхе, который пережил. Он был готов уже заговорить, но его перебил Вова, который незаметно подкрался и теперь стоял за спиной Андрея.

– Заглянул я в ваш котел, – начал он, – и у меня к вам только один вопрос – что это за говно вы нам сварганили?

– Вот и у меня такой вопросик возник – что это за кушанье такое? – поддакнул непонятно откуда взявшийся Толик-туберкулезник.

– Это гречка, – хмуро ответил Эдик.

– Это я понял, – сощурился Вова, – но с чем эта гречка?

– Понятно с чем – с гречкой! – невесело засмеялся ему в ответ Федя.

Парни, почуяв ссору, начали собираться вокруг Эдика, Феди и Вовы.

– Мы, значит, там это, землю мерзлую роем, а вы нас гречкой с гречкой накормить хотите?! – все больше злился Вова.

– А чем мы вас кормить должны, если ничего больше нет?! – огрызнулся Федя.

– Закончилась жратва! Всё! – поддержал брата Эдик.

– Как это закончилась? – удивился Иван.

– А вот так. Ни хрена, кроме гречки, не осталось. Ты давно вообще в ящик с едой заглядывал?

– Но у командования все же должно быть рассчитано… – сказал Иван.

– Рассчитано у них, как же, – проворчал Пашка.

Андрей обрадовался его появлению.

– Должно быть рассчитано, – уже без всякой уверенности повторил Иван.

– Так, а может, это вы все сожрали? – хохотнул Толик, обращаясь к Эдику и Феде. – Вы же чаще всех себе дежурство по кухне берете.

– А что, тебе надо было все дежурства отдать, чтобы ты палками туберкулезными в еду плевался?

– Пацаны, пацаны, тише…

Глядя на то, как ребята ссорятся из-за еды, Андрей все яснее ощущал отчаяние. Момент, чтобы рассказать им о том, что с ним творилось в лесу, был безнадежно упущен. Как будет выглядеть его история про движущийся лес, про волосы на деревьях и жуткий отвратительный голос на фоне того, что у них почти закончилась еда? Понятно как – как очередная сказка от маленького дурачка Андрея. Никто ему не поверит.

Обедали в хмуром молчании, разбившись на группы по двое. Только Сеня, Валера и Валя ели втроем. Андрей сидел рядом с Пашкой и внимательно смотрел в свою тарелку.

– Надо что-то с едой решать, – Иван последний раз облизал алюминиевую тарелку.

– Экономить надо – других вариантов нет.

– Ну и на ком будем экономить? – Вова зыркнул в сторону Андрея.

– Хороший вопрос, – Жека поглаживал протез, как будто тот мог что-то почувствовать.

– Предлагаю меньше жратвы давать мелкому, психу и… – Вова замолчал и с опаской посмотрел на Сеню с Валерой.

– А вам вообще есть обязательно? – спросил Иван у покойников.

Парни перестали стучать ложками и с боязливой надеждой смотрели на Сеню и Валеру.

Валера вытянул необычно длинную и тощую шею вперед и, не моргая, уставился на Ивана. Из его приоткрытого рта вырвалось какое-то недоброе шипение.

– Такие же, как вы, – медленно и зловеще начал Сеня, – мерзнем, устаем, кушать хотим. Кушать хотим. Кушать, как вы.

– Понятно-понятно, – замялся Иван.

– Может, нам охотиться начать? – предложил Пашка. – В лесу наверняка кто-то водится.

– Нет! – неожиданно громко выкрикнул Андрей, вспомнив о том, кто именно водится в лесу.

Пашка удивленно посмотрел на друга.

– У нас же оружия нет, – быстро нашелся Андрей.

– А-а, точно.

– И очень плохо, что нет. Вот если бы было, – пробурчал Вова.

– Закончим со сказками, и все у нас будет, – с меньшим энтузиазмом, чем обычно, пообещал Иван.

После нескольких предложенных вариантов и большого количества брани парни решили съедать по одной порции гречки за день, но делить ее на две части, так, чтобы выглядело это как завтрак и ужин.

Эдик и Федя моментально придумали про это куплет и принялись его распевать:

– Завтракоужин очень нам нужен,

А на обед я съем свой послед.

– Что такое послед? – спросил Андрей у поморщившегося Егора.

– Лучше тебе не знать.

Сказки

День прошел в молчании, которое страшно было нарушить, особенно россказнями про лес. Так же молчаливо наступил вечер, а с ним время настоящих сказок. Андрей горько усмехнулся, глядя на темный силуэт леса, еще более темный, чем ночное небо, и еще более близкий. «Нужно достучаться хотя бы до Пашки», – решил он.

Сегодня была очередь Толика, Егора и Вали. «Может быть, доберутся и до меня, – подумал мальчик. – И вряд ли их порадует то, что я расскажу».

Но до Андреевой сказки было еще далеко, а начать решил Егор.

СКАЗКА О МАЛЬЧИКЕ-ТАКСЕ

С востока на запад, с севера на юг один мальчик колесил по свету вместе с цирком. И хоть лет ему было немного, но он был настоящей знаменитостью.

– Мальчик-такса! Мальчик-такса! Мы хотим видеть мальчика-таксу! – кричали зрители в каждом городе и каждом селе, куда приезжал цирк.

Мальчик был акробатом, а таксой его прозвали потому, что выступал он вместе с двумя дрессированными таксами – черной и рыжей. А еще потому, что было у мальчика длинное туловище и коротенькие смешные ножки. Как ни странно, такое нелепое телосложение помогало ему, а не мешало, и трюки он делал невероятные.

Мальчику нравилось внимание публики, но больше всего на свете он любил своих собак, черную и рыжую, и собаки отвечали ему тем же.

И вот отправились как-то циркачи в один город на гастроли, приезжают, а города и нет. Война раньше цирка до него добралась, кругом –