Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы - Сергей Хрущев

Уже у ворот отец поделился новостью.

— Опять перелетели. Там же, — зло сказал он.

— Сколько? — поинтересовался я.

— Как прежде — один. Идет на большой высоте. На сей раз его засекли у границы еще на той стороне. Мне Малиновский позвонил на рассвете, часов в шесть, — больше отец и сам ничего не знал. У-2 пересек государственную границу СССР в 5 часов 36 минут утра.

На ночь отец переключал «кремлевку» в спальню. Аппарат стоял у него на тумбочке у изголовья. На всякий случай. Мы подходили к машине.

— Собьют? — спросил я.

— Глупый вопрос, — парировал отец. — Малиновский сказал, что они поднимают авиацию, 75-е привели в боевую готовность. Уверяют, что собьют, если не проворонят. Сам прекрасно знаешь, Т-3 у нас там мало, а на такой высоте у ракет радиус действия невелик. Все зависит от случая: если напорется, если не проворонят, — повторил он слова министра обороны, — если попадут…

— А сейчас он где? — я спешил задать последний вопрос, отец уже приготовился нырнуть в открытую дежурным начальником охраны дверь ЗИЛа.

— В районе Тюра-Тама. От границы взял курс прямо туда, а куда свернет дальше, кто знает? — закончил отец и сел на переднее сиденье лимузина.

Машина тронулась, я, обескураженный, вернулся в дом. О том, чтобы выдать тайну домашним не было и речи. На сердце скребли кошки: «А вдруг не собьют?»

На Красной площади мы появились около половины десятого. Трибуны быстро заполнялись людьми. Здесь из года в год собиралась постоянная публика: генералы, авиационные и иные оборонные конструкторы, работники Совета министров и Центрального комитета. Я отыскал в толпе заведующего Оборонным отделом ЦК Ивана Дмитриевича Сербина, мы с ним познакомились во время смотра ракетной техники позапрошлым летом в Капустином Яру.

Он сообщил последние сведения: нарушитель беспрепятственно достиг Тюра-Тама, повертелся там, выбирая поудачнее ракурсы для фотографирования, и полетел дальше на север. По всей видимости, он держал курс на Свердловск. Сербин высказал предположение, что в отличие от прошлого раза он, похоже, не намерен возвращаться в Пакистан, а направится прямиком через всю страну в Норвегию или Англию. Тогда он сможет захватить еще Плесецк, Архангельск, Северодвинск, Североморск.

Получалось, что за один полет шпион выведает бездну секретов.

— А почему его в Тюра-Таме не сбили? — поинтересовался я.

Сербин только махнул рукой:

— Вечно у них в ПВО что-нибудь происходит. Теперь пишут объяснения. Праздник…

А случилось следующее. Полигон охраняли три дивизиона 75-х, немного для столь обширной территории. Истребителей там не держали вовсе.

Американскому пилоту повезло. Я же ошибся: ПВО хватило трех недель, чтобы успокоиться. Один из дивизионов перед Первомаем сняли с дежурства, пришла пора «регламента». Естественно, в праздник никто не работал, солдаты сидели в казарме, офицеры разъехались кто куда. Самолет прошел над его позицией и спокойно полетел дальше. Два других дивизиона располагались в дальних углах полигона. Их успели привести в боевую готовность, теперь оставалось уповать только на удачу. Но судьба покровительствовала американцу. Самолет-нарушитель приближался к пределу дальности пуска ракет, его уверенно вели локаторы. Еще несколько секунд. Еще… Но тут самолет отвернул. Больше к батареям Пауэрс не приближался. Путь его пролегал дальше на север.

— Если пойдет на Свердловск, — продолжал Сербин — напорется и на зенитные ракеты, недавно там разместили несколько дивизионов 75-х, или на перехватчики. Туда перебросили МиГи-19 из Перми, но на них надежд мало. К счастью, на свердловском аэродроме оказалась пара Т-3, но без летчиков. Самолеты перегоняли с сибирского завода в часть, в Барановичи, что в Белоруссии, и из-за плохой погоды задержались в столице Урала. Пилотов ищут, но найдут ли? Праздник. Если разведчик прорвется за Свердловск, то следующая возможность перехватить его представится только в Архангельске, затем — Североморск. Между ними чисто. В Плесецке, правда, стоит дивизион 75-х, но никто не знает, в готовности он или тоже на «регламенте».

— Может уйти, — посетовал я.

— Может, — отозвался Иван Дмитриевич.

— А как мы узнаем? — мне не терпелось.

— Бирюзов у себя на командном пункте. После Свердловска придет, расскажет, — успокоил Сербин.

Ничего себе, успокоил. Мне казалось, они все смирились с тем, что нарушитель уйдет.

На командном пункте ПВО страны, располагавшемся неподалеку от Кремля, во дворе дома Министерства обороны на Фрунзенской набережной, нарушителя вели от самой границы. Пока безрезультатно. Бирюзов сидел за большим столом, перед ним всю стену занимал подсвеченный экран — карта страны. По ней рывками двигался маленький ненавистный самолетик. Его передвигал сидевший с тыльной стороны экрана сержант. Каждые несколько минут ему приносили новые данные о координатах, скорости и высоте полета нарушителя. В паузах между сообщениями сержант управлял иностранным разведчиком по наитию, поэтому порой самолетику приходилось возвращаться. Это означало, что Пауэрс сменил курс.

Рядом с главнокомандующим по левую руку сидел командующий авиацией ПВО маршал авиации Евгений Савицкий, сегодня его позывной звучал зловеще — «Дракон», справа — генерал-полковник Павел Кулешов, ему подчинялись зенитная артиллерия и ракеты. За спиной начальства сгрудились офицеры штаба.

Самолетик, удаляясь от Тюра-Тама, перемещался к северу, забирая чуть к западу, У-2 шел на Свердловск.

Расположенные вокруг Свердловска ракетные дивизионы, изготовившись, ожидали цель, но начать предстояло авиации.

Савицкий пока никак не мог добиться от подчиненных, что там происходит. Сообщали: перелетевшие из Перми МиГи-19 срочно заправляются, а пилотов с Т-3 пока не удалось разыскать.

Наконец доложили: одного из летчиков, капитана Игоря Ментюкова, перехватили в последнюю минуту на автобусной остановке. Бегом понеслись в штаб. Там капитана огорошили: «Москва приказывает немедленно взлетать, самолет противника на подходе. Высота более двадцати километров. Вся надежда на Т-3 и на него, Ментюкова».

Пилот попытался объяснить — самолет не вооружен, и сам он лететь не готов, пока облачится в скафандр, цель минует город.

Генерал доложил в Москву. Оттуда последовал категоричный приказ Савицкого: взлетать немедленно, в чем одет, противника таранить. Таран на высоте 20 километров, где нечем дышать, а внутреннее давление мгновенно раздувает человека в шар, означал верную смерть.

Но приказы не обсуждаются. К тому же Ментюков не знал, что там, на борту нарушителя: безобидный фотоаппарат или ядерная бомба?