Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы - Сергей Хрущев

Но приказы не обсуждаются. К тому же Ментюков не знал, что там, на борту нарушителя: безобидный фотоаппарат или ядерная бомба?

— О жене и матери позаботьтесь, — выдохнул он. Его жена ждала ребенка.

— Не беспокойтесь, все сделаем, — отозвался чей-то голос. Кто говорил, Ментюков не разглядел, он бросился к самолету. Через несколько минут самолет взлетел. У-2 уже вошел в зону перехвата. Теперь его вели и авиаторы, и ракетчики. Правда, последние могли только видеть цель, самолет находился вне зоны поражения.

Ментюков по командам с земли начал наводиться: зашел в хвост, выровнял высоту. Аэродром сообщал дальность до цели — 25 километров.

Летчик включил радиолокационный прицел, на экране замелькали помехи, разглядеть сквозь них цель не приходилось и мечтать.

Перехватчик несся на форсаже со скоростью две тысячи километров в час, когда с земли закричали: «Цель впереди! Смотри! Смотри!»

Разве ее углядишь, когда расстояние сокращалось каждую секунду почти на треть километра, а если и увидишь, то не останется времени повернуть, чтобы с маху врезаться во врага. Задачка почти неразрешимая. Т-3 проскочил над У-2, ни тот, ни другой пилот друг друга не заметили. Думаю, что Ментюков вздохнул с облегчением, керосина на повторную атаку не оставалось.

А тут поступила команда выключить форсаж, самолет, потеряв скорость, нырнул вниз и пошел на посадку.

В 1996 году бывший капитан, а ныне отставной подполковник Ментюков в интервью московской газете «Труд» рассказал, что самолет-нарушитель он якобы видел. В момент атаки У-2 входил в правый разворот, самолет менял курс. Ментюков повернуть вслед за ним не успел и промахнулся. В том же интервью Ментюков утверждает, что задание Савицкого он выполнил, самолет Пауэрса, попав в спутную струю от его истребителя, развалился.

То, что Ментюков видел У-2, можно допустить, ничего невозможного в этом нет. А вот второе — чистой воды вымысел. Пилот летевшего со скоростью две тысячи километров в час истребителя не мог видеть, что творится далеко позади. К тому же до наступления роковой минуты Пауэрсу еще предстояло пролететь несколько десятков километров.

Ракетчики отметили на своих экранах: преследователь исчез, цель снова осталась одна, но пока все еще вне досягаемости. Начальник штаба ракетного дивизиона майор Михаил Воронов считал про себя секунды: «Одна, еще одна, вот сейчас нарушитель войдет в зону открытия огня».

Пауэрс не подозревал, какая вокруг него разыгрывается драма в воздухе и на земле, в Свердловске и в Москве. Отметив заданный на карте ориентир, он повернул на Кыштым. Ему предстояло фотографирование Челябинска-40.

— Цель удаляется, — доложил оператор.

— Цель удаляется, — передал по инстанции майор Воронов.

— Цель удаляется, — доложили в Москве Бирюзову.

Самолет как будто знал, видел, где расположены ракеты, и старательно обходил опасные места. Кулешов подсказал: возможно, разведчик оборудован специальным приемником, реагирующим на сигналы радиолокаторов обнаружения ПВО. Положение складывалось просто катастрофическое. О том, чтобы снова поднять Т-3, не приходилось и мечтать. Савицкий дал команду на взлет четверке МиГ-19. В то, что истребители перехватят нарушителя, Бирюзов не верил, но следовало хоть что-то предпринять.

В этот момент майору Воронову доложили: цель возвращается, через несколько секунд она войдет в зону досягаемости.

По инструкции полагается пускать две ракеты. Сейчас для надежности решили выстрелить тремя.

Расчеты действовали автоматически, как на учениях. Но после нажатия кнопки с направляющих сорвалась только одна ракета. Две другие с места не сдвинулись.

У Воронова похолодело сердце: «Отказ». Казалось, судьба на самом деле берегла Пауэрса. Надо же такому случиться, на пути разворачивающихся за целью ракет в момент пуска оказалась кабина наведения. Автоматически выдался запрет старта. Оставалось уповать на ту единственную, что приближалась к цели. Операторы уже вывели ее в зону.

Наконец в небе вспыхнула огненная точка, через несколько секунд донесся негромкий хлопок взрыва. Произошло это в 8 часов 53 минуты утра по московскому времени.

На экранах радиолокаторов цель исчезла, они покрылись зеленоватыми хлопьями «снега». Так выглядят пассивные помехи, ленты фольги, сбрасываемые с самолета с целью ослепить наблюдателей, или… обломки самого сбитого самолета. Ни Воронов в дивизионе, ни его начальники в полку не поверили в свою удачу. А тут, как назло, офицер наведения старший лейтенант Эдуард Фельдблюм по-уставному четко отрапортовал: «Цель сбросила помехи, совершает противозенитный маневр».

— После пуска ракет цель сбросила помехи, совершает противозенитный маневр, — доложил Воронов на командный пункт в Свердловск. Дальше информация не пошла, до прояснения обстановки от ее передачи в Москву решили воздержаться.

Тем более что на планшете командира полка цель возникла снова, сержант-оператор в Свердловске действовал так же, как и его собрат в Москве, по наитию передвигал отметку по экрану.

В этот момент соседняя батарея капитана Николая Шелудько выпустила свои три ракеты по разваливающемуся самолету.

Как позже докладывали эксперты, пущенная Вороновым ракета не попала в самолет, она взорвалась чуть сзади. Пауэрсу повезло. Самолет тряхнуло, длинные крылья У-2 сложились, потом, оторвавшись и неспешно порхая, полетели к земле. Всего этого летчик, конечно, не видел, перед глазами у него вращалось небо, одно только небо, бескрайнее небо. И еще он ощущал, что от взрыва его кресло двинулось вперед, ноги зажало приборной доской. О катапультировании и уничтожении самолета не приходилось и думать. И снова Пауэрсу повезло. Его спасла одна из ракет капитана Шелудько, настигшая обломки самолета почти у земли на высоте шесть тысяч метров. От нового взрыва ноги летчика освободились, и он неуклюже вывалился за борт. Парашют сработал исправно.

А на земле всё не могли поверить, что цель уничтожена. В Москву докладывали о продолжающихся боевых действиях. Мнимый нарушитель применял помехи, менял высоту, но уйти ему не удавалось. Правда, и сбить его не могли. Он превратился в мираж, призрак. Следующие полчаса в небе творилось бог знает что.

Радиолокаторы ракетчиков обшаривали небо и то находили, то теряли цель. Иногда их оказывалось даже несколько, и никто не задал себе вопрос: «Откуда взялись остальные? Ведь от границы вели только одного». Людей охватила какая-то лихорадка, нервная горячка.

А тем временем, выполняя команду Савицкого, взлетали МиГи-19. Первым взлетел капитан Борис Айвазян, следом поднялся его ведомый старший лейтенант Сергей Сафронов.