Соль и волшебный кристалл - Эбби-Линн Норр

– Это не совсем то же самое, и я не уверена, что Саймон знает про эту компанию. Мама скучает по старой команде, – спокойно соврала я. – Жизнь в Гданьске дается ей непросто, уж очень это непохоже на то, к чему она привыкла.

Мы поднялись по лестнице и вышли в тускло освещенный коридор. Антони посмотрел на меня с некоторым скепсисом.

– Во второе твое утверждение мне как-то больше верится, чем в первое. Не забывай, что я успел поработать с «Синими жилетами», когда поднимали грузы с «Сибеллен», и что-то не заметил особого тепла в отношениях между Майрой и ее коллегами. – Он приподнял брови и повел плечом. – Просто говорю, что видел.

– А ты вообще замечал, чтобы у нее были теплые отношения хоть с кем-нибудь, кроме меня? – ответила я таким же тоном. – Тебе кажется, что ты знаешь мою мать, но на самом деле ты ошибаешься.

– Твоя правда. – Он задумался, явно гадая, насколько вероятно, что права я, а он все не так понял.

Почувствовав себя более уверенно, я продолжила:

– Она с ними работала почти семь лет, и не забывай, была там «звездой дайвинга» – так ее величала североамериканская отраслевая пресса. А здесь она никто.

– Она не никто, – пылко возразил Антони. – Она Новак, владелица знаменитого корабля «Сибеллен» и президент одной из лучших водолазных компаний на этой стороне Атлантики.

– Ты прямо как Мартиниуш. Мы не Новаки, мы Мак’Оли, а людей Новака она не знает, – возразила я. – С «Синими жилетами» у нее есть история, есть товарищеские отношения. – Я сплела наши пальцы, чувствуя тепло от руки Антони.

– Но Майра знакома с некоторыми водолазами, – возразил Антони. – Как насчет того парня, которым она, похоже, заинтересовалась прошлым летом? Ну, настолько, насколько она способна интересоваться кем-то кроме тебя, – добавил он.

– Йозефа?

– Да, его. Мне показалось, они друг друга зацепили, как минимум в профессиональном смысле, но, может, действительно, мне просто показалось.

Меня впечатлила наблюдательность Антони, хоть я этого и не показала. У моего любимого цепкий глаз.

– К сожалению, у них уже не настолько хорошие отношения.

– Что, правда? – Антони закатил глаза и преувеличенно вздохнул. – Честное слово, у нас тут натуральный ситком. Или мыльная опера.

Мы как раз пришли в вестибюль. Мимо прошел кто-то из персонала Новаков, направляясь из восточного крыла в западное, и Антони выпустил мою руку.

Я нахмурилась, не пытаясь скрыть свое неудовольствие.

– Что ты там говорил про мыльные оперы?

Он бросил на меня испепеляющий, но все же не злой взгляд и умело обошел тему наших с ним взаимоотношений на людях.

– Так ты собираешься передать Майре предложение Саймона? Узнать ее мнение?

– Конечно. Я же сказала, что передам. Как только ей станет легче.

– И как по-твоему, что она ответит? – Антони явно ждал моего ответа с тревогой, и меня опять кольнуло чувство вины. Сколько можно обманывать парня? Я же старалась не зачаровывать его русалочьим голосом и поклялась себе никогда этого не делать.

– Скорее всего, заинтересуется, – сказала я, ненавидя себя за то, как легко мне дается вранье. – Очень уж выгодное предложение.

– Черт, – негромко произнес Антони, – а я только начал опять привыкать к ее присутствию. Твоя мама особенная. Чертовски загадочная, но особенная.

– Это точно, – улыбнулась я.

Глава 8

Мама, конечно, была особенная, а еще она проходила через особенный ад, предназначенный для сирен, у которых заканчивается цикл суши. Шла зима, приближался сезон праздников, а надежды мои, что мама переживет зов океана без особых последствий, так и не сбылись. У нее была возможность плавать столько, сколько она хотела, но как часто и долго она ни плавала, ее летаргия становилась все сильнее.

Неделя за неделей, время бежало быстро. Я вела размеренный, настраивающий на деловой лад образ жизни. Встречи с Ханной и иногда с Марианной для знакомства с бизнесом Новаков, онлайн-учеба, подготовка к тестам, онлайн-созвоны с Сэксони и Джорджи раз в пару недель, а с Антони я проводила столько свободного времени, сколько получалось, стараясь при этом присматривать за мамой. За всеми этими делами время летело быстро.

Правда, когда мама уходила плавать, мне становилось не по себе, я не могла толком ни заниматься, ни спать. Тревоги и страхи детства вернулись с такой силой, что иногда и дыхание сбивалось. Днем мне удавалось прогонять их верой в то, что мама обязательно вернется, она ведь ни за что не уйдет не попрощавшись. Разговоры на эту тему мы не вели, мама даже никогда не намекала, что готова променять меня на океан. Она не станет делать мне больно, просто уйдя поплавать и не вернувшись. Днем я это понимала.

А вот ночью…

По ночам меня затягивал водоворот болезненных видений и иррациональных тревог. Я мучила себя, живо представляя, как оживают мои худшие кошмары. Разум – мощная штука, и ночью, когда тени становились густыми и длинными, эта мощь обретала другое измерение – я не могла контролировать свои мысли, и они резвились вовсю.

Антони, Ханна и Марианна часто спрашивали меня, хорошо ли я сплю и все ли у меня в порядке.

Мама ни разу ни о чем подобном не спросила – еще один знак в веренице подсказок, которые она для меня оставляла, пока соленые щупальца океана постепенно овладевали ее разумом.

К Рождеству я отлично понимала, что оно станет для нас последним – на долгие годы или навсегда. Я бы все отдала, лишь бы освободить маму от власти русалочьих циклов, – продала бы «Судоходную компанию Новака» тому, кто больше заплатит, выставила бы на аукцион дом и все артефакты с «Сибеллен». Может, мама дотянет до моего дня рождения в феврале, может, даже до выпускного, не знаю. Но это Рождество упускать я не собиралась. Я решила наслаждаться каждым мгновением в мамином обществе.

В полдень сочельника приехали Антони с семьей. Лидия и Отто присутствовали скорее телом, чем духом. Лидия оказалась высокой стройной девушкой с панковской прической. Она одевалась в основном в черное и глаза тоже густо подводила черным. К условно цветным вещам относилось только ее клетчатое пальто с нашивкой в виде черепа на плече. Обмениваясь с Лидией дежурными фразами по случаю знакомства, я почувствовала, как надежда подружиться с ней и попытаться выяснить – для Антони, – зачем ей деньги, растаяла без следа. Лидия держалась отстраненно, изредка, будто пытаясь показать, что не очень-то я достойна ее красивого и успешного брата, скользила по мне холодным взглядом. С мамой, которая после подъема грузов с «Сибеллен»