Современная комедия - Джон Голсуорси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как будто и правда человек подходящий, – сказал сэр Лоренс. – Как вы думаете, можно рискнуть теперь же?
– Попробуйте, – сказал маркиз, – попробуйте. Я слышал, он много сидит дома. Не стоит останавливаться на полдороге; если нам действительно предстоит электрифицировать не одну и не две кухни, на это потребуются колоссальные суммы. Человек, который оказал бы в этом существенное содействие, заслуживает титула больше, чем многие другие.
– Вполне с вами согласен, – сказал сэр Лоренс, – истинная услуга обществу. Титулом, полагаю, соблазнять его не следует?
Маркиз покачал головой, опиравшейся о ладонь.
– По нашим временам – нет. Только назовите имена его коллег. На интерес его к самому делу рассчитывать не приходится.
– Ну, не знаю, как благодарить вас. Мы дадим вам знать, примет ли Уилфрид Бентуорт пост председателя, и вообще будем держать вас в курсе дела.
Маркиз снял ногу со стула и слегка поклонился в сторону Майкла.
– Приятно, когда молодых политических деятелей интересует будущее Англии, ведь никакая политика не избавит ее от будущего. А кстати, вы свою кухню электрифицировали?
– Мы с женой думали об этом, сэр.
– Тут не думать надо, – сказал маркиз, – а делать.
– Сделаем непременно.
– Надо действовать, пока не кончилась стачка, – сказал маркиз. – Не знаю, есть ли что короче, чем память общества.
– Фью! – сказал сэр Лоренс у подъезда соседнего дома. – Да он все молодеет. Ну, будем считать, что фамилия здешнего владельца была раньше Мосс. А если так, спрашивается: хватит ли у нас ума на это дело?
И они не слишком уверенным взглядом окинули особняк, перед которым стояли.
– Самое лучшее идти напрямик, – сказал Майкл. – Поговорить о трущобах, назвать людей, которых мы надеемся завербовать, а остальное предоставить ему.
– По-моему, – сказал сэр Лоренс, – лучше сказать «завербовали», а не «надеемся завербовать».
– Стоит вам назвать имена, папа, как он поймет, что нам нужны его деньги.
– Это он и так поймет, мой милый.
– А деньги у него есть, это верно?
– Фирма Монтросса! Они изготовляют не только резиновые подвязки.
– Я думаю, лучше всего совершенно открыто бить на его великодушие. Вы ведь знаете, они очень великодушный народ.
– Нечего нам тут стоять, Майкл, и обсуждать, из чего соткана душа иудейского племени. Ну-ка звони!
Майкл позвонил.
– Мистер Монтросс дома? Благодарю вас. Передайте ему, пожалуйста, эти карточки и спросите, можно ли нам зайти к нему ненадолго.
Комната, в которую их ввели, была, очевидно, особо предназначена для подобных посещений: в ней не было ничего такого, что можно с легкостью унести, – стулья удобные, картины и бюсты ценные, но большие.
Сэр Лоренс разглядывал один из бюстов, а Майкл – одну из картин, когда послышался голос:
– К вашим услугам, джентльмены.
Мистер Монтросс был невысок ростом и немного напоминал худого моржа, который был когда-то брюнетом, но теперь поседел, у него был нос с легкой горбинкой, грустные карие глаза и густые нависшие седеющие усы и брови.
– Нас направил к вам ваш сосед, сэр, маркиз Шропшир, – сразу начал Майкл. – Мы хотим образовать комитет, который обратился бы с воззванием для сбора средств на перестройку трущоб. – И он в третий раз пустился излагать подробности дела.
– А почему вы обратились именно ко мне, джентльмены? – спросил мистер Монтросс, когда он закончил. Майкл на секунду запнулся и произнес:
– Потому что вы богаты, сэр.
– Это хорошо! – сказал мистер Монтросс. – Видите ли, я сам вышел из трущоб, мистер Монт – так, кажется? – да, мистер Монт, я вышел оттуда и хорошо знаком с этими людьми. Я думал, не потому ли вы ко мне обратились.
– Прекрасно, сэр, – сказал Майкл, – но мы, конечно, и понятия не имели.
– Так вот, это люди без будущего.
– Это-то мы и хотим изменить, сэр.
– Если вырвать их из трущоб и пересадить в другую страну, тогда может быть, но если оставить на улицах… – Мистер Монтросс покачал головой. – Я ведь знаю этих людей, мистер Монт; если б они думали о будущем, то не могли бы жить. А если не думать о будущем – выходит, что его и нет.
– А как же вы сами? – спросил сэр Лоренс.
Мистер Монтросс перевел взгляд с Майкла на визитные карточки, которые держал в руке, потом поднял свои грустные глаза.
– Сэр Лоренс Монт, не так ли? Я еврей, это другое дело. Еврей всегда выйдет в люди, если он настоящий еврей. Почему польским и русским евреям не так легко выйти в люди – это у них на лицах написано: слишком в них много славянской или монгольской крови. Чистокровный еврей, как я, всегда выбьется.
Сэр Лоренс и Майкл переглянулись, словно хотели сказать: «Какой славный!»
– Я рос бедным мальчиком в скверной трущобе, – продолжил мистер Монтросс, перехватив их взгляд, – а теперь… да, миллионер, но достиг этого не тем, что швырял деньги на ветер. Я люблю помогать людям, которые и сами о себе заботятся.
– Так значит, – со вздохом сказал Майкл, – вас никак не прельщает наш план, сэр?
– Я посоветуюсь с женой, – тоже со вздохом ответил мистер Монтросс. – Всего хорошего, джентльмены, я извещу вас письмом.
Уже темнело, когда оба Монта медленно двинулись к Маунт-стрит.
– Ну? – спросил Майкл.
Сэр Лоренс подмигнул.
– Честный человек… – Наше счастье, что у него есть жена.
– То есть?
– Будущая баронесса Монтросс уговорит его: иначе ему незачем было бы с ней советоваться, – итого четверо. А сэр Тимоти – дело верное: владельцы трущобных домов его bеtes noires[43]. Не хватает еще троих. Епископа всегда можно подыскать, только вот забыл, какой из них сейчас в моде. Известный врач нам непременно нужен, и хорошо бы какого-нибудь банкира, а впрочем, может быть, обойдемся и твоим дядей, Лайонелом Черрелом: он досконально изучил в судах темные стороны финансовых операций, – и для Элисон нашлась бы работа. А теперь, мой милый, спокойной ночи! Давно я так не уставал.
На углу они расстались, и Майкл направился к Вестминстеру: прошел вдоль стрельчатой решетки парка за Букингемским дворцом и мимо конюшен в направлении Виктория-стрит. Тут везде были премиленькие трущобы, хотя за последнее время, он слышал, за них взялись городские власти. Он шел кварталом, где за них взялись так основательно, что снесли целую кучу ветхих домов. Майкл смотрел на остатки стен, расцвеченных, как мозаикой, несодранными обоями. Что сталось с племенем, которое выгнали из этих развалин? Куда понесли они свои трагические жизни, из которых они умеют делать такую веселую комедию? Он добрался до широкого потока Виктория-стрит, пересек ее и, выбрав путь, которого, как ему было известно, следовало избегать, скоро очутился там, где покрытые коркой времени старухи дышали воздухом, сидя на ступеньках, и узкие переулки уводили в неисследованные глубины. Майкл исследовал их мысленно,
