Раз мальчишка, два мальчишка - Ася Демишкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей отвернулся от окна и посмотрел на соседа. На вид тому было двадцать – двадцать пять. На лбу уже были морщины.
– Мне четырнадцать, – сердито ответил он.
– Врешь?
– Да нет, с чего бы? – ответил Андрей.
– Ну ты же, типо, ребенок еще! – продолжал недоумевать рыжий. – Ты это, сирота, что ли?
– Нет.
– Хм, а что тебя родаки от армейки не отмазали? Меня вот пытались, но я сам решил пойти.
– А меня мать как раз сюда и отправила. То есть мачеха, а не мать. Но по закону – это без разницы, – безразлично ответил Андрей.
– Ни хрена себе, – присвистнул рыжий, – ну ладно, не буду приставать, дела семейные.
– Семейные, – повторил Андрей это странное слово и снова отвернулся к окну. Там мелькали хромые собаки, чьи-то дачи и планы на жизнь.
Автобус свернул на грунтовку, и теперь вдоль дороги тянулись только лысые деревья, продрогшие и одинокие. На одном из них сидела ворона и угрожающе каркала. Как будто говорила: не пересекайте это поле, дальше пути нет, дальше – мое цар-р-р-рство.
Водитель наконец додумался включить радио, и из динамиков полетел жуткий и какой-то неправдоподобный бабий вой:
В какую дорогу ты отправляешься?Перелетной малой птиченькойВ какую даль собираешься?Где кудри свои оставишь?Наволочка твоя полиняет,Невеста замуж повыходит,Одежку братья донашивать станут!– Эй, водила! Переключи! – закричали все парни разом.
– Это ж надо жуть такую в эфир пустить!
– «Дорожное»! «Дорожное» включи!
Водитель и сам был рад сменить репертуар, и вскоре по салону уже разносился успокаивающий, с хрипотцой голос, поющий про дом-тюрьму, корешей и воронье.
– Это что такое было вообще? – спросил Андрея сосед. – Молитва, что ли, какая-то?
– Не знаю.
– Не знаешь так не знаешь. А зовут тебя как?
– Андрей, – ответил мальчик и впервые пристально посмотрел в широкое веснушчатое лицо своего рыжего попутчика.
– А меня – Пашка, – сказал тот и хлопнул Андрея по плечу.
Андрею захотелось сказать «Приятно познакомиться», но он не стал. Это в школе можно было так говорить, покупая себя капучино в автомате. А здесь – как-то глупо.
– Эй, командир, а когда приедем? – выкрикнул кто-то из парней спустя два часа пути.
– Так приехали уже, – ответил усатый мужик лет пятидесяти, сидевший рядом с погрустневшим водителем.
– Куда приехали-то? – понеслось со всех сторон, парни завертели головами.
Ничего, кроме поля за окном и отвратной ноябрьской погоды, Андрей не видел. Это поле мелькало перед глазами половину пути, никаких изменений, говоривших о том, что они куда-то прибыли, не было.
– На месте уже, говорю! Выходим! – гаркнул командир.
– Пешком дальше, что ли, до лагеря? – удивлялись все, но хватали вещи и выбегали из автобуса.
Андрей тоже взял свой бывший когда-то школьным рюкзак и вышел.
Холод сразу разогнал остатки запахов и какой-либо уверенности хоть в чем-то. Хотелось зацепиться взглядом за что-то знакомое, но ничего не было. Ни домов, ни построек, ни людей, ни зверей – только седая от инея земля и такое же седое, распластавшееся над ней небо. Но было кое-что еще, то, что глаза, уставшие от одинаковой серо-белой гаммы, не сразу могли разглядеть. Андрей заметил это первым и сначала даже подумал – показалось, но, когда его попутчики стали тыкать пальцами куда-то в центр поля, он понял – нет, там и правда есть на что посмотреть.
Вдалеке на стального цвета земле стояли десятки, а может и сотни панцирных кроватей. Без матрасов, одеял, простыней и подушек – абсолютно голые, они тянулись до самого конца поля, за которым начинался лес.
– Это что за херня?
– А крышу там не забыли сверху приколотить? – ехидно спросил смуглый темноволосый парень, которого, кажется, звали Егор.
– Разбомбили уже, что ли, часть нашу? – выкрикнул кто-то.
– А ну-ка заткнулись! – заорал командир, но тут же перешел на сдержанный деловой тон: – Вы, пацаны, без эмоций давайте. Лагерь-то тренировочный – вот и тренируйтесь. Страна у нас в трудном положении, сами знаете, чем смогли, тем помогли, а дальше вы о себе сами позаботьтесь.
– И как, интересно, нам позаботиться, тут же нет ни хрена? – зло прищурившись, сказал похожий на шкаф парень.
– А ты самый умный, что ли? – спросил командир. – Как зовут, кстати?
– Смирнов. Иван Смирнов.
– Слушай, значит, Смирнов. И все остальные тоже – слушайте. Ноги и руки у тебя есть, Смирнов?
– Ну-у-у, – замялся Иван.
– Что ну, – перебил его командир, – есть у тебя руки и ноги?
– Ну есть.
– Правильно. А знаешь, что еще у тебя есть? – командир сверлил Ивана взглядом.
– Хуй! – выкрикнул кто-то.
Парни радостно загоготали.
– Хуй тебе окопы рыть не поможет, – скривившись ответил командир. – А знаешь, что поможет?
– Что? – озадаченно спросил Иван.
– Родина! Родина тебе поможет! Потому что только Родина у тебя и есть! – брызжа слюной, заорал командир. – Понятно тебе?!
– Понятно, – пристыженно ответил Иван, явно не ожидавший такой отповеди.
– Всем всё понятно? – снова заорал командир.
– Понятно! – загремело со всех сторон.
Андрею ничего понятно не было. Но тут уж, видимо, как с математикой – ничего не поделать.
– Мишка, тащи сухпайки, – крикнул командир водителю.
Парни выстроились вдоль автобуса, чтобы командир мог проверить каждого по фамилии и вручить по внушительному пакету из магазина «Пятерочка».
Андрею вдруг стало нестерпимо интересно: что же внутри этого пакета? Видимо, воспоминания о новогодних подарках нахлынули. А может быть, ему просто давно ничего не дарили.
Когда командир добрался до фамилии Андрея и тот ответил «я», повисла тишина, все вдруг уставились на мальчика, как будто только сейчас его заметили.
– А ты что такой мелкий? – подозрительно спросил командир.
– Так ему четырнадцать! – ответил за Андрея Пашка.
– Я не с тобой говорю! – гаркнул командир. – Ты чего такой мелкий, пацан?
– Мне – четырнадцать, – повторил вслед за Пашкой Андрей.
– А в армию у нас берут со скольки? – спросил командир явно у кого-то невидимого.
Никто ему не ответил. По крайней мере, вслух.
– Меня мать записала, – как будто извиняясь, сказал Андрей.
Командир радостно выдохнул:
– А, ну раз мать, то все в порядке. Мать – она Родина. А Родина, как известно, она – мать. Мелковат ты, конечно, ну ничего, и такой послужишь. Найдем и тебе применение.
Кровати в поле
Спустя полчаса автобус уехал вместе с командиром, водителем, забытыми кем-то сигаретами и Андреевым детством.
Двенадцать парней молча шагали по стального цвета полю, каждый держал в руке по пакету из «Пятерочки», как самый долгожданный новогодний подарок. Впереди маячили торчащие из земли скелеты кроватей.
– Ну что, пацаны, разбираем койки! – весело сказал Егор и взлохматил свои темные волосы. – Моя – у окна!
– Да тут все одно сплошное окно, – проворчал Пашка, стоявший рядом с Андреем, который как завороженный смотрел на выраставшие из-под слоя инея металлические ножки и спинки. «Как будто кладбищенские оградки», – подумал мальчик.
– А что кроватей так много? Нас же всего двенадцать?
– Ну так командир еще за ребятами поехал, а мы тут пока все в порядок привести должны, – ответил шкафообразный Иван.
О каком порядке речь, Андрею было непонятно. По его мнению, все как раз было в идеальном порядке. Причем в таком порядке, в какой лучше было бы не вторгаться. Он аккуратно сел на жесткую сетку кровати, поприветствовавшую его металлическим всхлипом. Десятки кроватей подхватили этот звук, разнесшийся по полю протяжным скрежещущим шепотом.
– Срань какая! – выругался кто-то.
Все было одинаковым, выбирай не выбирай – разницы никакой. Чтобы как-то обозначить, что вот этот самый угол этого сиротского пространства теперь принадлежит ему, Андрей достал из рюкзака полосатый шарф и завязал его на решетчатом изголовье.
– Ты бы еще игрушку мягкую достал, мелкота, – услышал Андрей чей-то насмешливый скрипучий голос.
Он обернулся посмотреть, кто его задирает. На него цепко смотрели маленькие водянистые и какие-то недобрые глаза. Их обладатель, невысокий жилистый парень, выглядел здесь старше всех, на совершенно недостижимые тридцать лет. С таким лучше не связываться: «У хороших людей залысин не бывает», – вспомнил мальчик бабушкины слова. Он редко воспринимал всерьез то, что она говорила, но, глядя на эти выкошенные участки тонкой блестящей кожи, подумал, что в этот раз он бы с ней согласился.
– В четырнадцать с игрушками уже не играют, если ты вдруг успел забыть, – все-таки не выдержал Андрей.
– Да что ты? Разговорчивый сильно, смотрю.
– А давайте знакомиться! – явно специально перебил угрожавшего Андрею Егор.
– Знакомиться с бабами будешь, – огрызнулся парень с залысинами.
– Вообще надо познакомиться, рассказать, кто что умеет, иначе околеем тут, – вмешался Иван.
– Он прав, – поддержал Пашка, – вывезли в поле, бросили – и выживайте как хотите. Костер надо разводить, дрова искать, воду, тут же ни хрена, кроме кроватей этих, нет…
Костер разгорался и разгонял наползающие сумерки. Кровати поставили вокруг него, чтобы тепло грело ноги. Справа от Андрея оказался Пашка, а слева – Егор. Такое соседство мальчика устраивало, главное – кровать жуткого,
