Раз мальчишка, два мальчишка - Ася Демишкевич

– Да говори уже как есть! – не выдержал Пашка.

– Да, говори, у нас уже один псих есть! И один туберкулезник! Нам уже ничего не страшно, – поддержали его парни.

– А что сразу туберкулезник-то! – возмутился Толик. – Я, может, в ремиссии.

Сеня тяжело и ненатурально вздохнул.

– Короче, пацаны, мы с Валерой как-то водки контрафактной перепили, году в девяносто пятом, и отравились.

– И что? Это же давно было? – недоверчиво спросил одноногий баскетболист Жека.

– Вообще-то очень даже давно, – заметил Егор. – Как-то вы хорошо сохранились для тех, кто серийно бухал в девяносто пятом.

– Так мертвые мы. Потому и сохранились, – грустно ответил Сеня. – Мы до смерти тогда упились и похоронены давно, но повестка, она и мертвого найдет и поднимет, вы же знаете.

– Нет, не знаем. Но это, наверное, потому, что мы пока еще живы, – попытался пошутить Егор. Никто из ребят даже не улыбнулся.

Повисло молчание, казалось, даже огонь костра поумерил свой пыл, и стало совсем холодно.

– Да вы не бойтесь, пацаны, – засипел Сеня, – мы в целом такие же, как вы.

– Мерзнем, устаем, кушать хотим, – поддержал его Валера. – Вот только делать вид, что дышу, я больше не буду. Уж простите, мужики, тяжело это.

К ночи с присутствием неживых в отряде все более-менее смирились, вот только кровати от Сени и Валеры отодвинули подальше. Мертвецы не обиделись, потому что обижаться было не в их характере, а спать они все равно не собирались.

Андрей лежал на жесткой сетке, завернувшись в спальник, и смотрел в темное небо, по которому ползли серые клочковатые облака. Вот бы зацепиться за одно из них, и пусть себе несет куда угодно – хоть в Тридевятое королевство, хоть в Череповец. Андрею казалось, что он больше никогда не уснет, по крайней мере здесь, хуже места для сна не найти. Убедившись, что все спят, ну или хотя бы делают вид, он достал из рюкзака тетрадку и ручку, чтобы кое-что записать.

Больше всего Андрей боялся, что кто-нибудь увидит это и подумает, что он ведет дневник. Придется объяснять, что никакой это не дневник, дневник он бы никогда вести не стал, потому что это глупо и сентиментально. В свою тетрадь Андрей записывал вещи практические, это был скорее список, но не с книгами, фильмами или музыкальными группами, а список всего того, что Андрей приобрел или потерял. Он вел его уже три года, и пока количество потерь существенно превышало число приобретений.

Сегодня Андрей записал:

«Потери: новые кроссовки – уже не понадобятся; школа – может, и к лучшему?; отец – точно; дом – возможно; крыша над головой – железобетонно; детство – окончательно.

Приобретения: иконка, бюст Сталина, детский рисунок, новые знакомства – не слишком приятные.

Вывод: смогут ли приобретения перекрыть потери? Не уверен».

По-прежнему не спалось, Андрей пролистал блокнот до самого начала, где три года назад в столбике «Потери» было написано всего одно слово – «Мама». А приобретений и вовсе не было никаких.

Как обычно, после записей в блокноте Андрею стало нестерпимо жалко себя. Он попытался представить, что бы ему сейчас сказала мать. Пожалела бы она его? И как именно? Он уже несколько лет жалел себя от ее имени, говорил с собой ласковым голосом и гладил невидимой рукой по голове. Раньше Андрей любил это делать, лежа в теплой постели, под крышей и за стенами, пусть и не очень толстыми. Вот только жалеть себя, лежа в чистом поле между ворами и покойниками, было как-то глупо. Жалость тут уже не поможет, особенно к себе.

Медсестра

К огромному удивлению Андрея, он смог не только уснуть, но и проснуться. «Вроде мелочь, а приятно», – подумал мальчик, ощупывая свое тело, чтобы убедиться, что все его части точно на месте и в порядке. Нет, он не думал, что Эдик и Федя позарились бы на его ногу или руку, но вот обморозить себе пальцы он очень даже мог. Все-таки на улице в ноябре Андрей никогда еще не спал. К счастью, пальцы рук и ног шевелились, полосатый шарф болтался на спинке кровати, а сережка была в ухе. «Значит, все не хуже, чем вчера, – порадовался он про себя. – Ничего пока не потерял».

– Поспать любишь? – услышал Андрей чей-то насмешливый голос. За кроватью стоял Пашка – помятый, недовольный, но почему-то улыбающийся. – Я нас на дежурство по кухне записал, пойдем жратву на всех готовить.

– Мы? Вместе? – удивился Андрей.

– Ну да, только не говори, что не умеешь, – Пашка пытливо посмотрел на мальчика. – Тут расклад такой был: или картошку чистить, или навес над кроватями делать, или яму для сортира копать.

– Картошку я чистить умею, – сердито ответил Андрей.

– Вот и отлично, пошли, – просиял Пашка.

Андрей недоверчиво уставился на него. «Непонятно, чему Пашка так радуется. Не моему же обществу?» – подумал он.

Утро в отряде начиналось бодро: откуда-то издалека, с края леса, доносились удары топора – это Эдик, Федя и Егор рубили хилые деревья. Иван и Вова тащили их в лагерь, Жека и Толик пытались соорудить из них столбы для навеса. Валера и Сеня на приличном расстоянии от кроватей рыли яму для сортира, им по мере сил помогал Валя. Он вытаскивал из мерзлой земли камни и строил из них причудливые башни вокруг будущего туалета.

– У нас сортир в Стенхендже будет, – пошутил Пашка.

– Стоунхендже, – поправил его Андрей, но над шуткой посмеялся.

– А, точно, – и не думая обижаться, согласился Пашка.

Они только что нашли пару ящиков картошки и два ведра неподалеку от костра и теперь думали, что им делать с таким богатством.

– Вот, по ходу, и вся еда, что нам командование сподобилось оставить, – сокрушенно прокомментировал это Пашка. – Одна картоха.

– У нас же еще тушенка есть в пакетах этих подарочных, – напомнил Андрей, – двенадцать банок получается, и гречка еще.

– Вот картоху с тушенкой и будем готовить, а когда тушенка закончится, то картоху с гречкой, а потом – просто гречку.

– А когда и она закончится? – спросил мальчик.

– А когда закончится, тогда и посмотрим. Новые ящики наверняка привезут, – не очень уверенно ответил Пашка.

– Хорошо бы, – сказал Андрей и, как назло, вспомнил картофельные вафли с семгой, которые иногда ел в кафе недалеко от школы. Желудок жалобно булькнул, но мальчик мысленно предложил ему заткнуться до лучших времен.

Пока Пашка открывал банки с тушенкой, Андрей принялся чистить картошку складным ножом. Получалось лучше, чем он ожидал.

– А почему ты меня в напарники выбрал? – неожиданно для самого себя спросил он.

– Все очень просто, – начал Пашка. – Я знал, что ты король чистки картошки. У тебя это на лице написано.

Андрей засмеялся.

– А если по правде, – продолжил Пашка, – мне подростки современные нравятся больше, чем мои одногодки. Вы как-то разумнее, чем мы были, столько всего знаете, по странам другим ездите с детства, смотрите-читаете, мусор там какой-то сортируете. Интересно мне все это очень.

– Да ты меня лет на десять всего старше. Ой, то есть на девять, – спохватился Андрей, привравший про свой возраст.

– Ну и что, все равно жизнь у нас с тобой сильно отличается. Не только из-за возраста, конечно. Я ведь сам из маленького городка совсем, а ты, как я понял, из миллионника. Много чего отдал бы, чтобы школьником в кино ходить, в музеи, театры, в Xbox играть и в универ поступать готовиться… – Пашка грустно вздохнул, так что Андрею даже стало немного стыдно, хотя тот и не совсем точно описал его жизнь.

– Ну, как видишь, мне все это не особо помогло, – сказал Андрей и невольно улыбнулся своей невеселой шутке.

– Это точно, малой! – Пашка рассмеялся и хлопнул Андрея по плечу. – Ты шкурки-то от картохи не выкидывай, мало ли – вдруг понадобятся.

Обед на удивление получился вкусный. Никто, по крайней мере, не жаловался, Сеня с Валерой даже похвалили. Правда, перед тем как есть, они щедро посыпали свои тарелки землей.

– Это вы так солите? – бесстрастно поинтересовался Егор.

– Вроде того, – просипел Сеня.

Приятные сюрпризы на этом не закончились. Через полчаса после обеда Толик-туберкулезник орал на все поле, что ночью привезли медсестру и что медсанчасть, оказывается, в деревянном бараке на краю леса.

Парни оживились: Эдик и Федя причесывались руками, глядя в лица друг друга, как в зеркало, одноногий Жека принялся неистово натирать протез, Вова – сморкаться. Даже покойные Валера и Сеня как-то повеселели.

– А ты медсестру видел? – спросил у Толика Пашка.

– Красивая? – поинтересовался Иван.

– А еще что-нибудь полезное привезли? – Вова сплюнул себе под ноги.

– Не, не привезли, – ответил Толик. – Ну пойдемте, что ли, посмотрим на эту медсестру, – плотоядно добавил он.

Медсестра Андрея не особенно интересовала, а вот лес, у которого находился барак, почему-то притягивал и пугал его одновременно, поэтому он поплелся вслед за всеми.

– Далеко же она забралась,