Шарада - Руслан Каштанов

Прозвучало вполне убедительно.

–Хорошо! – Она довольно улыбнулась мне, и ее взгляд снова утратил свой реальный возраст, полностью уступив место внутреннему ребенку. – Я люблю тебя!

–И я тоже тебя люблю, мама! Только… Погоди с объятиями. Нужно припарковаться.

Пришлось снова строить из себя взрослого.

За последний месяц я состарилась на полвека. Во мне не осталось сил, и простые движения даются мне с трудом. Я старуха в молодом теле.

Мне всего лишь двадцать три года. Это мой физический возраст. Но моя Психея словно пересекла океан, где-то между небом и землей, удерживаясь на двух своих уставших крыльях.

Конечно, это вздор. Невозможно в моем юном возрасте знать о чувствах и переживаниях, которые приходят, когда переступаешь порог середины жизни.

Если вычесть из суммы прожитых лет вагон ошибок, что тянется за спиной, и груз вины, который с каждым разом становится тяжелее, и отягощает и без того нелегкую ношу существования, то тогда смело можно сказать, что я попросту взрослею.

Помню точно, как впервые ощутила неотвратимость надвигающейся зрелости.

Время от времени и в моей семье случались тяжелые времена.

Детское воспоминание: отчаявшиеся молодые родители спорят о своем финансовом положении, – мать, отвернувшись в стену, тихо плачет, а отец, с каким-то дурным выражением лица, смотрит в пространство; оба молчат. Тишина после бойни. Я смотрела на все это снизу вверх.

Немного повзрослев, на тот момент, когда наступило время поступать в университет, мне было ясно заранее, что надо бы и самой постараться подзаработать каких-нибудь деньжат для того, чтобы оплатить учебу – я считала, что это некрасиво, когда кто-то, пусть даже и родной человек, вкладывает в меня такие суммы денег. В наши дни высшее образование хоть и не самый важный фактор в жизни человека, но, все же, его стоимость определенно предполагает финансовый доход выше среднего. Конечно, я устроилась на работу, и даже получала от нее некоторое наслаждение, дав тем самым своим родителям возможность вдохнуть немного воздуха. Но когда я стала всерьез задумываться о деньгах, я почувствовала, как черствею.

Работа и учеба – сочетание не для слабонервных. Я метила на Красный диплом, другого варианта и быть не могло. Поэтому приходилось постараться.

То был невероятный год, проведенный в постоянном движении. Я ложилась спать после полуночи, и поднималась через три или четыре часа, догоняя сон где-нибудь на работе, или на учебе, или в автобусе.

Именно в то время я понимала, что взрослею.

Потом произошло чудо. Меня вызвал декан, который выложил мне отличную новость: освободился один из грантов, и я главный на него претендент. Это был дар свыше. Настоящее вознаграждение. Мне вообще тогда казалось, что награда всегда найдет своего победителя; и что победителем не рождаются, ими становятся. Поэтому настойчивость никогда не покидала меня.

Одним словом, я была альтруисткой.

Уже позднее я смогла понять, что победа и поражение – это две сестры. И, хочется того или нет, общаться приходиться с обеими. Необходимо было не только понять это. Но и принять.

Не трудно догадаться, что при таком раскладе мой скверный характер набирал обороты.

Больше всего доставалось парням, которые умудрялись влюбиться в меня. С ними я была строга, и ничего не могла с собой поделать. Больше того, я была строга к себе – я не могла выбрать парня просто так, у меня всегда были к нему какие-то негласные требования. Поэтому, чаще всего, я оставалась одна. Конечно, мне всегда трудно было понять, что конкретно мне нужно видеть в своем потенциальном женихе.

Вообще, я с трудом могла вообразить, что из себя представляет любовь. Конечно, меня постигали мечты о принце. Но, кажется, дальше них я никогда не заходила.

Все это было до того момента, пока я не поступила в университет, и не встретила там пару зеленых глаз.

Пару зеленых глаз, которые, по началу, старались заинтересовать меня, потом быстро утратили на этом поприще энтузиазм, а затем и вовсе стали молить о взаимности.

В ответ я сомневалась. Боже, как же долго я сомневалась! Целый год ни к чему обязывающего общения, мимолетного флирта, и всевозможных тестов, которые мы устраивали, чтобы проверить друг друга на прочность и совместимость (чаще всего, итоги были положительными). Имеет ли женщина право сомневаться так долго?

Невероятно, но я до сих пор испытываю приятный трепет, когда вспоминаю тот день, когда мы впервые пересеклись взглядами. Тот прекрасный солнечный день, когда я вышла, чтобы подышать воздухом, и поговорить с парочкой веселых одногруппников о том, как продвигается дело по поиску съемной квартиры – мы успели сдружиться, и у нас были все шансы стать верным трио, и жить вскладчину. И вдруг я заметила, как на меня пристально смотрит один молодой человек, тоже студент, и из моей группы, но с ним мы еще не пересекались; дело доходило только до приветствий. В его глазах не было ничего настойчивого или пошлого; они ничего не предлагали. Почему-то мне кажется, что это было проявление скромного желания, которому препятствует смущение от неопытности. Да… Моя память сохранила именно такой эмоциональный образ…

Конечно, потом он просто отвернулся, и продолжил общение с кем-то, кто стоял около него, и кого я даже сразу не заметила. Но во мне остался след. И этот след никуда не пропадает по сей день; напротив, его контуры становятся более отчетливыми. Я вижу линии…

До того момента я всегда смотрела на парней всего лишь ради интереса, и постоянного сомнения, которое преследовало меня, как тень, глупым вопросом, от которого рано или поздно, хочется избавиться: это мой потенциальных жених? Он? Не он? Может быть, этот?

Что тут скажешь? Результат воспитания и принятия общественных норм. Детская мечта о замужестве.

Да… Я встретила пару зеленых глаз, и этот глупый вопрос перестал мучить меня. Он утратил свою власть, и я поняла, что на молодого человека можно смотреть не только с обычным интересом, но и с истинным удовольствием, легким замиранием сердца и просыпающимся желанием.

А потом я родила сына… Я родила сына…

Я не сторонница абортов и никогда бы не сделала его даже захоти я сделать аборт мне бы этого не дали Аборт какое ужасно слово Аборт для кого-то спасение

Я вынашивала его в муках, и я рожала его в муках…

Не люблю вспоминать! Нет! Не хочу вспоминать!

Надо запретить себе…

Отец захлопнул за мной входную дверь.

–Я отвезла ее, – сказала я ему. – Все в порядке. Теперь она может заниматься собой весь день. Покрутить немного велосипед, поболтать со своими подружками, посидеть в сауне. По дороге она сказала мне, что они любят повиснуть в парилке, а потом сходить на массаж и в косметологию. Словом, это ее день.

Отец обнял меня, и, поблагодарив, добавил:

–На работе действительно был убийственный завал! Но