Шарада - Руслан Каштанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
–У тебя отличная фигура!
Выказав восхищение, Айдын поднялся с кресла и двинулся в мою сторону.
–Я слышал, после родов женщина поправляется на несколько килограмм. Тебя это не пугает? То, что ты можешь лишиться своей фигуры?
На самом деле мне абсолютно не хотелось с ним говорить, и я показала это всем видом: скрестила руки на груди и смотрела мимо него.
–Все всегда можно привести в норму, – вынужденно ответила я.
–Мило! – сказал он. – Изумительно!
Он продолжал нагло рассматривать меня.
–Я и не думал, что ты такая красивая. Там, под одеждой.
–Ты так много думал обо мне? – Я посмотрела ему в глаза.
Он снова ухмыльнулся и ничего не ответил.
–Зачем ты здесь? – спросила я, не ожидая конкретного ответа.
От этого человека можно было ожидать только неприятностей. Раньше, когда он находился рядом, мне было просто не по себе. Теперь же меня охватывала паника, которую мне постоянно приходилось скрывать, как нечто постыдное.
Как ни странно, это был друг Кирилла. Среди моих знакомых или друзей таких типов не было, и быть не могло.
–Я был намерен проверить, все ли хорошо, – сказал он. И добавил: – Я волнуюсь.
Здесь он слукавил. Его волнение было стандартным пустословием. Наглости ему было не занимать.
Мне было неведомо, как с ним справиться. Тогда я еще многого не понимала. Я чувствовала себя в западне. И еще я паниковала в самый неподходящий момент.
Я затараторила:
–Все вполне нормально! Правда, мне смутно представляется, что ты сейчас имел ввиду. Но это не имеет никакого значения! Потому что во всем реальный порядок!..
Он прервал меня:
–Ты так много говоришь!
Прикоснулся к моим плечам.
–Ты как будто нервничаешь. Такая мокрая!
Провел по плечам ладонями.
–Это пот, – сконфузившись, сказала я, желая отстраниться, но не смея сделать этого.
Он положил свою ладонь на мой лоб.
Спросил:
–У тебя температура?
–Нет у меня никакой температуры! Мне нужно освежиться! Но ты пришел
(мне хотелось сказать «ворвался», но, черт возьми, это же его квартира! Это он нам ее предоставил!)
Пришел, и, позволь заметить, ведешь себя немного…
–Тихо-тихо! Тебе нельзя волноваться!
Дотронулся кончиками пальцев до моих губ – остановил мою тираду.
–Ведь ты будущая мама! Ведь так?
–Верно.
Вдруг он положил свою ладонь мне на живот. На то место, где зарождалась новая жизнь.
От страха, я замерла.
–Вот здесь! – сказал он. – Сосредоточение всего, что может остановить многое в этом мире!
–Опять начинается!
Я удрученно почесала лоб, отворачиваясь в сторону.
Айдын до сих пор держал руку на моем животе, и я не могла убрать ее. Мне было страшно прикасаться к нему. Не знаю, что бы я сделала, пожелай он большего.
Вдруг, словно услышав мои мысли, он сказал:
–Я люблю беременных женщин.
Его рука поползла к моим трусикам, и в следующую секунду он уже оттягивал резинку, совсем чуть-чуть.
Во мне закипела злость.
–…Люблю заботиться о них…
Между делом он уже приблизился ко мне на столько, что я могла слышать запах его тела. Духи, сигареты, и что-то еще… Наверное, то был его настоящий запах. Он улавливался вскользь, и вызывал ассоциации, совершенно логичные: уверенность, гордость, честь. Самодостаточность. Никакой душевной боли. Никаких сомнений. Он мог овладеть мной прямо здесь, на этом полу, и мне казалось, что даже небо не будет способно покарать его за насилие над женщиной.
Но тогда я никак не могла знать, что он априори не мог совершить подобного. Это было под запретом. Священное табу…
Черт возьми! Почему же я тогда этого не понимала?!
Страх.
Он отнимал у меня способность трезво мыслить. До сих пор не могу поверить, что я находилась в его плену в течение целого года. Я была парализована. Мое внутреннее зрение постоянно сосредотачивалось на собственном испуге, и не было способно видеть картину целиком.
Я считала это нормальным, испытывать смешанные чувства, попав в серьезную передрягу на пару со своим любимым… Мы были единым целым, когда сообща старались выбраться из этого кошмара…
Но ничего не выходило Мы завязли Тонули задыхаясь Топь затягивала нас глубже и глубже и мы боялись пошевелиться Боялись предпринять что-либо Всякое действие ускоряло неизбежное умирание Да Мы стремительно шли ко дну Вдвоем Вместе с ним
Все это был страх. Чувство, которое я никогда ранее не познавала до конца.
Теперь я имею о нем достаточно обширное представление. Но тогда я не смела проявить возмущение, когда меня касались руки хладнокровного убийцы.
–Я люблю защищать таких, как вы, – сказал Айдын, и вдруг отпрянул от меня. – Вы единственные из женщин, которых нужно защищать безоговорочно. Будь ты отъявленной стервой, предполагать и располагать было бы занятием пустым. Тебя в любом случае нужно было бы спасать. Потому что в тебе плод. В тебе жизнь. На тебе печать благовести.
А если кто-нибудь вздумает обидеть тебя!.. Да что там, обидеть! Если кто-то захочет даже просто прикоснуться к тебе (кроме твоего мужчины, разумеется), то я просто убью этого человека!
Он достал пистолет, который носил под футболкой, – между телом и джинсами, – и нашел в воздухе воображаемую цель.
–Я выстрелю в этого человека. Вне зависимости, кто это будет – мужчина или женщина. Так что, если у тебя нет желания оказаться рядом с окровавленным трупом, сократи на сколько можешь свое общение с ненужными людьми. Поверь мне, лишним это не будет.
–Я сделаю все, что смогу. – Со временем это фраза стала для меня дежурной.
Во рту пересохло. Пульс участился.
Оружие. Раньше оно пугало меня. Теперь же я получала удовольствие от одного вида того, чем можно было отнять чью-то жизнь. Иногда я часами проводила в Интернете, изучая модели пистолетов, ружей и даже арбалетов. Это было, как наваждение.
Он приставил пистолет к своему виску, и я подумала, если бы у меня была возможность нажать в этот момент на курок, и увидеть его мозги, размазанные по стене, то при этом я бы испытала крайне непристойные чувства и ощущения.
–Я могу убивать не только ради того, чтобы достичь какой-то цели, – сказал он, почесывая дулом свой висок. – Убийство – это акт добра, Дина. Ты знала об этом?
–Не для всех, – ответила я, всеми силами стараясь держать себя в руках.
–Но для многих.
Он дышал глубоко и не убирал пистолета от своей головы.
–Я творю добро, когда убиваю. С такими мыслями я подхожу к делу.
На минуту его рассудок словно помутнился. Потом он опустил ствол, и, вроде как, стал успокаиваться. Его дыхание становилось более равномерным и спокойным.
–Мне нужно еще воды, – сказал он. – Я выпью стаканчик-другой, и еще немного посижу, поостыну. А ты, – он посмотрел на меня, – ты можешь заниматься тем, чем хотела. Мы друг другу не помешаем.
Мы разбрелись по комнатам: он – на кухню, я – в спальню. Взяв чистое белье и халат, я отправилась в ванну. Стоит ли говорить о том, что
