Любить не просто - Раиса Петровна Иванченко

да и в райцентре, давно признали ее полноценным врачом. Райздравотдел даже не присылает в Глубокие Криницы специалиста, потому что считает, что он там уже есть. А как трудно приходится тому врачу-студенту, да еще и отягощенному семьей, с двумя детьми, — знает один бог да Сергей Иванович Орловский. Поскольку именно на его руки легли все домашние хлопоты, учеба сыновей в школе, приготовление пищи, наведение порядка в комнатах и в хозяйстве.

…Приближалась зимняя экзаменационная сессия. Татьяна Андреевна просматривала свои конспекты и никак не могла сосредоточиться… Теперь в селе есть новое здание амбулатории с несколькими койками, есть родильное отделение. Есть аптека. А вот с детским садиком — скверно. Как быть без садика? В послевоенном селе женщина обременена мужскими обязанностями — она и швец, и жнец, и на дуде игрец… И еще — мать. Как помочь ей? Помещения нет…

— Таня, ты спишь? — поскрипывая сапогами, входит к ней Сергей Иванович. Уже совсем седой, а такой же худощавый, с сухим обветренным лицом. Только глаза молодо блестят из-под густющих бровей. Да припадает на ногу — вернулся с фронта инвалидом, ходит на протезе. — Андрей наш отдает свою хату под детский садик. Бери и наводи порядок.

А в дверь, радостно улыбаясь, заглядывает Андрей.

— Это правда?

— Конечно! Я же в ней не живу. Да и жить не буду, когда учебу закончу. Разве что… в гости… Могу и вообще не приезжать. На могилу матери только… или к вам… Пусть будет там детский садик. Летом там красиво. Двор большой, зеленый, много яблонь… И Ляльку туда заберите. Чтобы на окне всегда сидела. Как бы приглашала к себе в гости. Детям это понравится, вот увидите!

Татьяна Андреевна привлекла юношу к себе, поцеловала в лоб.

— Спасибо, Андрей. А ты учись спокойно. Мы тебя не оставим в беде. Наш дом — твой дом.

Андрей засопел, отвернулся. Набычился, будто приготовился принять удар.

— Давно хотел спросить у вас, Татьяна Андреевна. Об отце своем… Мать ничего не говорила. Отмалчивалась. Каким он был? Вы знаете все…

Татьяна Андреевна опустила руки. Что сказать парню? Неправды она не скажет. Правда же слишком тяжела. Сломает душу его.

— Ты, Андрей, учись. Когда-нибудь мы с тобой поговорим.

— Нет, Татьяна Андреевна. Я хочу знать всю правду об отце теперь. Я знаю, от этой правды умерла мама. Я постараюсь выдержать…

— Ты ни в чем не провинился перед людьми. Не бойся смотреть им в глаза честно и делать добро. Не бойся и их неблагодарности. Всякое случается в жизни. Месть всегда опустошает человеческую душу. А твой отец был мстительным человеком. Он мстил всем за то, что они были лучше его душой и умом.

Юноша кусал губы, стараясь задушить в себе рыдания. Но не выдержал, заплакал.

— Поплачь, хлопче, — Татьяна Андреевна погладила его голову. — Слезы облегчают боль…

— Мне никогда легче не станет, Татьяна Андреевна. Я как обреченный.

— Напрасно так думаешь. Главное — не прячься от правды. Ни от своей, ни от человеческой… И от людей не прячься. Среди них всегда найдешь поддержку.

Татьяна Андреевна успокаивала юношу и думала: ни одному поколению людей не довелось пройти таких испытаний человеческого достоинства, честности и силы духа. А дети? Нелегкая судьба выпала и им. У них впереди длинная жизнь. И они должны прожить ее честно и чисто. Но это зависит от того, имеют ли они в сердце своем любовь к человеку. Понимают ли человеческое горе и человеческую радость. Умеют ли творить добро…

V

— Добрый день вам, Александр Трофимович!

На пороге — невысокий молодой человек с гладко причесанными волосами и смущенной улыбкой. Из-под расстегнутого плаща виден темный костюм, хорошо подогнанный, но не новый, старательно завязанный галстук на белой рубашке. В руках — портфель и букет красных гвоздик.

Белогривенко внимательно всматривается в лицо парня, силится припомнить, кто он, — и не может.

— Пришел к вам… доложить и поблагодарить. Вот вам мой автореферат. Если сможете, приходите на защиту диссертаций.

Александр Трофимович взял протянутый ему букет красных гвоздик (зима, а какие цветы!), ждет, пока гость достанет из портфеля брошюру.

— Может… пройдемте в комнату? Пожалуйста.

Наконец гость управился со своим портфелем, подал ему книжку. Куприй… Андрей Яковлевич.

— Ну, земляк! Удивил. Я уже в розыск хотел было подавать. Куда же подевался? Сколько лет!..

— Ну, закончил институт. Уехал на Херсонщину. На опытной станции теперь. Научным сотрудником. Изучаю леса. Новые леса.

— Почему же не заходил, когда учился? Может, надо было что-нибудь. Стипендия же, поди, не всегда была.

— Этого уж я не допускал. Стипендию имел всегда. И преимущественно — повышенную. Все боялся, что вас подведу.

— Молодец. Теперь защита? А книжку когда издавать? Давай все сразу.

— Это потом. Следующим пунктом.

— Значит, все по плану?

— Такие времена… Но вас, Александр Трофимович, всю жизнь благодарить буду!

— Спасибо, что помнишь. Спасибо, — растроганно бормотал Александр Трофимович. — Проходи в мой кабинет, садись. А о чем диссертация? Ты погоди… Неля! Неля, у нас гость, криничанский земляк. Там что-нибудь сообрази!.. — суетился Белогривенко.

— Тема созвучна вашему делу. Вы защищаете человека, а мы леса. Потому что они лечат землю.

— Вот и прекрасно! От всей души рад. Неля!.. — Белогривенко вышел на минутку из кабинета.

Андрей рассматривал библиотеку хозяина — на полные две стены, от пола до потолка, застекленные стеллажи. Классификация — как в настоящей библиотеке. Наверное, Неля Николаевна за этим следит. Очевидно, хорошо живут — интеллигентные, утонченные люди…

Листал книги, раздумывая над неожиданными для