Каирская трилогия - Нагиб Махфуз

— Я, наверное, ошибся. Но моё оправдание в том, что я изучаю эту теорию…

— Это не оправдание. Ты должен исправить свою ошибку…

Какой добрый человек его отец! Он жаждет заставить Камаля выступить против науки ради защиты мифа. Да, Камаль и впрямь много страдал, но он больше никогда не согласится вновь раскрыть своё сердце всем этим мифам и суевериям, после того как очистил его от них. Хватит уже мучений и обмана.

«С этих пор я больше никогда не поддамся иллюзиям. Свет — это свет, наш отец — Адам! Он не отец мне, пусть лучше моим предком будет обезьяна, если так угодно истине, это лучше, чем быть одним из бесчисленных потомков Адама. Если бы я действительно происходил от этого пророка, то надо мной не посмеялись бы так!..»

— Как я могу исправить ошибку?

Отец вспыльчиво, но в то же время просто ответил:

— Есть бесспорная реальность: Аллах сотворил Адама из земли, и Адам это прародитель человечества. Это упомянуто в Коране, и ты должен лишь пояснить, в чём состоят наиболее серьёзные ошибки этой теории, это для тебя несложно. Иначе какой толк от твоего образования?

Тут до них донёсся голос матери:

— Что может быть проще, чем разъяснить ошибку, что противоречит словам Милосердного Господа? Скажи этому англичанину-атеисту, что Аллах говорит в своей великой книге: Адам — отец всех людей. Твой дед был благословен, он знал книгу Аллаха. И ты должен пойти его путём. Мне так отрадно, что ты стремишься стать учёным, как и он…

На лице отца промелькнуло недовольство, он упрекнул её:

— Да что ты понимаешь в книге Аллаха или в науке? Оставь в покое его деда и занимайся тем, что делаешь…

Она застенчиво сказала:

— Господин мой, я только лишь хотела, чтобы он стал таким же, как его дед — одним из учёных, что освещают этот мир светом Божьим…

Мужчина яростно закричал:

— А он вот начал распространять мрак…

Женщина в испуге ответила:

— Упаси Боже от этого, господин мой. Может быть, вы не поняли…

Ахмад жёстко посмотрел на неё. Он ослабил хватку в обращении с ними, и каков был результат? Камаль распространяет теорию о том, что человек произошёл от обезьяны, а его мать спорит с ним и говорит, что он не понял.

Он закричал на неё:

— Дай мне говорить, не перебивай и не вмешивайся в то, что не понимаешь. Займись своим делом, да поразит тебя Аллах…

Обернувшись затем к Камалю с мрачным лицом, он сказал:

— Скажи мне, ты сделаешь то, что я тебе говорил?

«Дома у тебя есть цензор, поражающий свободную мысль настолько, что в мире не найти ему равных. Но ты боишься его столько же, сколь и любишь, и твоё сердце никогда не позволит себе причинить ему вред. Проглоти эту боль, ты ведь выбрал для себя жизнь борьбы…»

— Как я могу отреагировать на эту теорию? Если я ограничу свои рассуждения тем, что приведу ссылку на Коран, то в этом не будет ничего нового, ведь любой знает, о чём я говорю и верит в то же самое. Но с научной точки зрения мои рассуждения предназначены для специалистов-учёных в этой области…

— А зачем ты пишешь о том, что тебя не касается?

Серьёзное возражение по сути, но к сожалению, он не мог найти в себе смелости признаться отцу, что верил в эту теорию как в научную истину, и поэтому он не мог рассчитывать на то, чтобы создать общую философию бытия, выходящую за рамки науки. Отец же воспринял его молчание признанием ошибки, отчего его грусть и злоба лишь удвоились. Введение в заблуждение в такой области грозило серьёзными последствиями, и над этим у Ахмада не было никакой власти. Он почувствовал, что перед этим потерянным юношей руки его были связаны, как до того было с Ясином, когда тот ускользнул от его наставлений. Неужели и с ним произойдёт то же, что случилось с другими отцами в это странное время?!.. До него доходили невероятные новости, чуть ли не мифы, о «сегодняшних» молодых людях. Некоторые ученики увлеклись курением, другие издеваются над достоинством учителей, а третьи вообще взбунтовались против своих отцов. Его собственное достоинство не унижено, но какой результат дала долгая история его решительности и суровости? Ясин падает всё ниже и уже почти пропал. Камаль спорит, препирается и пытается ускользнуть из его рук.

— Выслушай меня внимательно. Я не хочу быть с тобой грубым, так как ты вежлив и послушен. Что же касается нашей темы, то у меня есть лишь совет для тебя. Ты должен помнить, что никто из тех, кто поступал наперекор моим советам, не был благополучен…

После недолгой паузы он продолжил:

— Вот Ясин как раз пример того, о чём я говорю. Я давно советовал также и твоему покойному брату не бросаться в собственную погибель. И если бы он был сейчас жив, то был бы выдающимся человеком.

Тут мать голосом, похожим больше на стон, откликнулась:

— Англичане убили его. Они либо убивают, либо распространяют безбожие!

Отец продолжал:

— Если ты обнаружишь что-то противоречащее религии в своих уроках и будешь вынужден заучивать это наизусть, чтобы преуспеть на экзамене, не верь этому, и не публикуй в газетах, а не то — понесёшь за это ответственность. Пусть твоя позиция в отношении науки этих англичан будет такой же, как наша позиция в отношении их оккупации: непризнание законности их власти над нами, даже с помощью тирании…

Застенчивый и мягкий голос матери снова вмешался:

— И посвяти свою жизнь после этого разоблачению лживости этой науки и распространению света Божьего…

Отец закричал на неё:

— Я сказал, что в твоём мнении нет никакой нужды!

Она вернулась к своей работе, а Ахмад угрожающе поглядел на неё, пока не убедился