Околдованная - Лора Таласса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слышу хриплый вздох Мемнона, и на миг его лицо искажает отчаяние. Но только на миг.
– Ты удалила их, – обвиняет он, хотя и не слишком уверенно.
Качаю головой.
– У меня их не было. Вообще. Никогда.
– Ты хитра, Рокси, – говорит он, и я вся покрываюсь мурашками от имени, не принадлежащего, не предназначенного мне. – Несколько наколдованных фото, кусочек чистой кожи могли бы убедить другого мужчину, но я знаю размах твоего ума и твоей магии. Ты способна и на большее.
– Мои фото не наколдованные, – я почти рычу на него.
Эти альбомы бесценны для меня, потому что хранят многое из того, что потерял мой разум, – мое прошлое.
Судя по упрямо выпяченному подбородку Мемнона, дело даже не в фотографиях, не в татуировках, не в логике. Мысль о том, что я – не его Роксилана, для него просто непостижима.
И все-таки он, кажется, задумался. Уже не угрожает мне, а в его глазах я вижу не злобу, а недоумение.
Он уже почти верит. И если я смогу убедить его полностью, может, он перестанет приставать ко мне.
В голову приходит ужасная идея.
Вдыхаю поглубже:
– Твоя сила способна вытягивать информацию из чужого разума? – спрашиваю.
Мемнон пристально глядит на меня, словно решая, морочу я ему голову или нет. Потом медленно кивает.
Приглаживаю волосы и говорю с колотящимся сердцем:
– Тогда предлагаю сделку: если ты честно ответишь на мой вопрос… я позволю тебе заглянуть в мой разум и самому убедиться.
Вообще-то я удивлена, что Мемнон до сих пор не сделал такую простую вещь. Но, когда я смотрю на него сейчас, он выглядит… обескураженным моим предложением.
Может, у этого человека все-таки имеются какие-то моральные принципы.
Он ищет мой взгляд, надеясь увидеть… не знаю что. Потом наклоняет голову:
– Задавай свой вопрос, маленькая ведьма.
Он пошел на это. Великая Богиня, он на это пошел!
Пока не струсила, поднимаю руку. Из ладони сочится сила. Мемнон смотрит на персиковую магию почти с нежностью.
– Ответь без обмана, без фальши, без лжи, – произношу я. – Одну только правду, лишь правду скажи.
Моя сила слетает с ладони, мгновенно преодолевая разделяющее нас пространство, проскальзывает между его губ, заползает в ноздри. Колдун глубоко вдыхает, на миг прикрывая глаза.
Уголки его губ ползут вверх.
– Твои чары укоренились. – Кажется, ощущение доставляет ему искреннее удовольствие, и меня это смущает. Глаза его открываются. – Я готов.
Мысленно формулирую вопрос, слыша бешеный грохот собственного сердца. Я настолько поражена словами Мемнона, что мне даже немного хочется задать другой.
Но если этот мужчина намерен продолжать появляться, его правдивый ответ хотя бы отчасти успокоит меня.
– Это ты убил ведьм, которых нашли мертвыми на территории кампуса?
Мемнон выдерживает мой взгляд, лицо его бесстрастно. Вижу, как напрягается его горло, словно ответ пытается вырваться на свободу. Но он удерживает слова, кривит губы в вызывающей улыбке.
Я жду, чувствуя, как работает мое заклинание.
Наконец он роняет:
– Нет.
И моя магия сразу отпускает его, а я облегченно вздыхаю.
Он не убийца.
Он не убийца.
Хочется зареветь. Я и не думала, как меня гнетет мысль о том, что Мемнон мог расправиться с невинными ведьмами.
Взгляд его скользит по мне:
– Кажется, тебе стало легче?
Выдыхаю.
– Намного.
Мемнон молча глядит на меня. Если он и оскорблен тем, что я считала его убийцей – или расстроен, что теперь не считаю, – он этого не показывает.
Снова приглаживаю волосы, собираясь.
– Ну что же, тогда иди сюда, Императрица. – Он делает приглашающий жест. – Теперь моя очередь.
Неуверенно шагаю к нему.
– Ближе.
О Богиня, я действительно собираюсь позволить колдуну рыться в моей голове? Что-то я не очень хорошо продумала свой план.
Делаю еще шаг, пытаясь справиться с нервами.
– Тебе что-нибудь нужно?
Ладони Мемнона ложатся на мои щеки, и я слегка вздрагиваю от его прикосновения.
– Только ты.
Странное гудение между нами становится громче, мое дыхание становится прерывистым. Возможно, от его слов. Все, что он говорит, звучит как-то… двусмысленно.
Не хочу смотреть на него, встречаться с колдуном взглядом, но так близко, когда его руки удерживают мое лицо, мне просто некуда больше смотреть.
Его карие глаза, глаза цвета ви́ски, нежные, любящие. Сердце мое замирает.
Я был в тебе больше раз, чем звезд на небе.
Жар приливает к моим щекам, я отгоняю воспоминание.
Мемнон одаривает меня тенью улыбки, потом эта тень исчезает, и он приказывает:
– Закрой глаза.
Смотрю на него еще миг, чувствуя себя маленькой и уязвимой – особенно сейчас, когда лицо мое – в чаше его ладоней, когда стена его тела нависает надо мной, когда губы его так близко.
Делаю глубокий вдох и зажмуриваюсь.
Большие пальцы Мемнона гладят мои щеки в безмолвном одобрении.
– Теперь повторяй за мной. Ziwatunutapsa vak mi’tavkasavak ozkos izakgap.
«Обнажаю воспоминания пред тобой».
Мне не стоит труда повторить это. Звуки древнего языка резкие и мелодичные разом.
Он продолжает:
– Pes danvup kuppu sutvusa vak danus dukup mi’tupusa. Pes vakvu i’wpatkapsasava kusasuwasa dulipazan detupusa.
«Делюсь с тобой всем, что знаю. Добровольно вручаю тебе правду своего прошлого».
Чувствую, как нарастает его магия, и когда я заканчиваю говорить, она проникает в меня.
Рефлекторно стискиваю запястья Мемнона, готовая оторвать от себя его руки при первом же шевелении его силы в моей голове, но колдун держит крепко.
Воспоминания мелькают так быстро, что я их не различаю, чувствую только, что каждое из них тронуто острой лаской силы Мемнона. Это все продолжается и продолжается. Летят секунды, а может, часы. Меня словно вывернули наизнанку, пристально изучили каждую грязную мелочь и…
Мемнон с проклятьем отпускает меня. Отшатывается, тяжело дышит, смотрит на меня затравленными глазами.
Он всматривается в мое лицо так, словно оно даст ему те ответы, которые он ищет.
– Как?..
– Теперь ты мне веришь?
Он молчит, не отрывая от меня взгляда, я тоже позволяю себе присмотреться к нему. Я заворожена его черными волосами, вьющимися на затылке, его острыми скулами, его глубокими глазами и чувственными губами.
– Ты права, Селена.
Задыхаюсь, слыша, как он произносит мое имя. Это маленькая победа, но меня устраивает. И я не могу не заметить, как интимно звучит оно из его уст. Словно он знает обо мне что-то, чего не знает никто, – что, после того как он порылся в моем сознании, по сути своей правда.
– Ты ничего не помнишь, – продолжает он. – Сама твоя память…
Мемнон хмурится, между бровей его залегает складка.
– Моя магия съедает
