Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следует отметить, что постановление, содержащее приговор военного трибунала, было опубликовано не в «Официальном вестнике», в отличие от других приговоров, а в стамбульской ежедневной газете «Терджуман-и Хакикат», и только двумя неделями позднее. Еще более показателен тот факт, что Бюро цензуры вмешалось, чтобы остановить распространение этого выпуска газеты[5098]. Предположительно в разгар подготовки Севрского договора, правительство Дамида Ферида было обеспокоено по поводу предсказуемых общественных реакций, которые мог вызвать новый смертный приговор, и решило исполнить приговор как можно тише. После того как Нусрет был повешен на площади Баязид, некоторые газеты подтвердили, что эти должностные лица были повешены по обвинению армянского патриарха Завена.
Судебный процесс против организаторов массовых убийств в Эрзинджане
Суд в Эрзинджане, еще один судебный процесс против местных чиновников, состоялся почти в то же самое время, что и судебный процесс в Байбурте; генерал Немруд Мустафа был также председательствующим судьей на этом суде. Приговор, который был опубликован 27 июля 1920 г., подтвердил, что каймакам Эрзинджана Мемдух-бей приказал жандармам и полицейским вырезать армян в колоннах депортированных лиц[5099]. Тем не менее на этом судебном процессе приговор к смертной казни был провозглашен только в отношении единственного присутствовавшего обвиняемого, Хафиза Абдуллы Авни, генерального секретаря жандармерии Эрзинджана (брата Абдула Гани-бея, ответственного секретаря партии в Эдирне), который был обвинен в «личном совершении ряда злодеяний, в том числе детоубийства»[5100]. Авни был казнен 22 июля 1920 г., также на площади Баязид. Он успел воскликнуть: «Да здравствует партия “Единение и прогресс”. Убивая армян, я оказал моей стране большую услугу»[5101]. Авни стал третьим и последним «мучеником» на судебных процессах, прошедших в Военном трибунале № 1 в Константинополе.
Прочие вспомогательные судебные процессы, судебные «фарсы»
10 апреля 1919 г., Военный трибунал № 1 начал «Мосульский судебный процесс»; наиболее влиятельными из лиц, представших перед обвинением, были Халил-паша [Кут] и Невзаде-бей, которые обвинялись в организации резни депортированных лиц в Мосуле и армянских солдат в трудовом батальоне, а также в убийстве Бедиркхан-заде Абдул Резак-бея[5102]. Однако этот судебный процесс был приостановлен в начале июня в результате напряженности, порожденной депортацией младотурецких преступников в Мудрое и на Мальту. Когда судебный процесс был возобновлен, перед обвинением предстали лишь несколько низших чинов[5103]; Халил-паше удалось ускользнуть из тюрьмы военного трибунала и бежать в Анатолию в августе 1919 г.[5104].
В ноябре 1919 г. началась череда судебных процессов против организаторов поборов, совершенных в районах Исмита и Бурсы. С 6 ноября 1919 г. по 17 февраля 1920 г. военный трибунал, где председательствующим судьей теперь был Эсад-паша, рассматривал дело против Гамид-бея, обвинявшегося в том, что, действуя в качестве ответственного секретаря КЕП в Адабазаре, он приобрел имущество трех тысяч депортированных армянских семей по смехотворным ценам. Несмотря на изобличающие улики, представленные бывшим каймакамом Неджати-беем, 17 февраля 1920 г. обвиняемый был оправдан[5105]. 15 января 1920 г. Военный трибунал № 1 начал судебный процесс по делу лиц, причастных к деяниям, совершенным в Исмите и Багчеджике[5106]. В этом деле приговоры были несколько жестче. В приговоре, вынесенном в воскресенье 29 февраля 1920 г., суд приговорил Ибрагим-бея, начальника тюрьмы, к пятнадцати годам каторжных работ, Файка Джавуса, его сообщника, к трем годам и двумстам дням тюремного заключения, Али Сурури-бея, мюдира из нахиэ Дербента, к одному году каторжных работ, Веджихи-бея, мюдира из нахиэ Багчеджика, к двум годам тюремного заключения, Ахмеда Джавуса и Гасана-эфенди к четырем месяцам тюремного заключения и двадцати ударам палками. Обвинения, указанные в данном приговоре, показывают, что эта группировка, которой было предъявлено обвинение в организации депортации, на самом деле систематически разграбляла армянское имущество в целях личной выгоды[5107]. Другими словами, обвиняемые поступали вразрез с государственными интересами и были осуждены за «злоупотребления».
Одновременно проводился судебный процесс в Карамурсал-Ялакдере; подсудимым также были предъявлены обвинения в совершении «злоупотреблений» в ходе депортаций. Поскольку самый важный обвиняемый, Ходжа Рифат, делегат КЕП в Исмите, был депортирован на Мальту, его судили заочно. Ибрагим-бей, начальник тюрьмы Исмита, Имам Али Салахеддин и агент Исмаил-бей были обвинены, в частности, в том, что спекулировали на продаже пшеницы; однако против них не выдвигались обвинения в поборах депортированных армян[5108]. 3 марта военный трибунал вынес приговор. В отношении Ибрагим-бея, который был осужден судом Исмита, не было вынесено тяжкого приговора. Двое из его сообщников были оправданы, и Имам Салахеддин, причастный к «делу о зерне», был передан в компетентный суд[5109].
Суд также рассмотрел дела сорока лиц, причастных к депортации и массовым убийствам армян из Бурсы. Тем не менее среди обвиняемых лиц были осуждены только беглецы. Юнионистский делегат Мехмедже-бей, член Первого отдела Департамента государственной безопасности, был заочно приговорен к смертной казни; лейтенант милиции Гаджи Тевфик, полицейские Яхья и Садык Сулейман Февзи и жандарм Гасан были приговорены к десяти годам каторжных работ; Ибрагим, ответственный секретарь КЕП, был приговорен к восьми годам тюремного заключения[5110].
Среди критических замечаний в отношении военного трибунала, пока он еще не был прибран к рукам Немрудом Мустафой в апреле 1920 г., сенсацию вызвало оправдание 30 марта полковника Шакир-бея, который был обвинен в массовых убийствах армян в Кайсери[5111]. Обвинительное заключение против Петроса Галаджяна, бывшего министра и бывшего члена Центрального комитета иттихадистов, за активное участие в депортации армян и «попытку изменения формы правления» демонстрирует цинизм суда под председательством иттихадиста Эсада-паши. Суд оправдал бывшего депутата 5 февраля 1920 г. только после достижения своей цели: поощрения убеждения, что армянин мог участвовать в организации массовых убийств.
Следует также отметить отношение военного трибунала к депортациям в Буюкдере/Сан-Стефано. Приговор по этому делу, вынесенный 24 мая 1919 г., рассматривает только обвинения в финансовых «злоупотреблениях». Тем не менее он показывает, как Селаникли Рефик-бей, каймакам Буюкдере, Хафиз Мехмед, Абдул Керим, начальник полиции, и Ризели Джелал-эфенди «сократили период, установленный правительством для депортации лиц, не являвшихся мусульманами, из района Буюкдере и обращения в собственность имущества депортированных лиц»[5112]. Военный трибунал не счел нужным рассматривать в этом деле существенный вопрос, то есть вопрос о депортациях и убийствах, и сделал все возможное, чтобы ограничить основания для обвинительного заключения; суд также опустил рассмотрение вопроса о возмещении
