Хрупкое заклинание - Эллисон Сафт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не знаю, что делать, чтобы исправить ситуацию, – продолжала София. – Джек не позволяет мне вести хозяйство и не говорит, что его беспокоит. Я бесполезна для него. Другие женщины при дворе тоже это знают. Они не заинтересованы в дружбе с женщиной, которая не имеет влияния на своего мужа. Какое-то время у меня были фрейлины, но Джек уволил всех. Теперь мне некому довериться, и я могу только улыбаться и делать вид, что все в порядке.
В комнате воцарилась тишина, а на полу блестел мелкий иней. София откинула голову к железной балюстраде и закрыла глаза. Свет ее магии сверкал на гранях бриллиантового ожерелья.
У Нив сжалось горло. Ее поразило, как молода София – не более чем на год или два старше ее. Нив не могла представить, как это ужасно – оказаться в месте, где она не знает никого, кроме мужчины, который не ценит ее. Мужчины, который должен был любить ее, а не изолировать в процессе изоляции себя.
Она осторожно присела на ступеньку рядом с Софией и положила руку ей на колено.
– Если хотите, можете поговорить со мной.
София вздрогнула – то ли от неожиданности, то ли от холода на коже Нив. В ее бледных глазах вспыхнул ужас.
– Прошу, простите меня. Я заморозила вас до полусмерти, и я… это не ваша ноша.
– Не нужно извиняться! – Нив била крупная дрожь, но часть холода рассеялась. – Держать все в себе вредно. Так или иначе однажды оно выплеснется.
– Да, наверное, так и есть. – Принцесса вздохнула, и ее дыхание затуманилось от холода. Постепенно она вернула самообладание. – Вы обращаетесь с каждым так бесхитростно дружелюбно, почти фамильярно, независимо от его положения, что легко забыться. Это столь же необычно, сколь и пленительно.
– Я не умею иначе, ваше высочество. Это только доставляет мне хлопот с момента прибытия.
– Вы умеете извлекать из людей на свет то, что они хотели бы сохранить в тайне. – София пригвоздила ее к месту холодным оценивающим взглядом серых глаз и накрыла руку Нив своей ладонью. – Я верю, что это и есть ваш истинный дар – это, а не шитье.
Нив испытала приятное чувство, ведь она получила такой комплимент – это, возможно, самое щедрое, что она когда-либо получала.
– Благодарю.
– На самом деле мы создаем вам хлопоты, – продолжала София, – хотя с вашей стороны очень мило приглядывать за Кристофером. У него не так много друзей при дворе.
– Я не…
Она понимающе улыбнулась:
– Не беспокойтесь о нас. Принц-регент хочет доказать, что он такой же способный, как и его отец, и поэтому пытается справиться со всем сам. А я нужна здесь, даже если он во мне не нуждается. Мое присутствие гарантирует, что он поддерживает правление моего отца. И я счастлива, зная, что мои жертвы имеют значение. Я сделаю все, чтобы они продолжали иметь значение. Вы понимаете, да?
Конечно, Нив понимала. Понимала это больше, чем кто-либо другой. И все же напряженность в голосе Софии и непоколебимость ее взгляда… Все это казалось таким знакомым, и Нив охватило беспокойство, от которого она не могла избавиться.
15
В воздухе пахло дождем, влажным камнем и плодородной землей. Вдали серые облака стелились по холмам, как грязный шлейф платья. Нив успела пройти не более пяти шагов по лужайке Вудвилл-холла, прежде чем заметила что-то неладное: мрачность. Дело не только в погоде, хотя для приема в саду этот день просто ужасен. Все бездельничали на траве с видом скуки и растерянности.
Нив никогда не бывала на приемах в саду, но Синклер нарисовал ей достаточно яркую картину. Гости должны играть в бадминтон на поле, или сгрудиться вокруг столов, играть в карты и смеяться, прикрываясь веерами и руками в перчатках, или глупо напиваться пуншем. Но лужайка была пуста: ни столов, ни игр, ни пунша, ни слуг. Только толпа аристократов, ожидающих, что вот-вот что-то произойдет.
«Как странно», – подумала девушка.
Окинув взглядом дом, она заметила, что Джек стоит на веранде с мрачным выражением лица, а отец Розы явно бранит его. Он обвиняюще ткнул пальцем в принца-регента, а затем в гостей несостоявшегося приема, что Нив восприняла как знак идти дальше. Она пробиралась сквозь толпу, надеясь увидеть знакомое лицо. Люди роптали, когда она проходила мимо. Казалось, ее платье снова привлекает внимание.
Юбки медленно развевались вокруг нее, даже когда она стояла на месте, словно подхваченные вялым течением реки. Она сшила их много лет назад в порыве разочарования. Несколько дней ушло на создание кружевного узора и еще больше – на вышивку всех бабушкиных увещеваний не спешить. Теоретически его чары и крой должны были олицетворять само терпение. На практике же она чувствовала себя так, словно шла сквозь сон. Нив допускала, что ее сосредоточенность на замедлении могла привести к каким-то непредвиденным последствиям. Сегодня это ее вполне устраивало. Прошлой ночью она совсем не спала и закончила работу над новым сюртуком Кита для этого мероприятия, как раз когда рассвет заглянул в окно ее спальни. Из-за боли в теле и песка в глазах она чувствовала себя полусонной.
Наконец Нив наткнулась на своих друзей под сенью дуба. Друзей? Когда это успело случиться? Это слово согрело ее изнутри.
Роза сидела на качелях, прикрепленных к толстой ветке, и болтала ногами. Мириам подталкивала ее, изредка поглядывая на канаты, которые стонали под весом инфанты. Кит и Синклер прислонились к стволу, углубившись в беседу. Кит выглядел более спокойным, чем она видела его за последние несколько дней. Чары, которые она вплела в его сюртук, произвели на ткань нужный эффект. Она блестела, как пластинчатая броня. От одного взгляда на принца Нив чувствовала себя немного смелее. Прошлой ночью она собрала вокруг себя, как щит, воспоминания о храбрости: прыжок со скалы в океан, первые шаги по авлийской земле, слова, сказанные Киту напрямую о том, что он обидел ее за две прошедшие недели.
Только когда принц встретился с ней взглядом, она поняла, что смотрела на него. Кит приподнял бровь, как бы говоря: «Ну?» С ее желудком творились очень странные вещи. Возможно, ей следовало выбрать другое платье хотя бы для того, чтобы не терять голову.
Покраснев, она сделала реверанс:
– Здравствуйте, ваши высочества, мисс Лакалье, Синклер.
– Наконец-то вы здесь, – тепло сказал Синклер, приподняв шляпу, –
