Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следующую свою жертву Альфонсо обнаружил по храпу – бедолага скатился в овраг, и, видимо отчаявшись встать, решил поспать, так и не выпустив фляжку из руки. И, да, она была разочаровывающе пустой.
– Господи, что за шуты гороховые, – думал Альфонсо, выбрасывая флягу обратно и втыкая кинжал спящему в печень, – что за сброд меня убивать пришел?
Понятно, что это было глупое чувство, но он почувствовал себя оскорбленным: за его заслуги могли бы и получше кого нанять, уж потратились бы. Этот хоть был в одежде, в связи с чем пришла гениальная мысль: Альфонсо содрал с трупа его грязные, вшивые, вонючие лохмотья, надел на себя, спрятал свой камзол в трухлявый пень, чтобы потом его никогда не найти, арбалет закопал в павшей листве, испачкался грязью, забрал у мертвеца кривую, ржавую саблю, и превратился в разбойника. Хромая, попеременно, то на одну, то на другую ногу, пробирался он через чащобу, следуя за разбойниками и тщательно имитируя поиски самого себя.
Хоть и замаскированный, Альфонсо все же старался избежать встречи с преследователями, но растянувшихся на сотню метров бандитов с большой дороги обходить было бы долго, боль в коленях стала совсем невыносимой, и он решил залечь до темноты где нибудь в густом кустарнике, когда неожиданно напоролся на одного из разбойников. И очень сильно этому удивился: не склонные скрывать себя разбойники были шумными, где они находятся, даже что делают и с каким результатом, было слышно за километр, однако этот парень был совершенно незаметен. Он стоял около дерева, почти слившись с ним, с огромным луком, который очень удачно спрятал, и очень внимательно прислушивался ко всему, что происходило в лесу. От него за версту разило опасностью, и Альфонсо это напрягло.
– Тихо, – прошептал он Альфонсо, – спрячься – он обязательно здесь пройдет, если судить по траектории его движения…
Альфонсо стало не по себе: в свою очередь расслабившись, он легко мог бы стать мишенью, если бы не переоделся и не испачкал лицо – если разбойники вообще знают, как он выглядит, а то, может, ориентируются на дорогую одежду, полосуя мечами всех встретившихся богатых людей. Он залег в овражек, с наслаждением вытянул ноги, внимательно посмотрел на парня. Тот был высоким, мускулистым, но при этом стройным, как человек, готовый к резким, стремительным движениям. Смущал лук – чтобы натянуть тетиву такого нужна была сила; а потом паренек повернулся, и у Альфонсо екнуло сердце: это был тот самый вор, который украл у него кинжал в городе.
– Вот, черт, – выругался он мысленно. Этот разбойник мастерски вел себя в лесу, словно всю жизнь был ходоком, лишая Альфонсо преимуществ опыта блуждания по лесу, хоть этот лес и был, по сравнению с настоящим лесом, прогулочным парком для маленьких детишек, и это было плохо. Очень плохо.
Альфонсо сжал рукоять кинжала, спросил:
– С чего ты так думаешь?
– Ты видел, с какой скоростью он вылетел из кареты? Он в любом случае повредил себе башку, а с разбитой башкой не будешь вилять по лесу – пойдешь прямо к дороге, чтобы быстрее попасть в деревню. От того места, где он сбежал, по прямой это самый короткий путь.
– Может, его тогда лучше на дороге стеречь?
То, что где то неподалеку есть дорога радовало, теперь Альфонсо хотел бы попасть на нее, и если бы разбойник его на нее вывел, это было бы прекрасно. Парень задумался.
– Там сейчас весь цвет разбойничьего дна его стережет и пьянствует. Тем более, по моим расчетам, где то здесь у него кончатся силы и он вынужден будет залечь в траву.
– Сволочь какая, – с ненавистью подумал Альфонсо. Если бы вместо сотни отбросов был хотя бы десяток таких разбойников, он бы уже давно без головы кормил ворон своим телом.
– Я пойду схожу на разведку, – сказал он, вылез из своей засады, вытащил кинжал и бросился на паренька, однако не добежал двух метров, как в его сторону уже смотрел кончик стрелы, глаза молодого разбойника и смерть, которая раздумывала, отдать ли руке команду отпустить два пальца, держащие тетиву.
– Куда ты сходишь? Это в какой банде такие слова знают то вообще? Местная шушера таких слов не знает точно.
И тут он увидел кинжал. И тут же его узнал и все понял.
Альфонсо среагировал чуть быстрее, и палка с железкой на конце лишь царапнула его плечо; он бросился на разбойника с кинжалом, увернулся от удара плечом лука по голове и Кералебу снова отведал крови, теперь человеческой, правда не там, где надо было– парень ловко увернулся, отчего удар кинжала мимо сердца пришелся в торс, скользнув между ребер, не задел никаких важных органов, зато продырявив разбойника насквозь.
Мощный удар кулаком в щеку, которого Альфонсо вообще не ожидал, отбросил его в сторону: он упал в траву, прокатился по ней же и резко вскочил на ноги, готовый убегать от стрелы или защищаться, в зависимости от ситуации, но только услышал крик:
– Сюда, он здесь!! Он здесь!! – кричал разбойник, держась за бок. Мгновение нужно было, чтобы лишить крикуна жизни, но этого мгновения не хватило: лес просто разбух от множества тяжелых шагов, хруста веток, диких криков охотничьего запала и пьяного энтузиазма. Лешие, тролли, гремлины возникали из-за деревьев в великом множестве, и Альфонсо понял – это конец.
Через миг он уже бежал к ним навстречу, размахивая руками, с истошным криком:
– Быстрее!! Он туда побежал!!! – и показал пальцем противоположное направление от того, куда собирался бежать сам.
– Придурки!! – слышал он в спину крики раненного парня, но только он один и слышал – остальное дикое племя рвануло догонять свою жертву, сметая лавиной мощных тел всю растительность, которая попадалась на пути.
Альфонсо бежал в другую сторону, хотя бежал громко сказано – ковылял вернее. В какой то момент он с удивлением заметил, что до сих пор держит кинжал в руке – сверкающее дорогущее оружие, которое могло бы выдать его с головой, и спрятал в ножны, внутренне содрогаясь от того, что снова чуть так глупо не попался. А вот сабля осталась лежать в овраге.
Красные, распухшие колени начали хрустеть так сильно, что казалось, легче было бы отрезать себе ноги, и было бы не так больно. Она отдавалась в каждом нерве тела, снова вызывая тошноту, и обессиленный, близкий к обмороку Альфонсо уже собирался сдаться
