#на_краю_Атлантики - Ирина Александровна Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лиза, и ты… страдаешь?
– Да! Еще как.
– Я не могу поверить, – сказала Вера с возмущением, как будто правда не верила в любовные страдания из-за Артема, – что ты страдаешь из-за такого никчемного человека! Чем он покорил тебя? Просто огромный мужлан.
– Да нет же, я люблю его, и мне все равно, какой он.
– Как это может быть все равно?
– А разве тебе не все равно, разве ты не просто любишь Сергея?
– Нет, мне кажется, совсем не просто.
– В смысле? Ты любишь его за что-то?
– Нет, конечно, но чем больше узнавала его как человека, тем больше любила… Прошу тебя, не расстраивайся из-за Артема. Ты встретишь настоящего мужчину, который полюбит тебя. Только прошу, никогда, никогда не бегай за новыми кавалерами!
– А ты сама никогда не бегаешь за Сергеем?
– Нет! – резко сказала Вера. – Даже сейчас, когда он нужен мне еще больше, я редко сама звоню. Вернее, я жду, чтобы он звонил мне, потом я. По очереди. Чтобы он не думал, что я преследую его, понимаешь?
– Он у тебя хороший, так заботится о тебе, лично занимается лечением. Как тебе повезло! – Лиза сказала просто, совсем без зависти – или с завистью, умело скрытой.
Вера усмехнулась, в ее глазах блеснула горечь. Лиза как будто ничего не замечала, как она была недогадлива!
– Еще пока рано о чем-то говорить, – сказала Вера сквозь зубы.
– Что ты имеешь в виду?
– Ох, Лиза, ты же знаешь, что со мной происходит. Если бы я не была больна, то была бы уверена, что мы поженимся и будем жить долго и счастливо. Даже не так. Если бы мы уже жили долго вместе, и вдруг болезнь, то я была бы уверена в нем. Но мы так мало встречались, и тут эта хворь…
– Я не понимаю…
– Я просто хочу сказать, что если бы я умирала…
– Вера!
– Нет, позволь мне закончить. Если бы я умирала, то он бы не оставил меня до самой последней минуты. Но эта болезнь затяжная, неприятная, коверкающая суставы, имеющая системные осложнения. Могут развиться другие сложные болезни. Я не уверена, что он выдержит это. В конце концов, он еще молод и очень хочет иметь детей. И вряд ли через сложности, понимаешь? ЭКО или суррогатное материнство – явно не то, о чем мечтает молодой мужчина. Если бы он был просто инженер или менеджер по продажам, то легко смотрел бы на это все, не понимая того объема неприятностей, что будет впереди, но он доктор, он все это знает лучше меня…
– Но разве тебе не стало лучше?
– Да, но я на двух иммуносупрессивных препаратах сразу. И неизвестно, сколько буду принимать их. Отменить один вряд ли получится. Обычно до конца жизни приходится что-то принимать. Чаще всего болезнь прогрессирует, препараты сменяют другие, излечение невозможно даже в лучшем случае… Да что об этом говорить! Чем больше говоришь, тем глубже депрессия.
И тут только Лиза заметила, что не только округлившееся лицо и припухшие веки Веры смутили ее, когда она вновь увидела ее: глаза ее, словно старые линзы, помутнели и почти не пропускали свет. Да, поистине, правду невозможно было проглядеть теперь, после ее слов: Вера была глубоко и неисправимо несчастна. Лиза почувствовала, как сжалось сердце: как раньше она не замечала состояния подруги?
Быть может, она всегда сама приходила веселой, радовала Веру своим благодушием, при этом совершенно не замечая ее состояния. Но стоило ей самой явиться к ней с разбитым сердцем, как печаль подруги разлилась по комнате и проникла ей в душу. Она смогла наконец считать эту печаль как доступный ей теперь код. Доступный, лишь потому что она сама заговорила наконец на языке Веры.
– Если вы не видитесь, – сказала вдруг Лиза, – то как же насчет… ну, ты сама поняла. Ведь мужчина не может без активной половой жизни.
– Что-то в последнее время Сережа почти не интересуется этим.
– Подозрительно как!
– Он говорит, что это ради меня, потому что он боится причинить мне боль.
– А ты согласна с этим? Ты его поощряешь избегать… этого? – давила на нее Лиза, словно она прощупала первопричину охлаждения Сергея к подруге и хотела убедить ее в том, что нужно вести себя по-другому.
– Конечно нет! Я всегда за то, чтобы быть вместе до конца. Но он и слушать ничего не хочет. Какой же он упертый…
– Вот именно это и странно!
– Что именно?
– Да то, что мужчина и недели без секса не проживет!
– Откуда ты знаешь? – не выдержала Вера и сказала это с раздражением.
– Да это все знают!
– Ну как, как это можно знать? Ведь мы не роботы, в нас нет программ, и в мужчинах тоже…
– Но, Вера, ты такая наивная, я бы уже давно подумала, что у него кто-то есть.
– Прекрати! – воскликнула Вера. – Дело совсем не в этом.
Но она уже не верила в свои слова, и они обе это знали.
– Ты правда думаешь, что он бросит тебя, что не справится? – спросила наконец Лиза после долгого молчания.
– Нет. Я так не думаю. Но я думаю, что я не знаю, останется ли он со мной в конце концов. Не позвал же он меня жить в свою квартиру сейчас. А мог бы.
Сомнение, как и тогда, на Тенерифе, теснило грудь. Одновременно она помнила, как рассердился на нее Сергей за то, что ее вера в его чувства поколебалась тогда. Рассердится и теперь, если узнает, о чем на самом деле она думает время от времени. Неясное предчувствие поселилось в ней, словно неведомый призрак. Но разве может человек, сколь бы мнительным и чувствительным он ни был, предугадать, что уготовила ему судьба? Не могла этого сделать и Вера.
2013 год, август
Она не могла предугадать, что впереди два нелегких месяца, в течение которых ее состояние будет все ухудшаться. Болели теперь уже не только колени, но и кисти рук, шея, спина, бедра – то вместе, то по очереди. Но даже если это была одна точечная боль, то она приходила порой с такой силой, что Вера не могла спать, двигаться, а иногда ей было сложно есть.
