#на_краю_Атлантики - Ирина Александровна Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей втайне от друга ходил на приемы к другим ревматологам, но не находил противоречий в тактике, которой придерживался лечащий врач. Это был замкнутый круг.
В этот день был выходной. Вера снова плохо себя чувствовала, но все-таки она была бодра – не счастлива, не радостна, но хотя бы бодра: сегодня к ней прилетела мать. Она вот-вот приедет к ней на такси.
За окном светило яркое прохладное предосеннее солнце, столь приятное, потому как нежаркое, но еще ласковое, теплое, согревающее. Окно в спальне Веры было полностью открытым. Она пробовала читать книгу, но постоянно отвлекалась и то и дело где-нибудь на середине главы ловила себя на мысли, что прочла несколько страниц, не понимая, о чем читает. Она то и дело возвращалась назад.
Спина побаливала. Эти ноющие боли больше всего раздражали Веру, потому что не оставляли ее в покое, она словно поселилась на иголках, и ничего с этим сделать было нельзя – она должна была все время чувствовать их. Ей казалось, что она забывала о них, но подсознание всегда помнило, всегда хранило память о них. Дни тянулись невыносимой, тягучей, вязкой тоской, и временами она спрашивала себя, зачем нужна молодость, зачем нужна жизнь, если она отравлена лекарствами, мучениями и отсутствием надежд.
Она не могла понять смысл борьбы, смысл сопротивления, если лучше уже не будет, и это известно точно. И если бы Вера могла ночью заснуть и провалиться в черный, опустошающий сон, то хотя бы в нем она могла забыть о своей судьбе и через это впустить в сердце надежду, что утром она проснется, и болезнь уйдет. Но поскольку почти каждая ночь была мукой, полной полусна, полубреда, полукошмара, то и переродиться к утру было никак нельзя.
Вера встала с кровати и подошла к окну. Высокие липы, заслонявшие вид на двор, волновались и шумели, о чем-то переговариваясь. «Все бы отдать, лишь бы понять, о чем они перешептываются», – подумала Вера. Казалось, любая жизнь – особенно столь длинная и ровная, как у деревьев, – была лучше ее собственной, и она завидовала высоким стволам, роскошным кронам, буйной зелени и причудливо бурлящему рисунку листьев. Сколько красоты было в жизни! Но сколько в ней было и боли…
Вдруг раздался звонок в дверь. Вера вздрогнула и улыбнулась. Это была мать. Она не выдержала и бросила бизнес полностью на мужа, чтобы прилететь в столицу и заботиться о дочери. Скоро соседка съедет, и они останутся в квартире вдвоем.
Татьяна Викторовна – стройная, ухоженная, в дорогом спортивном костюме необычного лилового цвета, в очках с яркой оправой, с короткой модной косой стрижкой – зашла в квартиру. Она была так молода для своих лет, так красива, – пронеслось в уме у Веры, – какой сама она не будет в ее возрасте: скоро болезнь украдет ее молодость, а вместе с ней и красоту.
Мать сразу обняла дочь, и это объятие одновременно и обрадовало, и расстроило молодую женщину: оно было долгим, слишком долгим, словно через него мать хотела сказать ей все, что было у нее на душе, передать ей силу своего переживания. Но Вера, быть может, не хотела этого знать, не хотела помнить о том, что мать тоже страдала, потому что ее страдание лишь увеличивало ее собственную муку – невыносимо было знать, что эта немолодая женщина, и так всю молодость потратившая на воспитание детей, должна была сейчас, в пожилом возрасте, убиваться из-за нее одной. И это было досадно.
– Почему же Сережа не предложил встретить меня? – спросила с порога Татьяна Викторовна.
– Мама! Он с дежурства сегодня. Ему нужно прийти в себя. Он так устает, что даже к родителям переехал жить в Москву.
Вера медленно прошла в комнату, переваливаясь с бедра на бедро. Она показала матери, где разместить чемодан, указала на шкаф и свободные полки. Затем они пошли на кухню, Вера хотела было налить чай, заикнулась про то, чтобы что-то приготовить, но Татьяна Викторовна запретила ей. Как бы она ни устала после дороги, она будет готовить сама сегодня и всегда с этого дня.
– Ты и так работаешь, когда тебе бы лучше отдыхать и уволиться, – сказала она.
– Нет! – вскрикнула резко Вера. – Пока работается, буду работать.
– Что значит «пока»? – строго сказала мать. – Тебе станет лучше.
– Да, станет…
– Даже не думай об этом. Стресс на работе может быть и причиной ухудшения, между прочим.
– Мама, хватит! – снова резко сказала Вера. – У нас и так один из руководителей был против того, чтобы согласовать мне удаленный график. Настаивал на том, чтобы я ездила в офис.
– Думаешь, он может уволить?
– Уволить вряд ли, но повышение теперь точно не светит. А у меня были такие планы…
– Ты женщина, тебе карьера не так важна. У тебя есть мужчина, это его забота.
– Да, наверное. Пусть, – сказала Вера безрадостно. Все ее амбиции, далеко идущие планы – все было разбито болезнью, которая проучила ее, показала, что все тлен, все, кроме собственного тела, которое нужно тебе здоровым, а не больным. В нем заключен твой разум, в нем заключена твоя жизнь, а не в почестях, должностях и счетах в банке.
Вера замолчала. Татьяна Викторовна заварила чай и поставила на маленький старый стол заварочный чайник и кружки. Кухня была не самой крохотной – девять метров, и даже несмотря на ветхий ремонт, здесь было уютно. На окне стояли искусственные фиолетовые и лиловые розы в пастельно-фиолетовом горшке. На гарнитуре был хороший электрический чайник, лежали яркие фиолетовые полотенца, стояла дорогая деревянная подставка под ножи. На крючках висели новые бамбуковые разделочные доски. На окне белела штора с лиловыми лепестками, подвязанная аккуратно с одного бока. Чувствовалось, что молодые женщины как могли украсили обветшалую квартиру.
В последнем ответе Веры было так много смирения и так мало жизни, что Татьяна Викторовна бросила на нее едкий взгляд.
– А с Сережей вы давно… виделись в последний раз?
– Да… на прошлых выходных. В последний месяц он стал реже приезжать, а меня просит не напрягаться и не ездить к нему. Он даже переехал в Москву, к родителям, – говорит, чтоб меня чаще видеть. Но что-то я не заметила, чтоб мы чаще виделись.
– Но он как-то это объясняет?
– Объясняет. Вообще, он мне во всем помог – и диагноз быстро поставить, и нормальное лечение получить,
