Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836) - Паола Буонкристиано
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сведения о существовании этих двух ранее не известных портретов, пусть и не сохранившихся, не только обогащают представление об итальянском наследии Кипренского, но и демонстрируют, что художнику удалось в короткое время заслужить известность в столице Королевства Обеих Сицилий. Об этом говорит и присутствие на выставке копии «Мальчиков-рыбаков» работы малоизвестного живописца Акилле Кастеллано394. Кроме того, в каталоге под № 176 значится «Портрет русской дамы», «копированный его учеником»: это могла быть копия какого-то полотна Кипренского, выполненная Матвеем Посниковым.
Остается рассмотреть последнюю картину: это № 185, «Вид от фонтана Санта-Лючия». Конечно, не имеет смысла настаивать на том, что в наследии Кипренского существует традиция пейзажной живописи как таковая, но тем не менее следует заметить: вопреки утверждениям разных источников, что ведуты и пейзажи художника можно пересчитать по пальцам одной руки, этого количества хватит только на то, чтобы исчислить работы первой половины 1830‐х – неаполитанские марины и пейзажи, о которых не так уж просто судить еще и потому, что все они или не датированы, или поддаются датировке лишь с некоторой степенью убедительности.
Начнем с единственной сохранившейся ведуты этого времени, «Вид Везувия с моря», приобретенной императором Николаем I в октябре 1833 года395 и в настоящее время выставленной в Государственном музее-заповеднике «Петергоф» (для удобства назовем ее «петергофская ведута»). Когда была написана эта картина и где именно в городе находился тот пункт, с которого Кипренский запечатлел этот пейзаж? На первый вопрос можно ответить с известной степенью уверенности: этот вид на покрытый снегом вулкан был написан в начале 1830 года. Притом что снежный покров на вершине вулкана в общем-то является достаточно редким зрелищем, именно в середине зимы 1830‐го многими очевидцами засвидетельствовано, что снег долго лежал на вершине вулкана несмотря на то, что Везувий был активен396. Что же касается избранной Кипренским точки зрения, то в биографическом очерке 1840 года мы читаем, что в неаполитанские годы он испытал себя «и в живописи пейзажной. Единственная его в этом роде картина „Вид из окна его квартиры“ находится у Государя Императора»397. Если это соответствует истине, то комната, в которой Кипренский работал, должна была находиться в том же здании, где жил С. Ф. Щедрин, который вскоре после приезда коллеги в 1829 году писал: «Кипренский сюда приехал и живет со мной в одном доме»398. Это здание было расположено на набережной со стороны базилики Санта-Лючия аль Маре и обращено к заливу (район Орсини, который ныне отделяет Виа ди Санта-Лючия от моря, был выстроен в начале XX века), и в нем сдавались внаем «первоклассные квартиры», пользовавшиеся большим спросом у иностранцев, поскольку из их окон открывались великолепные виды.
Правда, в списке «Реестр. Собрание картин трудов Ореста Кипренского» от 8 февраля 1831 года, приложенного к письму, в котором художник предлагал Николаю I купить оптом несколько его работ, под № 6 находим совсем другое описание сюжета: «Пейзаж, вид Везувия из Санта-Лучия, с Руиною на переди, и украшенная многими фигурами» (I: 177). В письме, написанном в этот же день и адресованном Александру Христофоровичу Бенкендорфу, ведута описана сходным образом: «пейзаж, изображающий Везувий, как виден из S-ta Lucia, картина украшена руиною и многими фигурами» (I: 174). В результате становится ясно, что «петергофская ведута» и «пейзаж, изображающий Везувий» – это две разные картины и что художник, по крайней мере сначала, имел в виду предложить императору вторую (назовем ее «вид с руиной») вместо той, которая была выставлена в Петербурге в 1833‐м и впоследствии куплена Николаем I.
Согласно тому, что писал Кипренский в марте 1834 года, парой к «петергофской ведуте» можно было любоваться в петербургской коллекции графа Льва Петровича Витгенштейна: «Под пару к сей картине, подобный вид в прекрасную погоду» (I: 185). И как следует из описания в книге немецкого историка Иоганна Христиана фон Страмберга, эта картина в 1848‐м была перевезена в фамильный замок Витгенштейнов в Зайне (Рейнланд-Пфальц)399. В последний раз ее след обнаруживается в 1920‐м, по-прежнему в Германии, когда многие произведения из семейного собрания Витгенштейнов были выставлены на продажу в Аахене:
42. Вид от Санта-Лючии. На переднем плане выделяется высокая руина, у которой нищенка просит милостыню, далее видны прачка, продавец винограда и два монаха. С набережной Санта-Лючия через парапет виднеется море и дымящийся Везувий на дальнем плане. Подпись: Orest. Kipr. 1830. Позолоченная рама. Полотно. В высоту 50, в ширину 62 см400.
Репродукция в приложении к каталогу не оставляет сомнений в том, что перед нами не что иное, как «вид с руиной», полотно, которое Кипренский сначала хотел предложить императору (см. ил. 19).
Что касается точки зрения: позиция художника должна была находиться в начале набережной Санта-Лючия со стороны Кастель делль’Ово, под холмом Экиа: об этом свидетельствует руина, которую можно видеть и на картине С. Ф. Щедрина «Вид Неаполя. Набережная Санта-Лючия», написанной во второй половине 1820‐х (Астраханская государственная картинная галерея; см. ил. 20); эта руина была снесена через пятнадцать лет, когда на набережной были предприняты радикальные градостроительные работы. Похоже, что этот уголок Неаполя особенно нравился Кипренскому: как кажется, архитектурный фрагмент на заднем плане картины «Неаполитанские мальчики-рыбаки» принадлежит той же самой руине.
В списке картин, представленных на римскую выставку в июле 1832 года, о которой мы поговорим в следующей главе, под № 10 фигурирует «Марина с видом на Везувий», а под № 11 – «Маленький пейзаж. Вид Неаполя»401. В декабре этого
