Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Н а д я. Подумать только — кавалер трех орденов Славы живет в нашем селе!
И в а н (подхватил). В этой нашей дыре, в этой глухомани!
И в а н К у з ь м и ч. А могли же и про меня такое говорить. Сами посудите. Под Сталинградом в самом пекле побывал, знаменитый Букринский плацдарм под Киевом защищал, Варшаву штурмом брал — и везде меня пули миновали, а осколочки стороной пролетали. Все шло как по маслу. Вот-вот должны были дать третью Славу… И вдруг Георгий Константинович Жуков как рванет на Берлин! Капитуляция, а я без третьего ордена Славы!
П е т р о. Сколько же вам лет?
И в а н К у з ь м и ч. Я на пять лет старше твоего покойного отца.
Пауза.
Подсчитал?
П е т р о. Отец умер, когда мне было восемнадцать… Сколько же ему было тогда?
Н а д я. Как, ты не знаешь, с какого года твой отец?
Петро пожал плечами.
Пауза.
И в а н К у з ь м и ч (берет у Ивана и Нади ордена, кладет их в коробку). Ну, хватит. Посмотрели, и будет! (Идет к двери.)
Н а д я. Дедушка!
С е р г е й. Минутку!
И в а н К у з ь м и ч уходит. С е р г е й выбегает за ним.
П е т р о. Хороший у тебя дед, только поговорить не любит.
Пауза.
Н а д я (холодно). Дедушке скоро восемьдесят лет. А теперь подсчитай, сколько же было твоему отцу.
П е т р о. Не понимаю, из-за чего шум? Да остановите вы десяток парней или девчат — половина из них не знает год рождения своих родителей. Человечество, дорогие мои, и без того задыхается от избытка информации…
И в а н (бормочет). Ты что, нарочно довел старика?
Входит С е р г е й.
С е р г е й. Я спросил, почему он носит ордена в коробке, а не на груди. Оказалось, что он шел в четвертую бригаду — трактор у какого-то Тимоши поломался. (Продолжает рисовать.)
Н а д я. Дедушка всю жизнь работал механиком. А Тимоша — его правнук. (Заглядывает через плечо Сергея.) Ой, дедушка, как живой!
С е р г е й. Заставлю его надеть все ордена и дорисую. Фантастический старик!
Вбегает ф о т о г р а ф.
Ф о т о г р а ф. Черт!
И в а н. Что, опять пленка кончилась?
Ф о т о г р а ф (тяжело дыша). Аппарат барахлит. (К Петро.) Помоги же!.. (Шипит.) Я с ума сойду с этим проклятым мужиком. Все время торчал у дома бабы Ярины, потом выманил ее на улицу, незаметно прокрался в избу и стащил какой-то предмет.
П е т р о. А тебя он видел?
Ф о т о г р а ф. Да он с самого начала за мной следит. Вот сволочь! И граммофон притащил для отвода глаз.
П е т р о. Спокойно. К вечеру мы его коньячком угостим, а потом отведем домой и…
Ф о т о г р а ф. А если он спрячет где-нибудь…
П е т р о (перебил). От меня? Три ха-ха!
Ф о т о г р а ф. Но до чего же хитрый! Да меня в жизни так никто не обводил вокруг пальца.
П е т р о. Да, нашла коса на камень.
Появляется д я д я В а с я с мешком на плечах.
Д я д я В а с я. Караул! Быстрее закрывайте дверь! На все замки! (С мешком опускается на пол, переводит дыхание.) Баба Ярина сюда бежит.
Н а д я. А что это у вас?
Д я д я В а с я. Ступа…
И в а н (ставит на середину комнаты большую деревянную ступу). Музейная редкость!
Д я д я В а с я. Спасайся кто может! (Влезает в шкаф.)
Вбегает б а б а Я р и н а.
Б а б а Я р и н а (войдя, бросается к ступе). Вот она, моя голубушка, вот она, моя родненькая. Полвека я с ней не разлучалась, голод вместе пережили, войну перетерпели, а он, изверг, украл! Говорит, баба Ярина, там, кажется, к вашим курам хорек залез. Я выскочила из хаты, а он…
Н а д я. Садитесь, бабушка, милости просим.
Б а б а Я р и н а (опускается в старое кресло). А чья же ты будешь, ласковая такая?
Н а д я. Внучка Ивана Кузьмича Рябоконя, Надя.
Б а б а Я р и н а. Ой, когда же ты успела так вырасти? (Ивану.) А ты, соседушка, тояте музеем занимаешься?
И в а н. А как же!
Б а б а Я р и н а. Так, выходит, тебя тоже надо остерегаться?
Петро фотографирует, а Сергей рисует бабу Ярину.
И в а н (кивает в сторону корзины, которую принесла с собой баба Ярина). А вы, баба Ярина, и сами, по-моему, кое-что принесли, а?
Ф о т о г р а ф. Внимание!
Б а б а Я р и н а. Да принесла, принесла. Что я, хуже людей? (Вынимает из корзины вещи и, демонстрируя их, рассказывает.) Вот это — девичья свитка. Еще мама моя носила. Надевала только по большим праздникам. А это лапти…
П е т р о. Модная вещь.
Б а б а Я р и н а. Вот это — дедова трубка, это — мамина жакетка… А это отцова… (Вынимает из корзины матросскую бескозырку с надписью «Крейсер «Очаковъ».)
И в а н. Что? Ваш отец служил на «Очакове»?
Н а д я. И принимал участие в восстании?
И в а н. Когда он умер?
Б а б а Я р и н а. Тише, тише, не все сразу… А откуда вы знаете, что мой отец восставал против царя?
И в а н. Это все знают! Знаменитое восстание…
Н а д я. …в ноябре тысяча девятьсот пятого года.
И в а н. Крейсер «Очаков» под командованием лейтенанта Шмидта…
Н а д я. …лейтенант Шмидт и несколько матросов были расстреляны, много матросов сослано на каторгу…
Б а б а Я р и н а (перебивает). И отца сослали! До семнадцатого года в Сибири был. Значит, про моего отца все знают?
Д я д я В а с я (выходит из шкафа). И даже я это знаю.
Б а б а Я р и н а. Что же ты, лиходей, не сказал, что покупаешь граммофон для музея? Пойдем, заберешь свои деньги обратно. Только не таскай ничего больше, слышишь?
Д я д я В а с я. Ладно-ладно, посмотрим.
Н а д я. Бабушка Яриночка, а фотографии отца у вас сохранились?
Б а б а Я р и н а. Откуда? Он же погиб в гражданскую.
И в а н. И никаких документов не осталось?
Б а б а Я р и н а. Где там!
С е р г е й. Бабушка, я портрет ваш нарисовал.
Н а д я. Заберут, заберут в областной музей.
И в а н. Не отдам!
Б а б а Я р и н а (смотрит на бескозырку). Так вот почему он ее так берег…
Фотограф и Петро отходят в сторону.
Ф о т о г р а ф. Извини, старик. Впервые в жизни ошибся.
П е т р о (косится в сторону бабы Ярины, рассеянно). И на старуху бывает проруха.
Ф о т о г р а ф. Даже если бы мы чего заполучили, толку не было бы.
П е т р о. Да, пожалуй.
Ф о т о г р а ф (собирает аппаратуру). Ну что ж, узнаем про иконы.
П е т р о (очнулся). Что?
Ф о т о г р а ф. Я тебя ждать буду.
П е т р о. Не понял?
Ф о т о г р а ф. Иконы тряхнем. (Уходит.)
Н а д я. Бабусенька, дорогая, вы даже не представляете, какое это событие. Спасибо вам!
И в а н. На свадьбу скоро приглашу, так и знайте!
Д я д я В а с я. Да, историческая ты личность, баба Ярина. Не зря меня тянуло к твоему сундуку.
Б а б а Я р и н а и дядя Вася уходят.
И в а н. То, что дядя Вася хитрый, я давно подозревал. Но что баба Ярина, моя соседка…
Н а д я (перебивает). Разве одна только баба Ярина? А кавалер трех орденов Славы? Подумать только, каждый день я с ним встречаюсь, здороваюсь, может быть, даже разговариваю…
С е р г е й. Простите, Надя, а если он, этот самый герой, окажется сельским сторожем? Или пастухом? Вы очень разочаруетесь?
Н а д я.
