Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а (выглянула из палатки). В чем дело?
В а л е р и я. Некогда объяснять. Скорее — мокрое полотенце.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а (берет полотенце, открывает канистру с водой). Солнечный удар?
В а л е р и я. Давай же полотенце.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а (переворачивает канистру). А, чтоб меня с палубы смыло, вода кончилась!
В а л е р и я. Беги к прудику.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Бегу. Ты только не убивайся, видишь, он уже пришел в себя. (Убегает.)
Р и ч а р д. Что со мной?
В а л е р и я. Солнце напекло. Хорошо, что я рядом зверобой рвала. Гляжу, а ты копать перестал и мешком на землю свалился. Тебе лучше?
Р и ч а р д. Да. Кажется, я обнаружил сенсацию века.
В а л е р и я. Что?
Р и ч а р д. Я нашел… это… ой… могилу Чингисхана.
В а л е р и я. Ты что? Какую могилу?
Р и ч а р д. Торчал уголок камня, я раскопал, гляжу — большая плита, а под ней — еще одна, поменьше, на ней высечено: «Чингисхан».
В а л е р и я. Где? Идем, покажешь.
Оба быстро уходят. Из-за кустов появляются А р к а д и й и В е р а.
А р к а д и й. Как будто все живы-здоровы.
В е р а. Все ли? А теща?
А р к а д и й. В самом деле! В машине никого.
В е р а. Надо идти за ними. Смотри, кто-то бежит.
В е р а с А р к а д и е м исчезают в кустах, с противоположной стороны вбегает Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Держите… полотенце… Где же вы, а? Укачало, что ли, за дорогу? А ведь, бывало, полгода в плавании — и при полном здравии.
Появляется Р и ч а р д. Несет В а л е р и ю на руках.
Вроде сперва она тебя притащила?
Р и ч а р д. Полотенце! Нельзя ей столько на солнце.
Валерия постепенно приходит в себя.
В а л е р и я. Мама?
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Я, моя единственная. Может, в царство Нептуна этот пикник? Поедем домой.
В а л е р и я (быстро поднимается). Зачем? Все прошло. Твой сыр из воды можно достать?
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Можно.
В а л е р и я. Неси. Будем завтракать.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Как скажешь. (Уходит.)
Р и ч а р д. Правильно. Лучше ей не говорить.
В а л е р и я. Скажи мне, насколько это правдоподобно? С могилой Македонского?
Р и ч а р д. Чингисхана. И не надо орать на весь лес. Тут ходят какие-то придурки в лаптях.
В а л е р и я. У которых ты лопату брал?
Р и ч а р д. Да. Так вот: ордынцы в этих местах были. И город такой есть к западу — Телеханы. Филателист один мой знакомый, он все марки по истории собирает, рассказывал как-то, что могилу Чингисхана до сих пор не нашли.
В а л е р и я. А! Может быть, в могиле — золото?
Р и ч а р д. Вполне допустимо. Тогда хоронили с женами, со всем имуществом.
В а л е р и я. Умели люди жить. А почему до сих пор ни одна собака не нашла этот камень?
Р и ч а р д. Во-первых, на нем были кусты. Во-вторых, лет двести-триста назад здесь было имение. Вот и сберег какой-нибудь пан сенсацию до лучших времен. Но факт налицо. Могилу Тутанхамона откопали — так в ней два вагона золота было.
В а л е р и я. Неужели? Мне и телеги хватит.
Р и ч а р д. Спокойнее. Мама возвращается.
В а л е р и я. Стоим на пороге новой жизни. Осточертели мне железнодорожные кассы.
Р и ч а р д. Я пойду, пока суть да дело, от лишнего глаза плиту прикрою.
В а л е р и я. Золотые слова, мой голубь.
Р и ч а р д уходит.
Прав, тысячу раз прав бригадир поезда «Симферополь — Рига». Всякий раз говорит: «Ты рождена для большего, Валерия».
Входит Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. А Ричард сыр не попробует?
В а л е р и я. Садись, мама, и слушай. Только спокойно перенеси эту новость.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Погорел все-таки на работе?
В а л е р и я. Совсем не то: в двадцати метрах отсюда открыл могилу Чингисхана.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Почему здесь? Разве тут кладбище?
В а л е р и я. Какое кладбище? Чингисхан — это полководец.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Через столько лет?
В а л е р и я. А что удивительного? Ричард вовсе не дурак. У него на рынке много всякой интеллигенции бывает. Он знает.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Проводи меня туда.
В а л е р и я. Он просил пока тебе не говорить. С одной стороны, хочется войти в историю, а с другой — жалко отдавать содержимое могилы.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Государство в таких случаях выплачивает двадцать пять процентов от общей суммы.
В а л е р и я. Как говорит мой знакомый бригадир поезда «Симферополь — Рига», «двадцать пять процентов еще не сто».
Появляется Р и ч а р д.
Р и ч а р д. Кажется, эти двое из компании соседей побывали у плиты.
В а л е р и я. Кажется машинисту, что рельсы сходятся. Точнее.
Р и ч а р д. Были. Следы оставили.
В а л е р и я. Держите меня. Идиот. Раз в жизни повезло — и не удержал жар-птицу в руках.
Р и ч а р д. Пора обо всем рассказать маме.
В а л е р и я. Мешок с мякиной, мама давно информирована. Ну и народ пошел! Могилу какого-то тирана, убийцы, завоевателя — и ту спрятать нельзя.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. А если это сугубо интеллигентные люди и не посягнут на право первооткрывателей?
Р и ч а р д. Они пригласили нас на обед.
В а л е р и я. Пусть с ними черт смолу пьет.
Л ю б о в ь Н а р ц и с с о в н а. Я предлагаю познакомиться с ними поближе.
Р и ч а р д. Припугнуть можно. Скажем, узнали, что местность змеями кишит…
В а л е р и я. Вы идите, а я останусь с ханом.
Р и ч а р д. У меня идея! Перенесем палатку прямо на плиту. Отобедаем с соседями, а ночью — копать!
В а л е р и я. Гений мой, умница. Почему ты не пошел в вуз?
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Опять в «лагере» А р к а д и я, В е р ы, К и р и л л а и Л и з ы.
А р к а д и й. Сон! Это дивный сон, Вера. Ты видела?
В е р а. Еще бы. Меня всю так и передернуло. Чин-гис-хан!
А р к а д и й. Боюсь, что этот тип нас заметил. (Влезает на дерево, смотрит в бинокль.) Палатку снимают.
В е р а. Собираются домой?
А р к а д и й. Не похоже. Переносят на новое место. На плиту… ставят! Прямо на Чингисхана!
В е р а. Прячут.
А р к а д и й (спускается вниз). Теперь я понимаю, что все это серьезно. Где наши бродяги, хоть бы посоветоваться.
В е р а. Сейчас придут. (Берет магнитофон, ищет необходимую кассету). Когда нас тоска заедает, мы включаем природу и слушаем. Кирилл грозы боится. (Включает магнитофон. Слышны раскаты грома.)
А р к а д и й. Натурально гремит.
В е р а. Еще бы. На радио перезаписала.
Тяжело дыша, вбегает К и р и л л, за ним — Л и з а.
К и р и л л. Гроза собирается!
Л и з а. Какая гроза! Пустился бежать, как за японскими зонтиками.
В е р а (выключает магнитофон). Садитесь. Как я и предчувствовала, произошло нечто невероятное. Говори, Аркадий.
А р к а д и й. В этой глуши, рядом с соседями, мы с Верой Ильиничной нашли могилу Чингисхана.
К и р и л л, Л и з а. Кого?
А р к а д и й. Чингисхана.
Л и з а. А ребро моего прадеда, потерянное в первую Отечественную войну, вы не нашли?
К и р и л л. Чушь какая-то.
А р к а д и й. Повторяю для слаборазвитых. Мы с Верой, будучи в здравом уме и трезвой памяти, обнаружили откопанную соседом мраморную плиту с надписью «Чингисхан», на которую, кстати, в данный момент сосед переносит палатку.
В е р а. Прячет ее от возможных свидетелей.
К и р и л л. Ничего не понимаю. Разве до сих пор ее не нашли?
Л и з а. Видимо, не нашли, если есть надпись.
В е р а. Кажется, я догадываюсь. Тот, кто брал у нас лопату, знал о существовании могилы. Скажем, наследственная тайна. И вот пришло время раскопать. Берет чужой инструмент.
