Записки из Тюрьмы - Бехруз Бучани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но этот спектакль не для них. Даже не для Мулов. Он затеян, чтобы привлечь внимание охранников, стоящих в тени баков. Они сбиваются в кучу, пристально наблюдая за происходящим. Я воображаю, как этот мощный парень решительно направляется в начало очереди. Его неспешная походка вразвалку притягивает и подстрекает любопытство зрителей. Когда он достигает головы людской цепи, Мулы смотрят на него в замешательстве.
Тюремщики у баков выдыхают, убедившись, что он пришел не по их душу, и прекращают жаться друг к другу. Но все внимание по-прежнему сосредоточено на силаче. Внезапно он хватает за шею первого парня в очереди, отрывая его от земли. Затем одним метким пинком он отправляет первого Мула в полет, с приземлением позади баков. Здоровяк методично прокладывает себе путь через очередь, изгоняя таких индивидов одного за другим…
Но это всего лишь фантазия, всплывшая из глубин моего голодного нутра. Я совсем не такой мощный парень. Я признаю, что другие сильнее меня. Я признаю, что они воры, укравшие всю мою еду. Временами мое воображение даже рисует их львами, в то время как я – скромный лис, хрупкий и слабый, вынужденный ждать, чтобы довольствоваться лишь их объедками.
Такова реальность. Система построена так, что тем, кто оказался в столовой раньше других, достается лучшая пища, а иногда им удается даже побаловать себя кусочком фрукта. Но людям в конце очереди достаются лишь объедки. Рядовые повара следуют инструкциям главных поваров. В самом начале, для первых пришедших, они открывают коробку с красиво украшенным тортом, а также наполняют подносы фруктами. Когда первые группы покидают столовую, торт исчезает, и выдаются только фрукты. Затем свежие фрукты заменяются несвежими, и качество еды становится все хуже. Наконец, людям во второй половине очереди достаются только почерневшие кусочки мяса и рис, который как будто сварен в морской воде.
У очередей здесь есть своя логика, и вот что она диктует: чем омерзительнее и наглее будет вести себя заключенный, тем комфортнее станет его жизнь. По мере увеличения срока пребывания в тюрьме этот «закон джунглей» превращается в принцип, и все больше и больше узников пытаются действовать, как та группа из первого ряда очереди.
Конечно, повара могли бы распределять еду так, чтобы кусочки торта доставались всем. Отложить понемногу десерта для первой трети очереди, для последней и для тех, кто посередине. Или, например, торт раздать первой половине очереди, а фрукты – второй. Или наоборот. Или вообще никому не давать никаких сладостей – всех сделать равными. Или несколько дней распределять десерт в первой половине, а следующие несколько дней – в последней. Возможно, лучшее и самое справедливое решение – чтобы вообще никто не мог выбирать, а всем бы доставался одинаковый набор еды. Но это не тот случай. Самое лучшее всегда достается первым в очереди, то есть Мулам.
Можно было бы ускорить раздачу еды, добавив еще несколько человек персонала. Или хотя бы установить еще один тент со столовой под ним, чтобы люди подолгу не страдали в очередях. Но тюремная система подразумевает, что тот, кто желает поесть, должен страдать.
Такие, как я, всегда последними входят в столовую, и месяц за месяцем я не получаю ни фрукта, ни десерта. Ведь я всего лишь щуплый лис. Да. Это самое точное описание.
Лишь один щуплый лис /
Смотрит на цепочку лиц /
Издалека /
Я измеряю взглядом эту очередь /
И гляжу на нее обреченно /
В который раз /
Я обхожу тюрьму кругом, затем снова гляжу на очередь – к тому времени она сократилась. Наконец, пройдя несколько раз взад и вперед вдоль цепочки, я становлюсь в самом ее хвосте. В итоге я набиваю желудок остатками еды, а затем выкуриваю сигарету.
Голод словно сверло /
Сначала он буравит нутро /
Затем ввинчивается в сознание /
Истачивая нервы, разум истязая /
Он проделывает глубокие дыры во всем /
Пока не просверлит тебя целиком.
С течением дней я понимаю, что мой организм истощен. Я осознаю это всеми клетками своего тела. Иногда я гадаю, почему мой мозг не может использовать силы тела, чтобы раздобыть что-нибудь сладкое. Мое тело отчаянно требует десерта. Мне. Нужно. Что-нибудь. Сладкое.
От долгого истощения человек начинает слепнуть /
Мои глаза – два фиолетовых шара с набухшими венами /
Мое зрение теряет яркие цвета /
Я вижу все так, будто вокруг чернота /
Я представляю себя скелетом без плоти /
Моего «я», воплощенного в кости /
Я – скелет, блуждать обреченный кругами /
По этой клетке, шаркающими шагами /
Мне представляется группа людей /
Из самого начала очереди /
Сборище сытых желудков и потной кожи /
Мне опротивели их алчные рожи /
Компания, первой бегущая к корыту /
Сборище, чьи рты всегда жадно раскрыты.
* * *
За еду идет соперничество, но оно всегда заканчивается победой одного человека: персоны по кличке Корова. Этот парень всегда первым входит в столовую, и это причина его прозвища. Ему тридцать с лишним, у него большая голова и череп, как у старой гиены, короткая шея, похожая на грубый обрубок каштанового дуба, и похотливые глаза, широкие и удлиненные. Подавленное либидо этого парня перенаправляется в его нутро и в конечном счете к челюстям. Удивительно, как спокойно и даже с гордостью он принимает кличку «Корова» и совершенно ей не противится.
Некоторые из нас встают очень рано и после короткой прогулки в санузел направляются прямиком в сторону очереди. А Корова уже занял самый первый стул. Он неподвижно сидит, сцепив руки и часами глядя прямо перед собой, не двигаясь с места. Другие заключенные медленно и спокойно приходят в разное время, чтобы занять стулья, выстроенные в ряд после него. Первое место в очереди зарезервировано исключительно для него – конкуренция среди остальных на него не влияет. Этот индивид словно вне рамок очереди. Каждый день, в один и тот же час он уже ждет. Со своим непропорциональным телом, в плохо сидящей и нелепой одежде, на своем привычном стуле, выглядя как огромный торс. Часами ждет, слушая, как поднимаются крышки с кастрюль и повара объявляют раздачу еды.
Охранники отдают приказ, и очередь начинает двигаться. Тогда Корова приступает к действию и вторгается в столовую. Он удерживает этот рекорд изо дня в день. Его внимание занято передвижениями поваров
