Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось бы, однако, эти заявления представляют собой последний бой младотурецких боевиков. После антиармянской кампании, которая продлилась два месяца, члены комиссии по расследованию вернулись в Константинополь, чтобы представить свои отчеты. Юсуф Кемаль, который покинул Мерсии 14 июля, был среди них[514]. 20 июля Кемаль принял участие в заседании парламента, объявив, что он собирается представить свои выводы в течение нескольких дней [515]. На заседании, проведенном 26 июля, на котором присутствовал Бабикян, был представлен отчет Файка-Мостиджяна. В отчете основная ответственность за массовые убийства возлагалась, в частности, на вали Аданы Джевада, военачальника Мустафу Ремзи-пашу, Абдулкадира Багади-заде и Ихсана Фикри. Тем не менее все эти четыре человека были оправданы военным трибуналом, учрежденным в мае, в состав которого входили в основном младотурецкие офицеры[516]. Откровения двух судей, несомненно, были связаны с тем, что некоторые младотурки, которые до сих пор были настроены довольно примирительно, теперь заняли более бескомпромиссные позиции. Выступая с трибуны, Исмаил Хакки, депутат из Гумулджина, критиковал правительство за вмешательство в дела военного трибунала Аданы: председательствующий судья и видный член суда подали в отставку после того, как правительство отдало приказ арестовать лиц, ответственных за совершение массовых убийств. Половина депутатов, следуя за Хакки, проголосовали за движение против кабинета Хильми, который просто действовал в соответствии с рекомендациями, выдвинутыми в отчете Файка-Мостиджяна. Таким образом, ясно, что половина членов парламента отклонили идею о привлечении к суду лиц, ответственных за резню в Адане. Бабикян встал и сказал: «Двадцать одна тысяча человек была убита в городе Адане, а вы поднимаетесь на защиту двух лиц». Затем последовал довольно бурный обмен мнениями, который показал, что некоторые турецкие депутаты оспаривали число жертв и в целом даже идею о том, что «эти» армяне не были виноваты в массовых убийствах. Дабы положить конец этому напряженному моменту, который раскрыл значительные различия в мнениях, собрание приняло решение отложить обсуждение событий в Адане до того момента, когда парламентская комиссия по расследованию представит свои отчеты. Таким образом, 26 июля 1909 г. начало дискуссии по поводу событий в Киликии подошло к концу[517].
Однако убийственные документы были опубликованы в стамбульской прессе уже на следующий день. Среди них были две зашифрованные телеграммы вали Джевада в адрес мутесарифов и каймакамов его провинции, а также в адрес министерства внутренних дел. Во второй телеграмме, к примеру, заявлялось: «Армяне атаковали; правительственный дворец [то есть префектура] окружен; армяне вооружены и убивают безоружных турок. Помогите нам»[518]. Такие утверждения не оставляют сомнений в том, что совершение массовых убийств было обдумано заранее; они раскрывают манипуляции, которыми власти занимались для того, чтобы оправдать преступления, в которые они, очевидно, были вовлечены. На тот момент, в последнюю неделю июля, напряженность достигла своего пика. По всему видно, что не могло быть и речи о дискуссии в этой стране, в которой практически весь политический истеблишмент и подавляющее общественное мнение постановили, что массовые убийства немусульман не были преступлениями. Французский посол Бомпар определенно сообщил французскому министру иностранных дел Пишону, что правительство было вынуждено «следовать советам Комитета «Единение и прогресс», который стремился успокоить общественное мнение и уберечь Палату от опасных дебатов в отношении отчета, представленного комиссией по расследованию»[519].
Фактически дебаты не имели места, в частности потому, что Бабикян умер 1 августа, за день до того, когда его отчет должен был быть представлен[520]. Утром 1 августа его брат объявил, что Акоп Бабикян сел за стол, чтобы окончательно отшлифовать текст, и начал жаловаться на боли в животе и груди. Он быстро впал в глубокую кому, а затем умер. В связи с этими обстоятельствами внезапная смерть 53-летнего депутата стала почвой для слухов. Ничто, тем не менее, не указывает на то, что он умер насильственной смертью. Самое большее, что можно сказать, это то, что эта смерть помешала обнародованию его отчета, в то время как (благодаря интервью, которые он дал) были известны лишь общие черты его отчета[521].
На заседании парламента, состоявшемся 5 августа, председатель собрания сообщил депутатам, что Юсуф Кемаль представил отчет о своем расследовании и что депутат Вардгес попросил также зачитать отчет Бабикяна. Парламент, однако, принял решение заслушать выводы двух депутатов в следующую субботу, 7 августа. На следующий день, когда вопрос был вновь поставлен на повестку дня, председатель предложил собранию представить эти отчеты специальной парламентской комиссии для их рассмотрения до зачитывания перед собранием[522]. Это было последним упоминанием об аданских событиях в османском парламенте, поскольку два отчета так и не были обнародованы. Нам до сих пор не известно содержание отчета Юсуфа Кемаля, хотя мы знаем, благодаря публичным заявлениям его автора, что оно было далеко от выводов отчета А. Бабикяна.
Как отмечает французский посол, по-видимому, в промежуточный период имели место закулисные переговоры с целью предотвращения полного обнародования перед общественностью такого крайне щекотливого дела. КЕП и его правительство, очевидно, боялись реакции населения, — по крайней мере, об этом они говорили в частных беседах — и, прежде всего, слишком явного выставления исключительного участия местных младотурецких боевиков в совершении массовых убийств.
Эти переговоры, которые были секретными по своему характеру, по-видимому, прошли между младотурецкими лидерами и их армянскими союзниками из АРФ, которые в то время составляли соглашение о сотрудничестве, которое мы уже обсуждали[523]. Армянские депутаты, вероятно, согласились на непубликацию отчетов и признали, что парламентские дебаты не должны иметь место. Принимая аргументы своих младотурецких коллег о том, что дебаты ничего не решат, а фактически, скорее всего, отравят атмосферу, они косвенно признали, что большинство членов парламента не хотят слышать столь нелестную правду. В обмен на это, вероятно, армянам обещали, что будет сделано публичное заявление, которое снимет с них все обвинения, выдвинутые против них со времени произошедших событий; что в Киликии будет создана действительно безопасная обстановка, что тем, кто пережил резню, будет оказана помощь в восстановлении части их разграбленного имущества; и, прежде всего, что истинным преступникам воздастся по справедливости.
Есть несколько признаков того, что в первые дни августа 1909 г. произошел поворот в официальной политике правительства:
1) В Адане был назначен новый префект — полковник Ахмед Джемаль-бей, будущий министр военно-морского флота. Джемаль был очень влиятельным членом Центрального комитета КЕП и имел репутацию энергичного и либерально настроенного человека[524].
2) Был создан бюджет, достойный этого имени, для оказания помощи
