Испивший тьмы - Замиль Ахтар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Думаю, то, что когда-то у него было, но, как бы он ни искал, больше найти не может.
От слов Аны я на несколько секунд онемел и не мог ничего ответить.
– Мне кажется, надо слегка снизить ожидания, – сказал я с искренней улыбкой. – Давайте не будем пытаться узнать его глубинные потребности, а дадим ему просто легкомысленную забаву.
– Дедушке ты подарил аркебузу для охоты, – сказала Алия. – Для многих рубади охота – священное занятие. Они охотятся не просто ради развлечения, это образ жизни, они буквально поклоняются охоте.
Вот она, начитанность Алии. И это нравилось мне даже больше, чем я ожидал.
– Мне кажется, кашанская аркебуза – отличный подарок. – Я хмыкнул. – Будем надеяться, что он не нацелит ее на нас.
Я выглянул в окно. Солнце клонилось к закату, и предстояло еще многое успеть. Надо поехать в порт Компании в Палицерре, чтобы встретиться с капитанами зимующих там галеонов. Моя позиция в Компании становилась все более весомой. Хотя формально я оставался капитаном – чисто по собственному желанию, поскольку это позволяло мне меньше времени проводить в кабинете и больше на поле битвы, – на практике я был скорее главнокомандующим, имея под началом целый торговый флот.
Я встал:
– Мне надо подготовиться. И просмотреть много счетных книг.
– У тебя же встреча сегодня вечером? – спросила Алия.
– Да. Я просто вызову экипаж и просмотрю книги по пути.
– Могу я кое-что предложить?
– Разумеется.
Алия взглянула на Ану:
– Возьми с собой дочь. Она слишком долго сидела взаперти, и ей не помешает прогулка.
Так, значит, вот какова игра Аны: заставить мою жену мягко попросить о чем-то от ее имени в надежде, что я охотнее соглашусь. Признаю, хорошая игра, потому что отказ новой жене в такой простой просьбе выглядел бы в лучшем случае неразумным, а в худшем – тираническим. Я уважал хитрость дочери, хотя и не одобрял.
Вопрос заключался в том, какую цель преследует Ана. Попытается ли она сбежать, пока я буду на встрече? Если она достаточно умна, чтобы завоевать симпатии моей жены, то, надеюсь, не настолько глупа, чтобы считать, будто мы ее не выследим. В нынешний месяц вьюг до Гипериона не добраться, так куда же она может сбежать?
А значит, если я возьму ее с собой, вреда не будет.
– Хорошо, Ана, поехали. Думаю, пора тебе познакомиться со своим новым домом.
Первый час мы просидели в тишине. Я просматривал счетные книги, а Ана смотрела из окна кареты на траву, грязь и песок, образующие побережье Семпуриса. То и дело припускал дождь, из-за чего прибой был более холодным, а дорога неровной.
– И о чем говорят эти цифры? – поинтересовалась Ана.
Теперь, в отсутствие Алии, не было необходимости любезничать с дочерью. Я мог бы просто не замечать ее. Но все-таки решил ответить:
– Торговец имеет дело с цифрами, как драматург со словами. Они говорят мне обо всем, что нужно знать.
– Как это?
– Скажем, я покупаю слиток железа в Тетисе и продаю в Демоскаре. По какой цене мне его купить? Сколько будет стоить перевозка? Почем следует выставить его на продажу? И какой в итоге окажется моя прибыль после всех этих трудов? Все записано здесь, и моя задача – знать все подробности, чтобы принимать верные решения о том, что куда перевозить. Я достиг таких вершин, потому что уделяю внимание каждой мелочи.
– Но ты пишешь только на полях.
– Я не счетовод. Я не меняю ни единой цифры, это исказит истину. Моя задача – лишь анализировать цифры.
Ана снова начала смотреть в окно, а я вернулся к книгам. Должен признать, это была безрадостная работа. Но я сказал ей правду, и нельзя было расслабляться.
Экипаж затормозил и остановился. Я открыл окошко, чтобы обратиться к кучеру, которого отдал мне Роун, как и сопровождавших нас спереди и сзади всадников. На сельских дорогах осторожность никогда не помешает.
– Почему ты остановился? – спросил я.
– Дорога впереди затоплена, господин.
– Так почему же ты не найдешь объезд?
– Мы его ищем.
Тянулось томительное ожидание. На экипаж набрасывался завывающий ветер.
Ана потерла ладони. Холод в бурю – не самая приятная вещь на свете, а мы не были подобающе одеты.
Вот почему я был потрясен, когда Ана взялась за ручку и открыла дверцу.
– Ана! – окликнул ее я. – Что ты вытворяешь?
Она бросила на меня резкий, как нож, взгляд, вышла из экипажа и закрыла дверцу. Я открыл окошко, чтобы приказать кучеру ее задержать, но его не оказалось на месте.
У меня не было другого выхода, кроме как сделать это самому. Я вышел под проливной дождь. Всадников нигде не было видно, поскольку они поскакали искать объезд. Но Ана отошла недалеко. Она стояла на раскисшей обочине и смотрела на море.
– Что все это значит, Ана?
– Что именно?
– Почему ты стоишь под дождем?
– А тебе не все равно?
– Меня это беспокоит. Пусть всадники ускакали, но, если попробуешь что-нибудь выкинуть, далеко ты не уйдешь.
Она хихикнула:
– Неужели похоже, что я решила сбежать? Нет, моя единственная возможность сбежать – это подхватить потливую лихорадку, если повезет.
– Ты можешь разжалобить такими приемами Алию, но не меня. Садись обратно в экипаж, или я затащу тебя волоком.
– Так затащи. Давай. У всех на глазах. – Она хмыкнула. – Пусть все увидят, как отвратительно ты обращаешься с дочерью. Ты хороший притворщик… Так пусть все увидят твое истинное нутро.
Я хотел схватить ее за руку, но Ана меня оттолкнула. С силой. Я чуть не шлепнулся на скользкой дороге, но успел восстановить равновесие.
– Ты об этом пожалеешь, – сказал я. – Еще как пожалеешь.
– Не сильнее, чем жалею о том, что родилась.
– Я не меньше сожалею о твоем рождении, уж поверь. Думаешь, я поступил с тобой плохо? Если не будешь вести себя как подобает, станет только хуже.
– Вести себя как подобает? Эти два месяца я всячески старалась не доставлять никаких хлопот. Даже любезно с тобой обращалась. А ты… ты меня презираешь.
– А чего ты ожидала?
– Не знаю. Я знаю лишь одно… Придет день, и я отомщу. Суну тебя лицом в огонь и буду держать, пока у тебя не вытекут глаза. И это будет так приятно.
– Твое право. Это будет справедливо. Но я стою выше правосудия. Я могу сделать с тобой такое, что ты забудешь об этом огне. Мне лишь надо попросить Красного Иона нацарапать на твоем животе крошечную кровавую руну. Такую маленькую, что другие примут ее за родимое
