Моя нечаянная радость - Татьяна Алюшина

Вроде поняли все правильно и педалировать вопрос узаконивания фиктивной женитьбы не стали.

А в отпуск Батардин и на самом деле съездил в теплые страны, послушав совета Майи, да не один, а с Кириллом Николаевым. Тот, узнав, что Батардин собрался экспромтом на моря, решил спонтанно присоединиться к другу.

Поехали с удовольствием, предвещая расслабуху курортную. Но как-то этот отпуск Матвею, не по душе пошел – ну, море, здорово, конечно, и экскурсии интересные, и ночная развеселая жизнь ничего, «только устаем очень», как в том анекдоте, и даже барышни загорелые в телах прекрасных, «отрывающиеся» на всю катушку без тормозов и излишней скромности.

Кирилл, вот тот балдел – как раз такой вид отдыха был по нему! Это точно! Полдня отсыпался, плавал, загорал – и тусить по барам, дискотекам с доступными девчонками на обеих руках – благо парень далеко не бедный.

А Матвею осточертело это веселье на третий день.

Пить он не любил и не хотел, загорать тоже, ну расслабился с одной девушкой несколько дней и ночей – вот, точно, как по Толстому нашему Льву Николаевичу, который после своей первой брачной ночи дал в дневнике оценку случившемуся: «Не то!»

Вот все не то! Единственное, поплавал в удовольствие, с аквалангом погружался пару раз да экскурсии посмотрел.

Все! Через неделю взвыл.

И под каким-то надуманным предлогом мотанул с того курорта куда подальше… аж в Загорье. Вот там и отдохнул! По лесу походили, хозяйством позанимались – всегда есть что сделать, переделать или построить заново.

«Что же у нее все-таки случилось?» – подумал еще раз Матвей, прокрутив в памяти воспоминания об отпуске.

Третьего января Майка к врачу, понятное дело, не попала.

А потому что рабочим днем выпадало одно-единственное четвертое число, ну а потом – целуем нежно – только после десятого, и, разумеется, она не удосужилась об этом подумать – вот пойду, решила железно, рубильник в голове щелкнул, и все, а куда пойду – второй вопрос.

Если кому еще непонятно, то за четвертое число Майка ничего не успела – вы много знаете организаций, которые будут нормально работать один-единственный рабочий день между десятью выходными? Вот как-то так.

К врачу она не попала, но получила дельный совет – сделать все анализы в какой-нибудь платной лаборатории, чтобы, придя на прием после праздников, уже иметь все их на руках.

И как она ни старалась успеть до возвращения родителей пройти обследование и узнать точно диагноз, чтобы подумать, как лучше им принести это непростое известие, ничего не получилось – к своему участковому врачу Майя попала лишь тринадцатого числа. На следующий день после приезда родителей.

С анализами, как теперь уже грамотная девочка.

Уставшая после долгих и бурных, судя по ее внешнему виду, каникул тетка смотрела на Майку с таким выражением на лице, что вызывала естественное желание пожалеть ее и прямо сейчас пройти к главному врачу и вытребовать у него нормальный отпуск для человека столь изможденного кратковременным отдыхом. Но на вопрос, произнесенный с вымученным вздохом:

– На что жалуетесь?

Майя Львовна начала подробно и обстоятельно жаловаться, игнорируя мучения работницы минздрава.

– Вам не ко мне, – выслушав ее и просмотрев карточку и все анализы, несколько взбодрилась доктор.

– А к кому? – задала правильный вопрос Майя.

– К гинекологу, – посмотрела на нее глазами замученной рыбы докторица.

– У меня что-то с гинекологией? – осипла в момент Майка.

Она так и знала! Точно! Ведь давно думала, догадывалась, что что-то не в порядке! Давно! Но, господи, ну почему именно это?!

Доктор посмотрела на нее как-то странно и строго спросила:

– А вы не знаете?

– Нет, – призналась Майя.

– Что ж вы так все запустили, женщина? – возмутилась доктор, принимаясь отчитывать ее строгим тоном. – Разве так можно? Ведь взрослый, грамотный человек с высшим образованием, а ведете себя настолько безответственно! – И, написав что-то на бланке, сунула его Майке в руку. – Идете прямо сейчас, двадцать первый кабинет, у доктора как раз приемные часы.

Совершенно удрученная и расстроившаяся Майка, понимая, что подтвердились все ее самые страшные ожидания, еле сдерживая рвущиеся слезы и непреодолимое желание немедленно позвонить маме, все рассказать и попросить, чтобы она прямо сейчас приехала и была рядом, добрела как в тумане до этого двадцать первого кабинета.

Как ни удивительно, людей на прием не наблюдалось, Майя постучала и зашла.

– Можно?

– Проходите, – пригласила молодая интересная женщина в медицинском халате, что-то быстро писавшая в чьей-то амбулаторной карточке, и, дописав и отложив ее на край стола, посмотрела на Майю.

– Вот, – подала Майя направление, присаживаясь на стул.

– И какие у вас жалобы? – мягко и по-доброму спросила доктор.

Майя второй раз подробно описала свои жалобы и отдала анализы.

– У кого вы наблюдаетесь? – спросила врач, просматривая данные анализов.

– Ни у кого, – ответила Майя.

– Как это? – взглянула на нее весьма удивленно доктор.

– Ну, мне хуже стало только недавно… – начала объяснять Майка.

– Давайте-ка посмотрим вас на УЗИ, – перебила ее очень озабоченным тоном доктор, поднимаясь со стула.

На УЗИ она ее смотрела долго и тщательно. Майка измучилась совсем этой изматывающей неизвестностью и, не выдержав, в конце концов потребовала ответа:

– Что там, скажите уже прямо, чтобы я знала! Что-то серьезное?

– Более чем! – строго ответила доктор, протянула пациентке салфетки, чтобы вытереть гель с живота, вытерла и повесила трубку аппарата, которой проводила обследование, при этом выражение ее лица было напряженным и расстроенным…

Неожиданно у Майи перед глазами встало лицо той замученной болезнью попутчицы с катера, которая стыдливо признавалась, что некогда ей было к врачам ходить, пока и встать-то не смогла, а когда пошла, то обнаружили рак третьей степени, а следом за ней сразу же всплыло лицо Валентина Семеновича, который уверенным тоном говорит: «Люди сами виноваты во всех своих болезнях и несчастных случаях». И Майка аж задохнулась от страха, глядя на суровое выражение лица докторицы, теперь уж точно понимая, что у нее что-то совсем страшное, что она запустила, навредив себе ужасно!

Доктор повернулась к ней и отчитывающим каким-то тоном сообщила диагноз:

– У вас двадцать шесть недель беременности, – и пояснила еще более суровым осуждающим голосом: – Шесть месяцев! Объясните мне, Майя Львовна, почему вы до сих пор не состоите на учете в женской консультации и понятия не имеете о своей беременности?

– У меня что?! – осипла Майка.