Моя нечаянная радость - Татьяна Алюшина

– У меня что?! – осипла Майка.

– Беременность! – повысила на нее голос, как на клиническую дебилку, врачиха.

– Вы ошиблись, – поднимаясь с топчана и поправляя одежду, уверенно и спокойно заявила Майка и растолковала про тесты, задержки и критические дни.

– В таком случае прошу прощение за резкость, Майя Львовна, – примирительно обратилась к ней докторша и принялась пояснять, насколько редки такие случаи, как у нее, и почему это могло произойти.

Вернулась Майя Львовна домой после приема, находясь в не проходящем состоянии шока, повторяя про себя по дороге, как заведенная, на разные лады, меняя интонации: «Шесть месяцев, шесть месяцев…»

Родители вчера поздно вечером вернулись из Альп, довольные, отдохнувшие, немного подзагоревшие и сегодня на работу оба не пошли – отдыхали, адаптировались после перелета. Мама с удовольствием колдовала на кухне, готовя торжественный ужин, просто так, от хорошего настроения и по случаю окончания отпуска.

Майя, сняв верхнюю одежду в прихожей, прошла в гостиную, где мама уже заканчивала накрывать стол к ужину, села на стул, глядя задумчиво в пространство, забыв даже поздороваться.

– Дочь, ты чего? – вывел ее из состояния отрешенности папа.

– А? – включилась в реальность Майя Львовна, будущая, как выяснилось, мать.

– Совсем заработалась, – пожурила мама, поставив на стол миску с салатом, наклонилась и поцеловала дочь в макушку. – Иди руки помой и быстро за стол.

– Да – покивала Майка, – руки помыть, это правильно.

Пока мыла руки, она немного пришла в себя – не то чтобы до конца, но уже в реальности пребывала и даже усмехнулась и пожаловалась своему отражению в зеркале:

– Обалдеть, – и поинтересовалась: – Нет, ты представляешь: у меня будет ребенок? И очень скоро.

– Майя! – позвала из комнаты мама.

– Иду! – отозвалась уже весело Майка и поспешила за стол.

Пробовала блюда, приготовленные мамой, осторожно – маленький кусочек, посмакует, проглотит, прислушается, как он там прошел испытания, и только получив «добро», принималась всерьез за еду.

– Да что с тобой последнее время творится? – воскликнула Лариса Анатольевна, понаблюдав за такими Майкиными манипуляциями. – Капризничать в еде стала, все не по тебе, на Новый год так вообще гороховый суп ела за столом! Что, совсем в свое вегетарианство ударилась?

– Не совсем, – покачала головой Майка.

Она посмотрела на родителей, сидящих напротив нее за столом, переводя взгляд с одного на другого, и прикинула, что ужин они почти уже съели и вполне можно приступать к основному, так сказать, блюду – признаниям.

Ну и приступила.

– Мам, пап, – обратилась она к ним, положив вилку с ножом на тарелку, помолчала, поразглядывала их еще немного, вздохнула и призналась. – Тут такое дело… В общем, я беременна.

Немая сцена! Родители уставились на дочь в недоумении, словно у нее на голове у них на глазах выросли зеленые рожки и прямо вот сейчас выяснилось, что она с другой какой планеты. Первым в себя пришел папа:

– Как?..

– Когда? – перебила его мама.

– Ты же вроде… – завис на следующем вопросе папа.

– …ни с кем не встречалась? – закончила за него мама.

– Не встречалась, – вздохнула повинно Майка.

– Тогда как?.. – обалдел совсем Лев Егорович. Видимо, теория о других планетах имела-таки актуальность.

– Ну… – протянула Майка, изобразив смущение лицом, – это ребенок Батардина.

– Но у вас же фиктивный брак, – напомнил папа.

– Да, абсолютно фиктивный, – подтвердила дочь и пояснила ма-а-аленький нюанс: – Но так получилось, что первую брачную ночь мы спали вместе. – И постаралась даже как-то обосновать сей факт: – Ну, стресс оба перенесли от общения с Никоном и все такое, а мне ночевать негде было…

– Подожди, – окончательно запутался папа. – Тогда…

– Получается, что это было полгода назад? – закончила за мужа вытекающий из вышесказанного правомерный вопрос Лариса Анатольевна.

– Ну… да, – поддержав мимикой казус ситуации, подтвердила Майка.

– То есть, что… – посмотрел вопросительно на жену Лев Егорович. – Это сколько?

– Двадцать шесть недель, – еще разок тяжко вздохнув, пояснила дочь. – Шесть месяцев.

– Как шесть? – обалдела Лариса Анатольевна и возмутилась беспредельно: – Почему ты раньше нам не сказала?!

– Подожди, Ларис, – остановил ее Лев Егорович, положив ладонь жене на руку. – Это что, получается, через три месяца мы станем дедушкой и бабушкой?

– Вообще-то да, – кивнула Майка.

– То есть через три месяца у нас родится внук или внучка? – почти вкрадчиво спросил он.

Похоже, именно сей факт произвел на Льва Егоровича самое сильное впечатление.

– Внук, – подтвердила Майка и улыбнулась. – УЗИ показало мальчика.

– Да подождите вы оба! – повысив голос, потребовала Лариса Анатольевна и, громко хлопнув ладонью по столу, разгневанно посмотрела на дочь и повторила вопрос: – Почему ты раньше не сказала, я тебя спрашиваю?!

– Потому что я не знала! – тоже повысила голос Майка и призналась уж совсем и окончательно: – Я вообще думала, что больна и у меня рак!

И тут же расплакалась.

Родители повскакивали со своих мест и кинулись к дочери утешать, спасать и защищать, а она рыдала все пуще и пуще и рассказывала без остановки, каких ужасов натерпелась и как вообще приняла ребеночка за опухоль. Рассказывала, плакала и прижималась то к одному, то к другому, и так же внезапно, как начала, так же и успокоилась, только всхлипывала по-детски и судорожно вздыхала.

– Ну-ну, детка, – вытирала слезы с ее щек мама, – тебе теперь нельзя волноваться, а плакать так тем паче!

– Лара! – вдруг расплылся в счастливой улыбке Лев Анатольевич. – Ты понимаешь хоть, что у нас весной будет внук! Внук!

– Ну, все… – разулыбалась Лариса Анатольевна, посмотрев на него, – у отца счастье случилось.

– Не у отца, а у деда, – поправил ее муж и тут же, став серьезным, спросил у дочери: – А отцу-то ребенка ты собираешься сообщать?

– А как ты себе это представляешь? – спросила Майка. – Полгода молчала и вдруг нате вам: Батардин, ты скоро станешь папой.

– Ну и что, – возразил будущий дед, поднялся с корточек, на которых сидел возле нее, обошел стол, сел на свое место и очень серьезно посмотрел на дочь. – Во-первых, он обязан знать, а во-вторых, после той трагедии, что случилась у мужчины в жизни, я думаю, известие о сыне станет для него спасением.

– Или наказанием и страшным кошмаром, – села рядом с ним, вернувшись на свое место за столом, мама.

– В каком смысле? – не понял Лев Егорович.

– В том самом, что и этого ребенка он не будет воспитывать, и этот сын, так же, как и первый, станет жить далеко от отца. Ты представляешь, что он будет чувствовать? – разъяснила она и строго посмотрела на дочь.