Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У б о р щ и ц а. Что?!
А г а к е р и м. ОТК? Пах-пах-пах! Так бы и говорил с самого начала.
У б о р щ и ц а. Хватил бы Агакерима инфаркт, что бы ты тогда делал?!
А г а к е р и м. Только этого еще не хватало, чтоб я умер! (Меняя тон.) Если не берешь, давай сюда. (Тянет из рук Эльшана куртку.) Ко-онтро-оль!
У б о р щ и ц а. Подумаешь, испугались!
Э л ь ш а н (не выпуская куртку). Но ведь я хочу ее купить, куда вы тянете!
А г а к е р и м. Если хочешь купить, иди дай деньги в кассу. И кончим. Висе!
Э л ь ш а н. Я и хочу, а вы меня задерживаете. Спрашиваю цену — не отвечаете.
А г а к е р и м. На ней все написано. Открой глаза пошире — увидишь.
Э л ь ш а н. Но ведь она без ярлыка.
А г а к е р и м. Размер пятьдесят четыре, цена — девяносто пять!
Э л ь ш а н. Если так, то она велика. Мне нужен пятьдесят второй размер.
У б о р щ и ц а. Послушай, ты же, слава богу, здоровый, как буйвол, меньший размер на тебя и не полезет.
Э л ь ш а н. А я не для себя, я для отца покупаю.
У б о р щ и ц а. Ну, если на отца, бери пятьдесят шестой.
Э л ь ш а н. Нет-нет, он худощавый.
А г а к е р и м (бросает ему другую куртку). На! Вконец ты меня извел, чтоб я умер! Бери кому хочешь — отцу, деду, прадеду. Целый час здесь болтаешь.
Эльшан надевает куртку. Агакерим, перегнувшись через прилавок, с раздражением застегивает на ней «молнию».
Э л ь ш а н (смотрит на себя в зеркало). Вот эта будет хороша. (Хочет снять куртку, тянет вниз «молнию», но безуспешно.) Что с ней? (Снова тянет.)
А г а к е р и м. Не тяни так, испортишь!
Э л ь ш а н. Но она не идет!
А г а к е р и м. А, что ты понимаешь! В куртках надо знать толк. Вот, смотри, учись. Берешь двумя пальцами за язычок, осторожно тянешь вниз, — и она легко, как по маслу… (Тянет «молнию», но безрезультатно.) Говорил я тебе — не тяни! Видишь, что наделал! Сломал замок, чтоб я умер! Кто теперь ее купит?
Э л ь ш а н. Я не виноват. «Молния», видно, еще до поступления в магазин была испорчена. (Пытается расстегнуть куртку.)
У б о р щ и ц а. Нет, так дело не пойдет. Подожди. (Пробует, у нее тоже ничего не получается.)
А г а к е р и м. Слушай, там в ящике щипцы, принеси-ка их.
У б о р щ и ц а выходит.
(Эльшану.) Ты разве не подумал, когда надевал куртку на два размера меньше, что она не расстегнется?
У б о р щ и ц а возвращается со щипцами.
(Пробует открыть «молнию» щипцами.) Ах, чтоб тебя! Что это с ней, ума не приложу.
У б о р щ и ц а. Была бы эта застежка подлиннее, можно прибить к входу в дом. Застегнул бы двери — и гуляй на здоровье со спокойной душой, никто в дом не войдет.
Э л ь ш а н (смотрит на часы). Да, попал я в историю!
У б о р щ и ц а. Агакерим, ну-ка, отойди в сторону. Если ее кто-нибудь откроет, то только я! (Ухватив язычок «молнии» щипцами, тянет.)
А г а к е р и м. Девышка, тяни сильнее. Ты ведь с утра уже четыре раза ела. Силы должны быть.
У б о р щ и ц а. Не наговаривай на меня, всего три раза. Эх, будь ты проклята…
Свет гаснет. Когда он зажигается, мы видим уголок бульвара. Под деревом — две скамьи. С портфелем в руке вбегает С о л м а з.
С о л м а з. Почему он запаздывает? Всегда так аккуратно приходит… Говорит, что отец его уже несколько месяцев где-то в горах, в геологической экспедиции. А как вернется в Баку, говорит, пошлю к тебе сватов! Мы, правда, недолго знакомы, но я успела так привязаться к нему… Все время думаю о нем. И он любит меня! (Смотрит вдаль.) Это он, Эльшан! Я его издали узнаю! Нет… Кажется, нет…
Свет гаснет. Когда он зажигается, перед нами магазин. Теперь А г а к е р и м вдвоем с у б о р щ и ц е й пытаются расстегнуть куртку. Все трое устали. Э л ь ш а н вытирает пот со лба. Уборщица уперлась ему коленом в живот и дергает «молнию».
А г а к е р и м. Девышка, тяни!
У б о р щ и ц а. А я что делаю?
А г а к е р и м. Тяни сильнее! Ну-ка, еще…
Внезапно оба падают на пол.
У б о р щ и ц а (радостно). Открылась?
Э л ь ш а н. Нет, не открылась.
А г а к е р и м. Порвалась?
Э л ь ш а н. Нет, не порвалась.
Агакерим и уборщица встают.
А г а к е р и м. Видишь, какая прочная. А вам такой товар не нравится. Был бы импырт, давно на части разлетелся, чтоб мне умереть. (Вытирает пот со лба. Уборщице.) Послушай, здесь поблизости какой-нибудь силач пехливан не живет?
У б о р щ и ц а. Извини за вопрос, а зачем он тебе?
А г а к е р и м. Как — зачем? Пришел бы, справился с проклятой застежкой — мы б ему заплатили.
У б о р щ и ц а. «Пехливан»! Эту застежку сам дьявол не откроет.
Э л ь ш а н. Что же нам теперь делать? (Смотрит на часы.) Я опаздываю.
А г а к е р и м. Послушай, ты вроде хотел купить эту куртку?
Э л ь ш а н. Предположим, что хотел.
А г а к е р и м (хлопает по его ладони). Хорошо. Пусть отец твой носит ее на здоровье. Иди заплати в кассу, а дома снимешь.
У б о р щ и ц а. Поздравляю с покупкой. Отличная вещь.
Э л ь ш а н. Но если я выйду в ней в такую жару, что обо мне подумают?
У б о р щ и ц а. Клянусь жизнью, ничего! Подумают, что это новая мода. А через день-два увидишь, что по городу многие будут ходить в таких куртках и белых штанах.
А г а к е р и м. Послушай, ты что-то не похож на покупателя.
У б о р щ и ц а. Может, у тебя и денег нет?
Э л ь ш а н. Деньги у меня с собой, но только я их положил в карман рубашки. Если не снять куртку, их не достанешь.
У б о р щ и ц а (шепчет Агакериму). Возьми у него паспорт, и пусть идет.
А г а к е р и м. Мы тебе верим. Оставь свой паспорт, а деньги потом принесешь.
Э л ь ш а н. У меня нет с собой паспорта.
А г а к е р и м. Чтоб мне умереть, не знаю, что с тобой делать?
Э л ь ш а н. Придется мне идти так, а в конце дня я принесу деньги.
У б о р щ и ц а. Держи карман шире! Если каждый будет брать вещи…
А г а к е р и м. Это не моя собственная лавка, ты сам так сказал.
У б о р щ и ц а. Извини за вопрос, где мы тебя разыщем в нашем огромном городе?
Э л ь ш а н. Я оставлю вам свой адрес.
У б о р щ и ц а. А как мы проверим этот адрес?
Э л ь ш а н. Но как же быть? (Размышляет.) Здесь есть телефон?
А г а к е р и м. Есть.
У б о р щ и ц а (идет за прилавок, оттуда достает телефон и протягивает трубку Эльшану). Пожалуйста, звони.
Э л ь ш а н (набрав номер и подождав). Дома у меня никто не отвечает.
У б о р щ и ц а (в сторону). Может, он звонит совсем не домой.
А г а к е р и м (уборщице). Послушай, знаешь что? Пусть он идет, а ты иди с ним. Без денег или без куртки не возвращайся. Поняла?
У б о р щ и ц а. Конечно.
А г а к е р и м. Висё!
Э л ь ш а н. Я бы и без вашего надзора отдал деньги.
А г а к е р и м. Это государственное имущество.
У б о р щ и ц а. Иди. Я пойду сзади!
А г а к е р и м (тихо). Ты, девышка, смотри в оба!
У б о р щ и ц а. Не волнуйся, от меня не убежит!
Э л ь ш а н и у б о р щ и ц а уходят.
Свет гаснет. Когда он зажигается, перед нами — уголок бульвара. С о л м а з печально ходит от скамейки до скамейки.
