Испивший тьмы - Замиль Ахтар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бардас подполз к ногам Крума и занял место подставки, хотя и не так твердо, как раньше.
– Слушай, мой мечущий молнии ягненочек, – сказал Крум. – Я дам тебе кров под своим обширным древом. Но сначала попрошу у тебя кое-что.
– Проси. Я сделаю, что смогу.
– Армия ягнят под командованием некоего генерала Льва стоит в низине по дороге в Мертвый лес. Они разбили лагерь прямо на тропе и вырыли вокруг огромный ров, а затем засыпали листьями. Волка не заманить в ягнячий капкан, поэтому мы пойдем по горной тропе через Дамав. Только ее кое-что преграждает.
– Кое-что?
– Демон, – пояснила Аспария. – Падший ангел.
– И что я должен с этим сделать?
– Твоя рука выкована из меча Балхута, – сказал Крум. – Убей Падшего ангела, ягненок, и я отведу тебя в убежище Мертвого леса. Мы уже послали сотню воинов, но без толку. Однако ты, я думаю, преуспеешь.
Я не был так уверен.
– Что случилось с теми воинами?
Крум подался вперед, подперев подбородок кулаком:
– Воинами?
– Сотней, которую ты послал против Падшего ангела.
Он прищурился:
– Не понимаю, о ком ты.
– Ты только что их упомянул.
– Кого упомянул?
Я посмотрел на Мару: она казалась такой же озадаченной, как я. Или у кагана проблемы с памятью, или с этой сотней воинов случилось что-то очень-очень плохое.
– Не волнуйся, я позабочусь о твоей жене и сыне, пока тебя не будет. – Крум положил ноги на затылок Бардаса и откинулся назад. – Но лучше возвращайся убийцей Падшего ангела, а не любовником, или я заменю свою подставку для ног чем-нибудь… помягче. – Он бросил взгляд на все еще дрожащую Мару.
16. Васко
Он положил руку на мой член. Опять. Я чуть не вскрикнул.
Открыв глаза, я увидел его, сидящего на моей постели. Пивное брюхо свисало ниже бедер. Он трогал себя и улыбался, выпучив глаза от удовольствия.
Схватив кинжал, с которым нередко спал, я вонзил острие ему в руку.
Клинок раскололся, и куски металла рассыпались. Улыбка этого человека так расплылась, что челюстная кость пробила щеки, обнажив сухожилия.
Я хлопал себя по лицу, но не просыпался. Меня окружали стены из ткани – я в том же шатре, где уснул. Когда из горла того человека вырвался пронзительный смех, я его узнал.
Оборотень резко вернулся в бесполое состояние, пустой пергамент, который ему так нравилось наполнять. Он был безволос, никаких сосков, интимных частей, лишь плавные изгибы. Кожа такая бескровная, что кажется синей. Ужасное и жуткое зрелище, но лучше, чем вид священника Приама.
Я обнаружил, что дрожу. Хотел излить ужас, но только приготовился закричать, как рука оборотня удлинилась вдвое и, изогнувшись под странным углом, зажала мне рот.
– Забыл меня, капитан Васко?
Другая рука на моем животе трансформировалась в металлическую пластину, тоньше любого клинка.
– Значит, ты был таким? – произнесла Таурви. – В прошлом, когда ты был мелким ничтожным червяком, едва вынутым из чрева? Ты трясешься от ощущения, что какой-то толстяк поглаживает твой член.
Она подняла руку. Я схватил с прикроватного столика кувшин с водой, жадно выпил, а остаток вылил себе на голову.
Я спокойно спал, пока эта тварь в обличье священника не принялась меня лапать. И еще издевается. Я всегда старался не выказывать перед ней страха или какой-либо слабости. Но я спал, а она приняла форму, о которой не могла знать, если только не наблюдала за мной тридцать лет.
Я постарался взять себя в руки:
– Чего ты хочешь, Таурви?
– Не думай, что я забыла твои долги.
– Долги?
– Я много для тебя сделала, капитан Васко. Если б не я, ты томился бы у подножия горы, на которую так отчаянно пытаешься влезть. Момент расплаты придет, и раньше, чем ты думаешь.
Ладно, со стороны кредитора естественно напоминать должнику о долгах. Но зачем она приняла его облик?
Видимо, чтобы потешиться надо мной. Чтобы оскорбить все, что я сделал. Чтобы напомнить мне о слабостях, от которых я давно избавился. О том, чему поклялся больше не поддаваться.
– Я всегда плачу по счетам, – сказал я. – А ты, демон? Какой цели служишь ты?
Она дернула шеей. Голова раздулась, словно наполнилась газом, и нависла надо мной. Я видел свое отражение в железных зубах.
– До сих пор ты меня об этом не спрашивал. – Звуки исходили прямо из ее горла. – Я не обязана тебе отвечать. Я пришла только ради того, чтобы мягко напомнить. Но, кажется, я тебя огорчила. – Ее смех был наполнен ядом. – Люди никогда не преодолеют свой страх. Страх – огонь, в котором обожжена ваша глина.
– Как ты узнала о нем?
– Мои глаза могут заглянуть в твои сны. В твои воспоминания. Все твои глубины открыты передо мной. Я все знаю, малыш Васко.
Я смотрел на отражение своей мокрой головы в ее блестящих гигантских зубах – каждый с мое лицо величиной. На мгновение я увидел мальчика, которым когда-то был. Мальчика, который не знал, почему он поднялся на пирамиду в одном мире, а очнулся в другом.
Я зашел слишком далеко, чтобы бояться правды. Демоны реальны, но и дом тоже. Дом всегда был моим утешением, свечой в темноте.
– Если это все, чего ты хотела, тогда у меня есть дела.
Я поднялся и пошел к сундуку, где хранил одежду. Это был наш одиннадцатый день пути через Мертвый лес, и холодало с каждым днем. Чем дальше мы углублялись в лес, тем молчаливее он становился, а деревья все больше напоминали скелеты, как будто мы шли в сторону самой смерти.
Зная наших врагов, это было вполне вероятно.
Я достал дорожные штаны и тунику. Но, когда обернулся к кровати, Таурви уже не было. Лишь отпечаток тела священника Приама на моих простынях.
Мы сидели под бледным небом за дубовым столом. С одной стороны – я и мои заместители, а с другой – командир имперского гарнизона со своими. Я смотрел на деревья Мертвого леса, представляя подглядывающего оттуда за мной священника с широкой ухмылкой на лице.
– Генерал Лев – не трус, – сказал командир гарнизона Деметрий. – И его не просто принудить. Он будет удерживать низинные земли Пендурума всю зиму.
Тревор подтолкнул меня локтем и прошептал:
– Капитан, ты какой-то рассеянный.
Я не мог отвести взгляд от леса. Из той тени за мной, должно быть, наблюдает священник.
– Ваш генерал Лев с таким же успехом может махать флагом
