Испивший тьмы - Замиль Ахтар

Глаза у него больше не слезились. С тех пор как мы пришли в Семпурис, он перестал притворяться слепым.

– Может быть, предательство – обычное дело на севере, в тех залитых кровью руинах, откуда вы родом, но здесь, в Крестесе, мы все нити общей пурпурной ткани. Лев исполняет свой долг, не более.

Я взял себя в руки. Священника больше нет. Даже если и есть, так я теперь взрослый.

– Ион прав, – сказал я Деметрию, который наверняка при всем желании не смог бы отрастить бороду. Он еще не утратил юношеской мягкости черт и пытался компенсировать это тоненькими усами и мешковатой одеждой, скрывавшей слабое тело. – Крум не станет сидеть спокойно, – продолжил я. – Зная, что войска выступят на него весной, он постарается нанести удар первым. Генерал Лев перекрывает путь по низине, значит, остается единственный вариант – через Мертвый лес. Скоро он нас поприветствует.

– Тогда мы тоже с удовольствием его поприветствуем, – сказал Деметрий.

– Ты когда-нибудь бывал в бою, Деметрий? – Я прочертил в воздухе линию через его грудь до подбородка. – Когда-нибудь замахивался на человека, который хочет распороть тебе брюхо?

Деметрий молчал. Ни генерал Лев, ни он не знали вкуса войны. Все бывалые крестейские командиры гнили на берегах реки Сир-Дарьи. Неудивительно, что каган Крум отобрал Пендурум у уцелевших ягнят.

Но Деметрий, как многие юные глупцы, рвался в бой. Он был третьим сыном барона Арбориоса, владевшего плантациями оранжевого винограда, оловянными и серебряными рудниками и несколькими лучшими конскими пастбищами империи. Кроме того, в кармане его отца была половина семпурийских гильдий мастеров серебряных дел.

В тени столь успешного отца третьему сыну нужно предпринимать много усилий, чтобы сиять, и Деметрий, похоже, очень старался.

Чернобрюхий Бал хмыкнул. Лицо этого маленького и круглого человека было измазано маслом. Он ежедневно следил за тем, чтобы наши бомбарды были начищены, а порох надежно защищен от дождей, которые здесь лились по нескольку часов каждое утро. Бал – не сын барона: когда я его встретил, он был подметальщиком в кузнице. Он касался углей, как теста. Люди рождаются с глубоким первобытным страхом перед огнем, но только не Бал. Его страх, должно быть, еще в чреве матери трансформировался в любовь.

– В горах много узких мест, – сказал Бал. – Нам не добраться туда раньше него.

– Что ты предлагаешь? – спросил я.

– Плотно засесть в фортах и ждать. Весну. Лето. Еще одну зиму. Испытаем их терпение.

Мудрый курс. Но Бал – не один из нас. Он не знает, что мы идем к высшей цели. Наша цель – не просто триумф, а триумф как можно более быстрый, чтобы мы успели подготовиться к встрече с настоящим врагом, на востоке.

– Кардам Крум насилует и убивает истинно верующих, – сказал Деметрий, – а ты хочешь, чтобы мы в безопасности просиживали задницы в фортах?

– Если вы не хотите быть изнасилованы и убиты, то да, – отозвался Бал.

За спиной у Бала среди дубов промелькнула тень. Ухмыляющийся священник выглянул из темноты. Я сжал руку, чтобы перестала трястись. И чтобы не заметили остальные.

– Деметрий привел убедительный довод, – сказал я. – Весной мы должны выступить к железным стенам, одновременно с армией генерала Льва. Разделение сил Крума на два фронта – ключ к победе над ним.

– Лев – старый друг моей семьи, – сказал Деметрий. – Я ему напишу. Мы скоординируем подготовку и весной выступим.

Ион постучал пальцами по крышке стола и, смущенно помявшись, спросил:

– А если к тому времени, как мы выдвинемся на север, Крум будет уже в Мертвом лесу?

Деметрий покачал головой и презрительно усмехнулся:

– Крум не пойдет зимой через Дамав. Он лишится половины орды из-за оползней и метелей. Вы здесь чужаки и не знаете наших краев.

– Зато они знают, – заметил Ион. – Если Крум нас опередит и возьмет те форты, тогда Мертвый лес, считай, у него в руках. Если же он нас обойдет, тогда к весне будет в Тетисе. Хочешь посмотреть, как он сделает из твоего отца-барона подставку для ног, или предпочтешь быть готовым?

Ион играл в «Убийцу султана». Мы с ним до поздней ночи играли в домах наслаждений в Вахи, с танцовщицами на коленях. Ион знал, что нужно всегда быть готовым к неожиданностям. Крум существовал в тумане войны, но он уже сделал то, чего никто не предвидел, – захватил самый укрепленный город на континенте, да еще в снежную бурю. Он играет по своим правилам, а мы мало что о них знаем.

– Предположим, Крум возьмет форты, – сказал я. – Он засядет в этих фортах или выйдет на бой против нас?

Бал с влажным бульканьем откашлялся и сплюнул в сторону.

– Не скажу, что знаю этого человека, но, будь в моем распоряжении орда, я не стал бы прятаться за камнем. Я использовал бы Мертвый лес как прикрытие и обошел нас с флангов, когда мы приблизимся к фортам. Конечно, мы отгоним его всадников огнем из аркебуз, но понесем потери. И больше никогда не сможем спать спокойно в этом лесу.

Итак, мы вступили в игру. Крум не пойдет на открытый бой, но и не станет прятаться в фортах. Он укрепит эти форты, а после начнет изнурять нас набегами. Так поступил бы на его месте я.

Хотя в каком-то смысле именно этого и следовало ожидать от рубадийского кагана. Мы до сих пор не знали, взял ли он Пендурум при помощи бомбард или хитростью. Мы слышали рассказы о его жестоком обращении с экзархом Бардасом и его семьей – Крум мстил за то, что Бардас позволил Инквизиции свободно хозяйничать в Пендуруме. После того как Михей снова захватил этот город, Инквизиция при поддержке рыцарей-этосиан устраивала массовые сожжения последователей Сакласа – и даже деревьев, которым они поклонялись. В этом я был солидарен с Крумом. Я собирался навсегда покончить с Инквизицией, как только приобрету достаточное влияние на империю.

Но, чтобы обрести такое влияние, я должен сразить Кардама Крума. И вместо того чтобы побеждать в бою, я собирался выиграть хитростью, убедив его атаковать генерала Льва, а не нас.

– Дискуссия была плодотворная. Прежде чем подводить итог, давайте вознесем молитву. – Я приложил руку к сердцу. – Архангел, пусть твой свет озарит наш путь. И да снизойдет на нас твоя мудрость. Уничтожь неверных и разрушь их замыслы. Уповаем на тебя с сего дня и до Последнего дня, когда небо окрасится кровью, а луну закроют темные крылья. Даруй нам спасение в твоих самых суровых испытаниях.

Я