Пришедшие с мечом - Екатерина Владимировна Глаголева

дюймов, из которой вываливались кишки. Тайно уехав из Египта, Наполеон оставил там не любившего его Клебера и обожавшего его Жюно. Едва поправившись, Андош вышел в море, попал в плен к англичанам; сам Нельсон прислал генералу Жюно корзинку с фруктами и вином; в день битвы при Маренго его обменяли в Марселе на корсара и несколько капитанов «купцов». Но с ним всегда так: если и сделает что-нибудь нужное, то натворит при этом бед. Наполеон сослал его за буйство в Аррас – Жюно подготовил там великолепный корпус, с которым одерживал победы Удино. Бонапарт назначил Андоша губернатором Парижа; Жюно спутался с банкиром Рекамье, который после разорился, и его женой, верной подругой госпожи де Сталь. Все его боевые товарищи уже стали маршалами, один Жюно оставался генералом – правда, Наполеон дал ему герцогский титул. В Португалии он примкнул к Нею и Ренье, недовольным тем, что командовать ими поставили Массена; англичане взяли верх, Жюно получил пулю в лицо, его привезли к жене полумертвым, но Лора каким-то образом смогла его выходить. После этого Андош стал другим. Он и раньше был не вполне здравомыслящим человеком, а в России… Если бы в августе, у Валутиной горы, он не стоял столбом, Наполеон разбил бы русских и закончил бы кампанию победой. И вот теперь Жюно хочет, чтобы Наполеон доверил ему самое ценное – собственное спасение. Император должен вырваться из этой ледяной ловушки, чтобы достигнуть Франции, а потом вернуться сюда – с новой армией. Да, эта кампания проиграна, но он не побежден. Обстоятельства сложатся иначе, звезды сойдутся благоприятно – такое уже бывало. Священный эскадрон он поручит Мюрату.

Эскадрон из одних офицеров! Капитаны и полковники превратились в рядовых, бригадные генералы – в унтеров, дивизионные генералы – в лейтенантов. Но записались все, у кого еще оставалась верховая лошадь: им предстоит осуществить небывалое, спасти императора и покрыть себя славой. Капитаном первой роты стал граф де Сен-Жермен, второй – Себастиани, третьей – де Ла Уссэ, четвертой – Латур-Мобур, полковником – Груши. В восемь утра почетная гвардия его величества построилась в поле, слева от большой дороги из Бобра в Борисов. Произвели перекличку; прибыл император с Главным штабом и проследовал далее; Священный эскадрон поскакал за ним.

* * *

«Лошница, 25 ноября 1812 г., утро.

Иоахиму Наполеону, королю Обеих Сицилий, командующему кавалерией Великой армии, в Борисов.

Герцог Беллуно прибудет в полдень в Кострицу и сможет этим вечером перейти через реку. Приготовьте козлы для наведения моста. Прибыли генерал Эбле и множество саперов. Нынче вечером мы переправим корпус Удино, корпус герцога Беллуно, Императорскую гвардию и поочередно остальные корпуса, но и с этими только тремя корпусами, состоящими из девяти дивизий, возможно разбить всё, что находится под Борисовом, и с Божьей помощью полностью очистить правый берег, осуществив операцию, которая повлияет на окончание кампании. Передайте это герцогу Реджио[45] и сообщите мне его мнение и ваше обо всём этом.

Наполеон».

* * *

Удино отправил саперов к селению Ухолоды в полутора лье к югу от Борисова, чтобы они развили там бурную деятельность, производя как можно больше шума. В Борисове он собрал местных купцов и подробно расспросил о кратчайшей дороге на Минск. Разумеется, недавно прибывший оттуда Брониковский знал дорогу очень хорошо, но главным было то, чтобы о расспросах и сооружении ложной переправы узнал Чичагов. Расчет удался: утром Чичагов перебросил основные силы к Ухолодам, оставив небольшой отряд из трех полков и роты конной артиллерии прикрывать линию, растянувшуюся на шестнадцать верст от Стахова, лежавшего против Старо-Борисова, до Зембина. Начальник штаба генерал Сабанеев уговаривал его подождать хотя бы сутки, пока всё не разъяснится, однако Чичагов знал от самого Кутузова, что переправа неприятеля, скорее всего, состоится южнее Борисова, вся русская армия идет к местечку Березино в сорока верстах от Ухолод, чтобы воспрепятствовать неприятелю взять налево к Игумену[46] в Минской губернии и прорваться на Волынь. В то же утро французская конница форсировала реку от Студёнки к Брылям, севернее Борисова; за спиной у каждого кавалериста сидел стрелок-пехотинец; русские отошли к Стахову. Закрепившись на правом берегу Березины, французы занялись переправой; разобранных по бревнышку крестьянских изб должно было хватить на два моста – для пехоты и для кавалерии с обозами.

Снег сыпался с неба, точно перья из распоротой перины, только он не гладил, а сёк лицо, подхлестываемый ветром. Выбивая зубами дробь, саперы и понтонеры стояли по пояс в воде, устанавливая козлы, а мимо них проплывали льдины. Ширина реки составляла здесь с полсотни саженей, глубина – три аршина. Закутавшись в свою шинель на меху и нахлобучив поглубже шапку, Наполеон сидел на выпиленном куске льда и диктовал приказы Бертье, который писал на коленке. Мюрат нарядился польским уланом, картинно забросив себе на плечо красный плащ (уланы в этот момент перестреливались с казаками на опушке леса); Удино, Ней и Мортье тоже были здесь; Жомини постоянно кашлял.

Первый мост, на двадцати трех козлах, настелили вскоре после полудня; Удино приготовился перейти по нему.

– Берегитесь, не попадите в плен! – крикнул ему император.

– Среди таких храбрецов я ничего не боюсь! – ответил Удино, махнув рукой в сторону бригады генерала Альбера, и первым проскакал на правый берег.

Пушечный выстрел испугал его лошадь, которая скакнула в сторону и увязла в болоте; маршал спешился; в двадцати шагах от него упал Альбер, сбитый ядром, однако почти тотчас поднялся.

– Меня должно было разорвать пополам, – сказал генерал, восстановив дыхание, – но их порох ни к черту не годится!

Бригада построилась в боевой порядок, дивизия Леграна поднялась на холм; русскую дивизию поляка Чаплица отбросили к Борисову.

Гвардия начала переправу. Мороз усиливался, глубокий снег затвердел как камень, зато и болота замерзли – по ним теперь можно было идти, аки посуху. Оставив в Борисове дивизию Партуно с приказом выступить оттуда ночью, маршал Виктор занял высоты у Веселово, севернее Студёнки, чтобы не подпускать Витгенштейна к мостам.

Около трех часов к Старо-Борисову подошел отряд полковника Властова и остановился, ничего не предпринимая, однако близость неприятеля вызвала давку. Мост сломался, «ворчуны» с шумом, плеском и руганью падали в ледяную воду. Понтонеры исправили его и закончили второй, но от их роты осталось всего шесть человек, остальные замерзли насмерть.

Два с лишним века назад здесь, мимо Веселово, шли полки Карла XII, намеревавшегося занять Москву и диктовать оттуда свои условия мира царю Петру, а русские войска перед ними отступали…

Ночью в Борисов ворвался Сеславин, произведя переполох; дивизия Партуно в темноте перепутала