Пришедшие с мечом - Екатерина Владимировна Глаголева

В деревнях, где армия останавливалась на квартирах, французских скитальцев селили в особой избе, давали им хлеб и водку. Все они были больны, но лечить их было нечем и некому. В таких избах стоял очень тяжелый запах, хотя умерших французы тотчас выбрасывали вон. Штабс-капитан 12-й артиллерийской роты как-то раз от нечего делать зашел к французам вместе с двумя младшими офицерами: товарищей для философских диспутов у него не осталось, а вдруг в этой куче навоза отыщется жемчужное зерно – кто-нибудь из дворян, из образованных людей? Его надежды не оправдались, зато из расспросов выяснилось, что некоторые из несчастных знали портновское и сапожное ремесло; офицеры сообщили об этом своим солдатам. Французов тотчас взяли к себе, и они принялись усердно работать, счастливые тем, что их кормят и не выгоняют на мороз. Однако они принесли с собой какую-то заразу, среди солдат начались горячки, два человека умерли; офицеры, составившие компанию штабс-капитану, тоже заболели довольно тяжело, но, к счастью, выжили.

* * *

Реляции о решительной победе под Красным напечатали во всех петербургских газетах; в Казанском соборе отслужили благодарственный молебен в присутствии государя и всей высочайшей фамилии, с пушечною пальбою. В гостиных бурно обсуждали новости с театра военных действий, которые каждый день обрастали подробностями: Италийский вице-король захвачен, весь его корпус истреблен; во взятом обозе найден весь наполеонов гардероб и прислан сюда вместе с бывшим при нём камердинером; в брошенных фурах была драгоценная церковная утварь и множество червонцев. Все три наши армии уже соединились между собой, и враг не сегодня завтра будет разбит окончательно.

Много говорили о революции, недавно произведенной во Франции, – всякий раз с новыми дополнениями. Некий генерал совершенно спокойно захватил с одной ротой все важные места в Париже, а организовал переворот Талейран по просьбе нации. Наполеон объявлен похитителем престола Бурбонов, французы уже избрали себе нового короля – герцога Ангулемского, женатого на дочери убиенного Людовика XVI; императрица Луиза уехала в Вену к отцу, однако не взяла с собой Римского короля, а требовала отдать ей дочь Анну, которую подменили в день родов…

Граф Аракчеев только поднимал брови, когда ему передавали эти слухи, интересуясь его мнением. Ему было не до Бурбонов. Государь распорядился отпустить сорок две тысячи семьсот тринадцать рублей и сорок семь копеек на удовлетворение нужд воздушного хозяйства в Ораниенбауме и вывезти из Нижнего остававшихся там мастеровых и нужные вещи.

* * *

29-Й БЮЛЛЕТЕНЬ ВЕЛИКОЙ АРМИИ

Молодечно, 3 декабря 1812 г.

До 6 ноября погода стояла прекрасная и движение армии осуществлялось с большим успехом. 7-го начались морозы; с этого момента мы каждую ночь теряли несколько сот лошадей, умиравших на биваках. Прибыв в Смоленск, мы уже лишились многих кавалерийских и артиллерийских лошадей. Русская Волынская армия угрожала нашему правому флангу. Наш правый фланг ушел с Минской операционной линии и сделал опорным пунктом своих операций Варшавскую линию. Каким бы тяжелым ни было для императора решение выступить в поход в такую суровую пору, новое положение дел того требовало. Он надеялся прибыть в Минск или хотя бы на Березину раньше неприятеля; 13-го числа он выступил из Смоленска, 16-го ночевал в Красном. Дороги обледенели, лошади гибли по ночам уже не сотнями, а тысячами, особенно французские и немецкие. В несколько дней погибли 30 тысяч лошадей, заставив кавалерию спешиться; пришлось бросить и уничтожить большую часть орудий, боеприпасов и провианта.

Без кавалерии мы уже не могли высылать разъезды, без артиллерии – отважиться на сражение; нужно было идти, чтобы нас не принудили к баталии. Это затруднение вкупе с чрезмерным и внезапным холодом сделало наше положение досадным. Люди, недостаточно закаленные от природы, чтобы превозмогать превратности судьбы, утратили веселость и бодрость, думая лишь о несчастьях и катастрофах; созданные быть выше всего этого сохранили свои обычные манеры и увидели новую славу в преодолении трудностей иного рода.

Неприятель, встречавший на дорогах следы ужасного бедствия, поразившего французскую армию, решил им воспользоваться. Он посылал за каждой колонной казаков, которые, подобно арабам в пустыне, захватывали отставшие обозы. Сия презренная кавалерия, производящая лишь много шуму и не способная смять роту стрелков, превратилась в грозную силу по воле обстоятельств. Однако неприятелю пришлось раскаяться за все предпринятые им серьезные попытки; он был опрокинут вице-королем и потерял много людей.

Герцог Эльхингенский, составлявший арьергард с тремя тысячами солдат, взорвал стены Смоленска. Он был окружен и оказался в критическом положении, но выбрался из него со свойственным ему бесстрашием. Ночью он совершил правофланговый маневр, перешел через Борисфен[48] и расстроил все расчеты врага. 19-го числа армия перешла через Борисфен в Орше, и утомленная русская армия, потерявшая много людей, прекратила свои попытки.

Волынская армия, занявшая 16-го числа Минск, шла на Борисов. Генерал Домбровский защищал предмостные укрепления в Борисове с 3 тысячами человек. 23-го он был вынужден оставить эту позицию. Тогда неприятель перешел Березину в направлении Бобра. 2-й корпус герцога Реджио, бывший в Черее, получил приказ выступить в Борисов и обеспечить переход армии через Березину. 24-го он столкнулся с дивизией Ламберта в четырех лье от Борисова, атаковал ее, разбил, взял две тысячи пленных, шесть орудий, пятьсот фур Волынской армии и отбросил неприятеля на правый берег Березины. Неприятель спасся лишь тем, что сжег мост длиной больше трехсот саженей.

Тем временем неприятель занял все переходы через Березину. Ширина этой реки составляет сорок саженей, она была покрыта льдом, а ее берега – болотами на глубину в триста саженей, что превращало ее в труднопреодолимое препятствие. Неприятельский генерал поставил четыре дивизии в разных местах, где, по его мнению, собиралась пройти французская армия. На рассвете 26 ноября Император, обманув неприятеля разными передвижениями накануне, отправился в деревню Студёнка, где в его присутствии и несмотря на неприятельскую дивизию были наведены два моста через реку. Герцог Реджио переправился, атаковал неприятеля и сражался с ним два часа; неприятель отступил к Борисову. Генерал Легран был тяжело, но не опасно ранен.

Поскольку Борисов был оставлен, Двинская и Волынская армии установили коммуникацию между собой и спланировали атаку. На рассвете 28-го числа герцог Реджио предупредил Императора о нападении; полчаса спустя то же сделал герцог Беллуно на левом берегу; армия взялась за оружие. Генерал Думерк, командовавший 5-й кирасирской дивизией, приказал атаку кавалерии в тот момент, когда Вислинский легион вступил в лес, чтобы прорвать центр неприятеля, который был смят и опрокинут. Со своей стороны, герцог Беллуно яростно напал на врага, разбил его, захватил 500–600 пленных и не подпускал