Шарада - Руслан Каштанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пару раз Айдын все же подпустил к себе двух разных красоток. Но только ради того, чтобы провести время с одной из них в своей машине на заднем сиденье, а с другой – в пустой аудитории, дверь в которую можно было закрыть на щеколду. Обе не испытали особого удовлетворения. Их партнер хоть и проявлял в некоторых моментах горячую страсть, но все равно оставался холоден, в сосредоточении самого себя, в своей крепости, в своей броне.
Все-таки, не для этого он оказался в университете. Цель была иной. Она была ведома ему, и еще нескольким людям; и представляла собой значительный интерес, практически планетарного масштаба. Айдын нес в себе эту тайну, как священный огонь, параллельно тому, что касалось студенчества. Высшее образование, получение знаний, «защита диплома» – ко всему этому он шел навстречу с одной только мыслью – ничего из вышеперечисленного не будет лишним. Хотя и был уверен, что в грядущем мировом порядке, совсем в недалеком будущем, все эти формальности уже не будут иметь никакого значения…
Можно было только догадываться, как этот мистер Икс оказался на факультете психологии. Вряд ли он был движем научным интересом. Бытовало мнение, что не самую последнюю роль в этом казусе сыграла Нелли.
«Скорее всего, это она привела его сюда за ручку, – говорили злые языки. – Как маленького ребенка».
«Ему подошла бы юриспруденция. Там таким самое место».
«Все качки туповаты. Шагал бы он к физрукам».
«Я бы не сказала, что он туповат…»
Крайняя реплика принадлежала голосу студента более или менее равнодушному к малознакомым лицам мужского пола. Этим студентом была Дина. И с ней в этом случае было трудно поспорить.
Факты говорили сами за себя. Хотя Айдын и пропускал немало лекций, на семинарах он проявлял вполне достойное знание материала. В те минуты, когда и ему, как и всем остальным, приходилось выступать с докладом, аудитория, как правило, замирала. Одна часть ждала полного провала, чтобы дать себе волю похихикать наконец-таки над тем, кто постоянно ставил себя выше остальных; другая часть готовилась к моменту, когда тишину прервет немногословная личность (голос Айдына в такие моменты приобретал магический оттенок); оставшаяся часть попросту проявляла безразличие, по-студенчески стараясь вникнуть в предлагаемый материал.
Не сложно догадаться, что Дина входила в число последней категории лиц.
Если бы ей сказали, что она когда-нибудь будет проводить свободное время в компании с Айдыном и другими людьми, которые со временем обрели статус значимости, она нашла бы такую реплику пустой, глупой и не имеющей никакого отношения к реальности.
Но этой бессмыслице суждено было случиться. В основном, благодаря доверительному общению, завязавшемуся между Кириллом и Айдыном. Со стороны их «дружба» выглядела как подарок судьбы. Словно сирота обнаружил свою родню, которую искал долго, но безрезультатно. Ни тот, ни другой никогда не занимались целенаправленным поиском родственных душ, и даже не помышляли об этом. Поэтому было вдвойне приятно обнаружить в своем соседе по парте нечто близкое, эхообразное, с еле видимой чертой аналога.
Кирилл был рубахой-парнем. Границы его личного пространства были весьма гибкими. Он легко подпускал к себе людей, и с той же легкостью с ними прощался. Исключение составляла его родня, и девушка, в которую он был влюблен. Каким-то образом, Айдын со временем тоже перекочевал в эту особую группу лиц.
Как и почему это произошло, самого Кирилла особо не волновало. Он принимал события таковыми, какими они являлись. В то время, как Дине постоянно не давал покоя тот факт, что ее молодой человек стал водиться с каким-то непонятным субъектом, промышляющим темными делишками. До этого Айдын был ей безразличен. Она могла случайно пересечься с ним у входа в университет, в пустом коридоре, или на какой-нибудь из городских улочек, поприветствовать его (ненароком отмечая про себя бойцовскую фигуру), и уже не вспоминать о нем до следующего момента их неумышленной встречи.
Но когда Айдын стал водить дружбу с Кириллом, ее это сразу встревожило, и она находила в этом непонятную расчетливость.
–Когда он затянет тебя в свои дела, раскрутит как следует, а потом кинет, я обязательно напомню, что предупреждала, но ты не слушал. Жалеть я тебя не стану. Назову дураком.
Порой Дина воспитывала Кирилла в самых строгих формах.
На такие реплики Кирилл реагировал, как правило, одинаково: тепло улыбался, прижимал свою девушку к себе, в очередной раз признавался ей в любви, и благодарил за заботу.
–Посмотри на них, – говорила Нелли Айдыну. – Последи за этой влюбленной парочкой. Отметь для себя, как развиваются отношения между потенциальными супругами. С возрастом я нахожу это забавным. Эдакая трагикомедия. Будь я писателем, то уже давно сподобилась написать пьесу о влюбленных студентах…
Айдын стал наблюдать. Он редко присматривался к людям, окружавшим его. Все полезное, что он мог взять, он брал от наставников. Остальные были ему неинтересны. Люди казались ему примитивными, однобокими, ведомыми.
Но теперь многое менялось. Назвав себя другом, и тем самым приблизившись к человеческой простоте, он смог, наконец, почувствовать то многообразие мира, которое всегда двигалось где-то в параллелях, и от того выглядело чужим, а временами даже ненастоящим.
Приоткрылся занавес, и забрезжил свет…
В Кирилле сошлись две разности – невесомость простодушия и сложное видение мира. С удивлением, Айдын обнаружил для себя, что ему это импонирует. Общаясь с Кириллом, он испытывал истинное удовольствие. Их разговоры могли опуститься до самых низких пошлостей. Но, благодаря Кирилловой добросердечности и его стремлению рационализировать даже самые глупые проявление человека в мире, их пустозвонные беседы сохраняли здравомыслие, и никогда не укатывались в холодную прорубь цинизма. С сожалением, Айдын вынужден был отметить для себя, что он неожиданно оказался в том круге, где уважительные отношения свободно перетекают в дружбу, а вынужденная ложь непреодолимо стремиться к искренности чувств. В его планы это не входило…
Он смотрел на Кирилла, и видел его будущим семьянином. Он видел, как он будет возвращаться домой после работы, вкусно ужинать, и валяться на диване до того момента, пока не наступит время сна. Айдын представлял себе, как Кирилл станет приближаться к обрюзглости, и как молодость будет уходить из него, и как он будет стареть в кругу своих родных и близких. Это был примитивный портрет стандарта, безжизненный и лишенный биографических подробностей. И потому такой непривлекательный для всякого индивидуалиста, каким был Айдын.
Потом Айдын приглядывался к Дине, к потенциальной супруге Кирилла, и также легко обнаруживал в ней будущую жену, способную к истовому воспитанию своих детей, бездумному пропиливанию своего мужа, к периодическим жалобам, которые способна воспринять только еще
