Ставка на герцогиню - Анна Валерьевна Минаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он опустился на колено и склонил голову.
– Я приношу клятву верности герцогине Этьенской и герцогству Этьен. Клянусь защищать простых людей от монстров мечом и магией. И если потребуется, готов отдать свою жизнь за эту цель.
Я не успела придумать ответа на его слова, как все люди в золотых доспехах разом опустились на одно колено, втыкая свои мечи в землю. И склонили передо мной головы, повторяя за своим командиром.
* * *
Меня била сильнейшая дрожь. Перед глазами плыло, а зубы стучали, как в лютейший мороз.
Балкон и выступление перед воинами остались позади. Остались позади и недовольные взгляды лорда Иэйтена. Все же я поступила не так, как он хотел. Хотя по итогу мы получили желаемое – верность людей короля.
Все осталось позади. Сейчас я находилась в своих покоях. Наедине сама с собой, своими мыслями и ужасом от того, что Роналд погиб.
Это никак не могло укрепиться у меня в мозгу, не могло найти почву, чтобы пустить в нее корни.
Воздуха не хватало, я задыхалась от ужаса.
На негнущихся ногах добралась до трельяжа, рухнула на пуф и зажмурилась, стараясь не думать. Просто не думать, потому что каждая мысль убивала меня. По-настоящему убивала.
Он мертв… мертв… Боги! Нет, просто нет! Это ошибка. Уж кто кто, а Роналд Этьен просто не мог сложить голову в Мертвых землях. Только не он. И не так! А еще…
Я охнула, вскочив с места.
Фан…
Он тоже не вернулся. А Лану я видела последний раз во дворе замка.
Я уже шагнула к двери, полная решимости найти свою камеристку. Чтобы не бросать ее в этой пучине и чтобы не утонуть в ней самой, как рядом что-то тихо щелкнуло.
А потом в воздухе возник лист бумаги и медленно спланировал в руку.
Сердце предательски дрогнуло.
Что, если это ответ от Роналда? На одно из моих многочисленных писем. На одно из тех посланий, которые уходили в тишину. Что, если… он жив? И пишет мне, чтобы сообщить об этом?
А что, если это действительно письмо от него. Только… из прошлого. Что, если это письмо, которое шло так долго… и пришло слишком поздно?
– Возьми себя в руки, – прошипела я себе под нос, зажмуриваясь. – Алина, возьми себя в руки!
Сейчас я должна быть сильной. Сейчас я не могу позволить себе расклеиться. Только не сейчас.
Тряхнув рукой, я развернула письмо и… выдохнула.
Этот идеальный почерк был настолько знаком мне, что даже чувством дежавю накрыло. «Знаю, что ты хотела получить от меня письмо раньше, но раньше писать было не о чем. Сейчас есть. Сейчас я готова торжественно тебе сообщить, что сделала все, что было в моих силах.
После моего отъезда боги начали охоту, как я и предполагала. Я отвлекала их от тебя, как могла. Увы, сейчас я больше не смогут продолжать это делать. Скорее всего, очень скоро ты вновь ощутишь их внимание и так называемую любовь. Будь осторожнее, Алина. Они недовольны случившимся и будут искать виновника. Но я знаю, что ты справишься.
Не отвечай на письмо. Ответ я не получу, так как все еще скрываюсь.
Береги себя, дорогуша!»
– Адель, – прошептала я, не сдержав улыбки.
Эта засранка все же написала. И принесла своим письмом не столько переживания, сколько свет. Если она все это время отвлекала богов… может, они поэтому не отвечали на мои призывы?
Фантазия бодро нарисовала весь пантеон, гоняющийся за младшей из Флемур. И я рассмеялась.
Немного нервным смехом.
Но радость была недолгой. Послевкусие от письма быстро улетучилось, резким ударом под дых возвращая меня в реальность.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы адаптироваться. Вздохнуть и поспешить к выходу.
Лана была у себя в покоях. Я застала ее сидящей на полу. Она положила голову на кровать, а плечи ее мелко тряслись.
– Лана?
Она вздрогнула, подняла на меня красные заплаканные глаза. Всхлипнула и попыталась встать.
– Ваша светлость, – ноги ее не слушались. Камеристка запнулась, но все равно поклонилась, – простите. Я была нужна вам, знаю. Простите…
– Тш-ш-ш, – я шагнула к ней, протянув руки.
Лана вздрогнула, а потом шагнула навстречу.
Я обняла ее первой. Прижимая к себе и позволяя девушке вновь зарыдать от ужаса от отчаяния.
– Я же не хотела, чтобы он ехал, – причитала она спустя несколько минут, когда мы обе сидели на полу в ее комнате. У обеих глаза были красные от слез, а голоса дрожали. – Как сердцем чувствовала, миледи. Будто знала, что нельзя его пускать в этот раз. Боги!
Я в ответ промолчала. Не стала говорить, что у самой сердце было не на месте с самого отъезда Роналда.
– Как вы держитесь, ваша светлость? – она всхлипнула, потерла кулаками глаза. – Как выдерживаете эту боль? Вы же любили его. Я видела это.
– Никак, – честно призналась я, закрывая глаза. – Я чувствую, как проваливаюсь в черную пустоту, Лана. Скатываюсь в отчаяние. Отрицаю все. Я не держусь. И это нормально.
Она накрыла ладонью мою руку и слабо сжала. Я перехватила ее пальцы и ответила на пожатие.
Бессловесная поддержка была сейчас лучше любых заезженных фраз. Потому что любые слова сейчас только сильнее выбьют из-под ног и так зыбкую почву.
Но как бы там ни было, как бы мы ни провели с Ланой ночь в слезах и разговорах, на следующее утро я должна была выглядеть неприступной скалой. Вновь выступить перед отдохнувшими воинами. Вновь присутствовать на военном совете. Вновь играть роль герцогини… вдовствующей герцогини.
Каждый элемент следующего дня вопил о том,
