Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С а л и м а. Еще бы! Шуточное ли дело — под нашим солнцем целый день поле утюжить? Парень как-никак в городе вырос.
Т у р с у н а. Одного я понять не могу: чем его так эта работа заинтересовала? Надо же — бросить город…
С а л и м а. По-моему, у Исмаила намерения самые серьезные.
Держась за поясницу, согнувшись, появляется И с м а и л. Не видя Турсуны, он бросается на бугорок.
И с м а и л. Уй, ну и жарища!
Т у р с у н а. Что это с вами, гость дорогой? Недели нет, как за штурвал сели, а уже согнулись, как крючок.
И с м а и л. А вы, милая, не очень-то посмеивайтесь. (Достает из кармана бумагу и протягивает Турсуне.)
Т у р с у н а. Что это?
И с м а и л. Заявление. Прошу принять меня в бригаду и дать новый агрегат. Тогда поговорим. Надоело на старой машине работать.
Т у р с у н а. Вы что, действительно хотите вступить в колхоз?
И с м а и л. Этим не шутят.
Т у р с у н а. Я согласна. Заявление ваше рассмотрят на заседании правления. Думаю, вашу просьбу удовлетворят. Колхозу люди очень нужны. Только известно ли вам, что в бригаде у нас — одни девушки?
И с м а и л. Именно поэтому я и прошусь к вам. Нужен же, в конце концов, девушкам защитник и опора?
Т у р с у н а. А выдержите, если обопремся? Нас ведь много.
И с м а и л. Будьте спокойны. Лишь бы не все сразу. (Многозначительно.) Тетушка Салима, обед скоро?
С а л и м а. Торопиться не стоит. В нашем деле нужна осторожность. Огонь как-никак: чуть оплошаешь — глядишь, и подгорело.
И с м а и л. Да-да, будьте поосторожней, не сожгите меня… э, извините… обед. (Уходит.)
Т у р с у н а (смотрит ему вслед). Как ему идет комбинезон!
С а л и м а. Молодцу все к лицу. Тем более такому.
Пауза.
Т у р с у н а. Не пойму я, что со мной в последние дни происходит.
С а л и м а. О чем это вы, Турсуна?
Т у р с у н а. Как-то неспокойно на душе…
С а л и м а. Дорогая, я ведь вам давно хочу кое-что сказать, да все никак не получается, все время вокруг вас люди.
Т у р с у н а. Сейчас вроде никого нет, говорите.
С а л и м а. Тут, знаете ли, душечка, такое дело… парень один прямо сгорает по вас. Извелся весь.
Т у р с у н а. Ну и скажете вы, тетушка Салима!
С а л и м а. Клянусь, глядя на его страдания, у меня ноет сердце! А какой парень! Всем джигитам джигит!
Т у р с у н а. Кто же он, удостоившийся таких похвал?
С а л и м а. По-моему, никто вас так не полюбит, как он. А ведь что нашей сестре надо — любовь! А все остальное…
Т у р с у н а. Что же, не хотите назвать его имя — не надо. Если он действительно влюблен, как вы говорите, то сам объяснится.
С а л и м а. Э… бывает, горит человек, а объясниться робеет. Настоящее чувство часто бывает скромно и молчаливо.
Появляется И н о б а т.
И н о б а т. Это что за дела такие? Каждый день одно и то же!
Т у р с у н а. Что случилось?
И н о б а т. А что может случиться? Опять мотор заглох!
Т у р с у н а. Ну что с тобой поделаешь. Довела-таки машину!
И н о б а т. Во мне ли дело, бригадир? Во всем Хашим виноват. Разве это механик? Неделю хожу за ним, ручки не могу выпросить. Целыми днями чужие легковушки чинит.
Появляется И с м а и л.
Т у р с у н а. На прошлой неделе он ведь починил твой агрегат.
И н о б а т. А что толку? Мотор назавтра опять вышел из строя. Если рублем не пахнет, он ничего толком не сделает. (В сердцах.) Попался бы мне в глухом переулке этот скелет…
Исмаил молча приближается к Инобат.
И с м а и л. Пошли. (Уходит.)
И н о б а т. Это он мне сказал?
Т у р с у н а. Кажется, да.
И н о б а т. А куда позвал?
Т у р с у н а. Мне-то откуда знать? Пойдешь — узнаешь.
И н о б а т. Ой, сердце-то как стучит! (Сердито.) Ошибся, красавчик, я не из тех, за кого ты меня принимаешь!
Т у р с у н а. Не пойдешь?
И н о б а т. Почему это — не пойду? (Убегает.)
Переговариваясь, появляются д е в у ш к и.
П е р в а я д е в у ш к а. Тетушка Салима, как насчет обеда?
С а л и м а. Садитесь, сейчас подам.
В т о р а я д е в у ш к а. Хороший отдых — хорошая работа. А ну-ка, капитаны, у кого в сердце огонек не погас? Выходите в круг!
Т р е т ь я д е в у ш к а. Верно, спляшем!
Девушки танцуют. Слышится рокот мотора. Появляется запыхавшаяся И н о б а т.
И н о б а т. Слышали? Как зверь работает! Ну и молодчина Исмаил, настоящий джигит!
П е р в а я д е в у ш к а. Правда? Это он починил? Здорово! Свой механик у нас появился!
Вытирая ветошью руки, появляется И с м а и л. На лице у него следы масла.
Т у р с у н а. Спасибо вам. Что же вы до сих пор молчали, что в моторах разбираетесь?
И с м а и л. Сам не был уверен, попробовал — получилось.
Т у р с у н а. Вы, оказывается, мастер на все руки. Я сегодня же пойду к председателю. Считайте, что вы приняты в нашу бригаду. Такой механик-водитель нам позарез нужен.
И с м а и л. Сердце машины я могу покорить. Только к сердцу некоторых пути найти не могу.
З а н а в е с.
Тот же полевой стан. Ночь. Где-то стрекочут кузнечики. Появляется Т у р с у н а. Навстречу ей выходит И с м а и л.
И с м а и л. Наконец-то! Где только я вас не искал. Уже хотел было вернуться, но все-таки счастье мне улыбнулось…
Т у р с у н а. А что случилось? Зачем вы меня разыскивали?
И с м а и л. Просто так. Увидел — на ветке тутовника ваш жилет висит… (Протягивает жилет.) Холодновато стало.
Т у р с у н а. Спасибо, я и вправду продрогла.
Пауза.
Слышите, земля дышит?
И с м а и л. Нет.
Т у р с у н а. Каждую весну, готовясь щедро одарить людей своими богатствами, земля дышит… Если в такую тихую ночь прислушаться, можно услышать ее дыхание.
И с м а и л. Странно…
Т у р с у н а. Человек иногда должен, оставшись наедине с землей, припасть к ней и слушать. Тогда он очистится от дурных мыслей, от всего недоброго, и душа его наполнится прекрасными чувствами.
И с м а и л. Удивительно вы говорите. Я вас именно такой и представлял.
Т у р с у н а. Какой?
И с м а и л. Настоящей дочерью земли. У вас есть нежность, и цельность, и храбрость.
Т у р с у н а. Не затрудняйтесь. Я не из тех, кто тает от комплиментов.
И с м а и л. Ну зачем так?! Почему вы мне не верите?
Т у р с у н а. Потому что сокровенное должно оставаться сокровенным. Первой встречной девушке не говорят таких слов.
И с м а и л. Нет… Я вас не сейчас встретил. Я много раз вас видел — в мыслях, в мечтах. Вы давно мне близки и дороги.
Т у р с у н а. Оставьте это, Исмаил-ака!
И с м а и л. Спасибо, Турсуна. Вы впервые назвали меня по имени, — если бы вы только знали, какое это счастье! Вот если бы всегда так — быть рядом с вами и слышать свое имя из ваших уст.
Т у р с у н а. А вы не убежите домой?
И с м а и л. Теперь меня и силой отсюда не выгонишь! Оказывается, работать так здорово! Вам смешно меня слушать?
Т у р с у н а. Нет.
И с м а и л. Я теперь уверен, что могу даже состязаться с вами, да, могу работать, как вы, даже лучше вас… И тогда я снова к вам приду.
З а н а в е с.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Авансцена. Появляется Т у р с у н а, она красиво причесана, в модных туфлях, легком плаще. Навстречу ей, согнувшись и тяжело ступая, выходит И с м а и л. За
