Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И с м а и л. Что?!
Т у р с у н а. Я спрашиваю, как я понравилась вашей маме?
И с м а и л. Разве такая девушка может кому-нибудь не понравиться?! Но как вы догадались?
Т у р с у н а. Это немудрено. А вот вы меня удивили. Когда я вас увидела первый раз, подумала — совсем маменькин сыночек, а вы просто хват!
И с м а и л. Хват? (Смеется.) Говорят, «хороший конь на финише испытывается». Каков я, вы только теперь узнаете. Ведь у нас впереди столько времени. Целых две жизни — моя и ваша!
З а н а в е с.
И. Гейстартс
ЧТО ДЕЛАТЬ С ДВУМЯ ВЫХОДНЫМИ?
Пьеса в одном действии.
Перевод с латышского Д. Кимеле.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
КАЖИС — любит похвастаться и основательно выпить.
ЭЛГА — самоотверженно охраняет своего мужа.
ЛИНДА — любит Валентина и умеет мечтать.
ВАЛЕНТИН — любит Линду.
ФРЕДИС РОДЕ — борется с совестью и бутылками.
РИТА }
ТАЛИС } — живут как многие — просто так.
Фасад дома в сельском поселке. Перед домом — скамеечка. На ней сидит К а ж и с. Выходит Т а л и с, щурит глаза от солнца.
Т а л и с. Ты уже очухался?
К а ж и с. Где там! Может, где бутылочка пивца завалялась? Горло сухое, как пустыня.
Т а л и с. Фантазия! Разве что у Язепа самодельное?
К а ж и с. Что ты! Вчера еще выпили.
Т а л и с. Ну и свиньи.
К а ж и с. С дрожжами вместе… Голова просто раскалывается.
Т а л и с. Магазин-то полон, да на замке.
К а ж и с. Вырезать автогеном! Пятую бутылку я взял вчера на похмелье… И что получилось?
Т а л и с. Вместо четырех одолели пять?
К а ж и с. Эти-то пол-литра оказались роковыми.
Т а л и с. У кого закалки поменьше, тот и концы отдать может.
Входят В а л е н т и н и Л и н д а. У Валентина в руках какая-то деталь.
В а л е н т и н. Кажис, только ты можешь помочь!
К а ж и с. Вероятно! Если ты поможешь мне.
Т а л и с. Мотоцикл надо ремонтировать в рабочие дни, а не по праздникам.
В а л е н т и н. Это не для мотоцикла, а для компрессора.
К а ж и с. Компрессор? Как интересно! Для чего он?
В а л е н т и н. Накачивать воздух в акваланг.
Т а л и с. Это тот самый, который «буль-буль-буль»?
В а л е н т и н. Да-да, тот самый!
К а ж и с. На суше места, что ли, не хватает? Зачем в воду лезть?
Л и н д а. Кажис, нам надо разыскать самолет.
Услыхав женский голос, в окно выглядывает жена Кажиса Э л г а. Она внимательно прислушивается к разговору.
К а ж и с. Какой самолет?
Л и н д а. Тот, который упал в наше озеро во время войны.
К а ж и с. У вас что, винтики не на месте?
Т а л и с. Милочка, на нем ведь больше не полетишь!
Л и н д а. Мы не собираемся его чинить, но хотим выяснить, кто был пилотом. Ведь он остался в самолете.
В а л е н т и н. А может, и какие-нибудь документы.
К а ж и с. Черт побери, ну и сумасшедшие! У меня даже голова перестала болеть.
Л и н д а. Неужели вас ничуть не интересует?
К а ж и с. Словом, ты хочешь, чтобы я в выходной день полез в озеро?
Л и н д а. Нет, Кажис! Но у тебя есть токарный станок.
В а л е н т и н. А на нем можно выточить винт. Без него нельзя наполнить акваланги.
Л и н д а. Все остальное мы уже достали — гидрокостюмы, моторные лодки…
К а ж и с. Сухой разговор! (Подмигивает Талису.)
Т а л и с. Да, обойдется в одно горлышко.
В а л е н т и н. Кажис, это сущий пустяк!
К а ж и с. У всех нормальных людей мужчины отдыхают, у них болит голова и так далее. (Видит, как Валентин шарит по карманам.) Ты что, дураком меня считаешь? Я пол-литра просил, а не четыре рубля.
В а л е н т и н. Так купишь!
К а ж и с. Вот ты и купи. У меня самого полный карман рублей. (Вытаскивает из кармана смятые деньги.) До одиннадцати деньги не имеют никакой цены. (Бросает деньги на землю.)
В дверях показывается Э л г а. Она подбирает деньги и уходит. Такое впечатление, будто она только этого и ждала. Р о д е, который только что подошел, не может удержаться от смеха.
(С возмущением смотрит на него.) Черт побери, до чего смешно! Когда ты вчера с нами пил, ты не смеялся.
Р о д е. Я всегда говорил: хвастовство тебя погубит.
К а ж и с. Ха, ты, вероятно, считаешь, что я теперь бедняк? (Сует руку в карман, но вдруг, опомнившись, косится на окно.)
Р о д е. Не хвались, сам сказал — до одиннадцати эти бумажки цены не имеют.
К а ж и с. У меня по крайней мере они имеются! Художник — звучит красиво, но это ни к чему, если у тебя в кармане пусто.
Р о д е (хитро улыбаясь). Вот и нет. Кое-что все-таки имеется! (Вынимает из кармана бутылку.)
К а ж и с. Черт побери! Талис, ты видишь бутылку или мне просто кажется?
Т а л и с. Где? Ничего не вижу. Говорят, умирающим от жажды в пустыне тоже чудятся всякие жидкости. Мираж называется.
К а ж и с. Фред, дорогой, позволь пощупать. Право слово, глазам не верится. Такие знакомые формы. А ты не обманываешь? (Быстро срывает пробку, нюхает.) Честное слово, самая настоящая! Где ты выкопал? Ты волшебник! Человеку кажется, что уже настал конец, и вдруг появляется Фредис, словно ангел, — ну как его зовут, первого помощника господа бога? Не помню. Стакан! Живо стакан, Талис!
Талис не спеша роется в карманах, извлекает из каждого по стакану. Пытается вытряхнуть из них сор.
(Нетерпеливо.) Не валяй дурака! Это не бензин, я не карбюратор. Никому эти соринки не мешают. (Наливает стакан, подает Роде.)
Р о д е. Пей сам, я сейчас не буду.
Кажис опрокидывает стакан.
Ну, на здоровье! (Смотрит на молодых людей, которые разговаривают между собой.) Ничего не придумали? Вам что, обязательно сегодня надо?
Л и н д а. Во время войны здесь сбили самолет… Он упал в наше озеро…
Р о д е. Это я знаю. Но что вы думаете в нем найти? Ведь столько лет прошло.
В а л е н т и н. Нам известно, что здесь погиб истребитель под номером тридцать шесть. Мы могли бы это выяснить. Номер ведь должен быть.
Л и н д а. А если так, то известен и пилот — у нас есть его письма, фотографии.
Р о д е. Вот как? Эй, Кажис! Молодежи надо бы помочь. Ты не можешь что-нибудь смастерить?
К а ж и с. Не могу. У меня отдых, я как малина налился.
В а л е н т и н. Я попробую выточить. Директор разрешит. Но без тебя, пожалуй, не смогу.
К а ж и с. Не люблю никакой спешки. В понедельник сделаю.
В а л е н т и н. Гидрокостюмы мы получили на время, в понедельник отдавать надо.
К а ж и с. Ну и отдать. А потом снова возьмешь. Жизнь длинная, у бога дней хватает. (Наливает стакан, предлагает Валентину.)
В а л е н т и н (смотрит на стакан, кажется, сейчас он выбьет его из рук Кажиса). Спасибо! Некогда, старик! Пошли, Линда, сходим к старому Рудольфу, может, сделаем напильником!
Оба уходят.
К а ж и с. Чао! (Протягивает стакан Роде, который стоит задумавшись. Толкает его в бок.) Что задумался?
Р о д е. Не знаю, как с богом — ему, быть может, и достаточно дней. Но сколько их дано человеку?
З а н а в е с.
