Советская одноактная драматургия, 1982 - Ксения Николаевна Мануйлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О т е ц. Не может быть! (Встает из-за стола.) Ты сюда их положила?
Я д з е. Да. Две сотни с того базара. Всегда в эту самую шкатулку кладу, лоскутками прикрываю, их и не видно. На самом донышке лежат.
О т е ц. Странно. Посмотрим еще раз.
Оба тщательно осматривают все ящики буфета и полки.
Ты их не запирала?
Я д з е. Ящик запираю, а шкатулку — нет.
О т е ц. А ключ от ящика где?
Я д з е (бросается к висящей на стене картине, засовывает за нее руку). Всегда за картину клала! Нет!
О т е ц. Кто же мог взять? Никто не приходил?
Я д з е. Никто. С утра Иомантене с Альгутисом была, так мы на кухне сидели. Мальчик здесь играл. Одолжила ей пятнадцать рублей, а две сотни там были — хорошо помню. Кристе еще здесь рылась — фотографии матери искала.
О т е ц. Может, все-таки в другое место положила?
Я д з е. Нет-нет, я положила в шкатулку.
О т е ц. И придумала же — в тряпки деньги прятать! Наверно, вместе с мусором и выбросила!
Оба ищут по всей комнате. Отец нагибается и шарит под кроватью.
Вот ключ! Этот?
Я д з е. Этот. Видно, потеряли второпях.
О т е ц. А ты днем никуда не уходила?
Я д з е. В магазине была. Но избу заперла и ключ с собой взяла. Ну, корову доила.
О т е ц. Сама виновата. Когда в хлев уходишь, избу запирай!
Я д з е. Так уж придут и узнают, где ключи, где деньги. Вор, видно, не издалека.
О т е ц. Так кто же? Иомантене?
Я д з е. Нет. Мы все время с ней на кухне были, а мальчик здесь играл. Домашний это вор.
О т е ц. Домашний? Кто?
Я д з е. Подумай хорошенько.
О т е ц. Ты думаешь, что моя дочь?..
Я д з е. Ну, твердо не скажу, но, когда она приезжает, что-нибудь обязательно пропадает.
О т е ц. Врешь! Когда что пропадало?
Я д з е. Я однажды думала, что в автобусе деньги вытащили. А потом вспомнила, что были мы с ней в буфете на вокзале. Я пошла руки мыть, сумку ей оставила. А потом пятидесяти рублей не досчиталась.
О т е ц. Говорила — сотни, теперь — пятидесяти. Сама не помнишь, разиня.
Я д з е. Не хочешь — не верь.
О т е ц. А ты веришь, что моя дочь могла их взять?
Я д з е. На какие же деньги она эти бульдоги купила? Я портниха хорошая, и то вовек таких не носила.
О т е ц (твердо). Моя дочь никогда этого не сделает. Если ей нужно, она попросит.
Я д з е. Ты же ей в последний раз не дал.
О т е ц. Дал, только тебе не сказал.
Я д з е. Так, может быть, и теперь дал? Уж который раз она на пальто клянчит. Боже, боже, было бы ровно пятьсот! Еще бы несколько раз на базар… Почти на три машины!
О т е ц. В роду Валайтисов не было воров!
Я д з е. Кристе и маленькая могла что-нибудь стащить. Данга и Юлюс — нет, а она могла.
О т е ц. Помолчи! О моих детях болтать нечего!
Я д з е. Хорошо, молчу. Господи боже мой, и зачем я пришла в этот дом… Жила бы себе тихо, спокойно — свои дочери и зятья есть. Как им угождала, старалась. Данга, эта хоть иногда приласкается, а уж Кристе — нет. (Всхлипывает.) Я даже больная никогда ничего не брала.
О т е ц. Ну, чего разревелась?
Я д з е. И для старших таскала. То яблоки, то мед.
О т е ц. Я всегда говорил: берите, дети, что хотите. Еще и еду считать!
Я д з е. Сколько в интернат возили! И твою покойную стару… мамашу угощали. То банку меда, то колбасу… А та еще сплетни распускала, что их голодом морю…
О т е ц. О моей матери — ни слова! А не то получишь!
Я д з е. Попробуй! Только пальцем тронь, и след мой простынет.
О т е ц. Скатертью дорожка! Никто не держит.
Я д з е. И уйду. Свою часть возьму — и уйду.
О т е ц. Пятая часть твоя! Бери.
Я д з е. Половина!
О т е ц. Пятая!
Я д з е. А мои не дети?
О т е ц. Они замужем. Свое получили. А моим доучиться надо. Если и взяли тайком крупинку масла или яблоко, то не от хорошей жизни. И запомни, что в доме Валайтиса никто еду не считал!
Я д з е. Может быть, тебе и двести рублей не жалко? Конечно, если свои, да на еду взяли…
О т е ц. Уйди с моих глаз!
Я д з е. Тьфу! Не мужчина, а тряпка!
О т е ц. Ах, ты так? (Приближается с угрожающим видом.)
Я д з е (испуганно пятится). Не подходи! (Кричит.) Убивают! Помогите!
О т е ц (хватает подушку и зажимает ей рот). Перестань орать! И не болтай, что Валайтисы — воры.
Я д з е (отшвыривает подушку). Не воры, а головорезы. Дурак, чуть не задушил.
О т е ц. Спрячь эти деньги — и ни слова при дочери!
Я д з е (плюет на деньги и швыряет их на пол). Нужны они мне! (Хватает одну бумажку и рвет.) Вот до чего довел!
Оба в ужасе смотрят на порванную бумажку. Потом опускаются на колени и начинают собирать деньги.
О т е ц. Кажись, все.
Я д з е. Сколько у тебя?
О т е ц (сидя на полу). Сейчас посчитаю. Вон еще одна десятка в ведре плавает. Одну ты порвала.
Я д з е. У меня все.
О т е ц. Ничего, в банке и порванную обменяют.
Слышен звонок.
Я д з е. Пришла уже… Куда деньги спрячем?
О т е ц. Клади в то же самое место.
Я д з е. В шкатулку?
О т е ц. Да.
Я д з е. А если…
О т е ц. Клади в то же место. Убедишься, что моим детям не нужны деньги. Они и не знают, где ты их прячешь. Ключик за картину клади.
Оба наспех приводят в порядок комнату. Отец смотрится в зеркало.
Входит К р и с т и н а, напевая:
«Ух, как холодно!
Зерно не молото,
На базаре не были,
И коза не продана…»
К р и с т и н а. Здравствуй, папа. Я уж думала, что не увижу тебя. Так хорошо, что ты приехал!
О т е ц. Я давно уж дома.
К р и с т и н а (кашляет). Какой ветер — голова кружится! Тетя рюмочку коньяка выпить заставила. Мм… как хорошо, тепло здесь. А вот туфли у меня опять прохудились.
Я д з е. Гнилые, видно, покупаешь.
К р и с т и н а (смотрит на отца). Кто тебя так разлохматил, папа?
О т е ц. После дороги, прилег… (Приглаживает волосы.)
К р и с т и н а. Я включу радио, хорошо? (Включает радио.) Как в городе?
О т е ц. Твой отец удачливый, ему всегда везет. А ты как?
К р и с т и н а. А я — в папашу! Волк бежит — жир набирает. Была у тетки, у дяди. Дом культуры-то уже заканчивают. Вот гостинцы принесла: черничного варенья банку, клубничного горшочек, окорок… Еще яблоки давала, но я не взяла.
О т е ц. Почему же? Раз дают — бери.
Я д з е. Наверно, тетка богатая стала.
К р и с т и н а. Откуда? Несколько яблонек в саду, а своих разбойников — полна изба.
