Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
История гнчаковцев, которые были на политической сцене в течение полных одиннадцати месяцев, имела некоторые последствия; 15 июня 1915 г. она завершилась казнью через повешение двадцати из них. Хотя это событие мало изучено историками, оно валяется одной из главных составляющих официального дискурса, разработанного, чтобы оправдать меры государства по отношению к армянскому населению в 1915 г. Основанием для рассмотрения этого эпизода послужили, с одной стороны, объяснения, которые были даны самими гнчаковцами[926] и, с другой стороны, серьезные обвинения, которые выдвинул турецкий министр внутренних дел по поводу этих событий[927]. Этот вопрос не может быть проигнорирован, тем более что он позволяет нам проследить за возникновением и эволюцией официального дискурса с целью обесчестить армян.
Мы уже поняли, что Социально-демократическая партия Гнчак была предметом ненависти младотурок в период, в котором антигамидская оппозиция находилась в изгнании, и не меньшим врагом во время «конституционных» лет из-за ее позиции, альянсов с либеральной оппозицией и политической борьбы против Иттихада. После того, как исторические лидеры партии Мецн Мурад (Амбарцум Бояджян) и Степанос Сапах-Гулян вернулись из изгнания, этот революционный комитет оказался перед сложным политическим выбором: стать легальной организацией или продолжать свою подпольную деятельность. На своем шестом Генеральном конгрессе, который состоялся в Стамбуле 12 июля 1909 г., гнчаковцы твердо выбрали законность и приступили к разработке проекта нового устава в соответствии с османскими законами. Официальное сообщение, опубликованное в конце этого съезда, тем не менее, указывает на ограниченность Конституции, консерватизм и невежество османского общества, а также религиозную ненависть, которые продолжали доминировать в нем, увеличивая количество столкновений между его составными группами, вместе с отсутствием «классового сознания»[928]. Другими словами, партия осталась критической, лелея мечту о том, что ситуация будет развиваться.
Дискурс партии мало изменился в течение ближайших нескольких лет. На своей второй Генеральной Ассамблее, созванной в Стамбуле 26 сентября 1912 г., партия осудила «националистическую, пантурецкую» политику, осуществляемую Иттихадом, и подтвердила свой союз со странами Антанты[929]. Пакт, который партия подписала со странами Антанты, тем не менее защищал «целостность османского государства и права, гарантированные Конституцией» и «отвергал все сепаратистские устремления» (статья 2), «защищал гражданские права всех наций, входящих в состав османского государства», в то же время «отвергая господство какой-либо из его частей над другими» (статья 3), а также призвал к разрешению аграрного вопроса и поселению мухаджиров на доступных землях[930].
СДПГ, кажется, сделала поворот на седьмом Генеральном конгрессе, который открылся 5 сентября 1913 г. в Констанце (Румыния)[931]. В выводах, к которым пришел этот конгресс, мы читаем, что партия приняла легалистский курс на предшествующем конгрессе и приняла решение «выступать против политики сепаратизма». Тем не менее, наблюдая за предыдущие четыре года, что «обещания, содержащиеся в Османской Конституции, не имели конкретного эффекта и [не имели] никакого реального значения», а также за тем, что Иттихад, единственная политическая сила, «не имеет других принципов, кроме защиты турецкой бюрократии… и [что] явно установил цель не просто ассимилировать входящие в состав народы, но уничтожить и вырезать их», СДПГ решила, что настала необходимость бороться с младотурками незаконным путем, «пока не будут созданы более благоприятные политические и экономические условия». Следуя своей революционной логике, партия, которая осудила национализм младотурок, когда она еще находилась в изгнании в Париже, решила использовать «насильственную революционную тактику» в активной борьбе против Иттихада; это было, по ее мнению, единственным способом срыва преступных планов юнионистов[932].
По словам автора официальной истории партии Гнчак, «всем подразделениям партии Гнчак в Турции, без исключения, было разрешено [решением] VII съезда, [использование] террора», в то время как были приняты все возможные меры предосторожности, чтобы сохранить последнее решение в тайне. Члены партии, выбранные для проведения террористических операций, были «отправлены в сельскую местность»[933]. Этот официальный источник, однако, оспаривается Амайаком Арамянцем, который утверждает, что большинство местных комитетов в Турции — 44 из 61 — не принимали участия в конгрессе и, соответственно, не поддержали его решения[934]. Чтение этих двух версий свидетельствует о существовании серьезных разногласий в СДПГ; вполне вероятно, что организаторы конгресса пытались исключить боевиков, которые были наиболее вероятными противниками крайних позиций. Исключение самого Арамянца, который явно был на стороне законников, как и большинство партийного руководства Стамбула, казалось бы, подтверждает эту гипотезу. Комитет Гнчака в столице, который, в лице одного из его лидеров Нерсеса Закаряна члена Политического совета Патриархии, активно работал для решения вопроса о реформах, вместе со всеми другими армянскими политическими силами, выступал против решений, принятых в Констанце. Они привели к роспуску официальной партии в Турции, которая отныне находилась под опекой подпольного комитета.
Во всяком случае, партийным чиновникам Гнчака не было известно, что министру внутренних дел Талаату удалось внедрить в партию офицера из службы разведки. Этот офицер, Артур Есаян, известный также как Аршавир Саакян[935], добился того, чтобы его отправили делегатом на конгресс в Констанце от каирского комитета партии. Через Агадха, османского консула в Деде, он предоставил Талаату подробное описание решений, принятых конгрессом, и список участников, поскольку большинство армянских организаций находилось под наблюдением агентов министра, можно предположить, что СДПГ, бескомпромиссно противостоящая Иттихаду и состоящая из бесстрашных активистов, находилась под большим контролем, чем все остальные. Есть все основания полагать, что после обезглавливания либеральной османской оппозиции младотурки решили избавить себя от гнчаковцев, которые неустанно осуждали их политические решения. Открытое письмо к европейским правительствам, опубликованное СДПГ в Париже в 1913 г., после конгресса в Констанце[936], должно быть, только усилило решимость младотурок, учитывая значительный эффект, который оно произвело в Европе. В этом письме партия критиковала Европу из-за колебаний ее дипломатии с момента принятия статьи 61 Берлинского трактата и указывала на разрушительное воздействие на османское армянское населения невыполнения обещаний, содержащихся в договоре. Ряд европейских газет даже опубликовал передовые статьи по вопросу о «реформах в Армении»[937], напоминающие своим читателям о «моральном» обязательстве держав положить конец поборам, которым сменявшие друг друга правительства подвергали армян или попросту закрывали на них глаза. Обращение гнчаковцев, написанное лицами с четкими: социальными ценностями,
