Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Более того, источником этого призыва был «внешний» Центральный комитет, от которого, в соответствии с уставом партии, турецкий комитет был независим, и утверждение, что турецкий комитет попустительствовал обращению, ничем не оправдано.
На данный момент в нашей дискуссии, очевидно, возникает вопрос: если документы, собранные Аршавиром Саакяном, были настолько опасны, как несколько позже заявляло османское правительство, почему оно ждало до ареста лидеров Гнчака 16 июля 1914 г. в Стамбуле[938]? Была ли причиной задержки неизбежность войны, которую младотурецкое руководство уже решило начать? Было ли это подготовкой к покушению на министра внутренних дел, на которое не было никакого намека до начала переговоров? В любом случае совершенно очевидно, что это было наиболее подходящим моментом, поскольку внимание всей Европы было приковано к австро-сербскому кризису. Из подробного отчета о допросах, которым подвергались лидеры Гнчака, и о характере преступлений, за которые им были впоследствии предъявлены обвинения, — Бедри-бей, начальник полиции в столице, лично сообщил им о выдвинутых против них обвинениях, — возникает общее обвинение в сговоре с целью поставить под угрозу государственную безопасность; вовлеченность в преступление генерала Шериф-паши, во главе оппозиции в эмиграции в Париже; и покушение на убийство человека, чья личность не раскрывается[939].
Обвинения, вероятно, были не особенно убедительны, поскольку ряд обвиняемых лиц был освобожден через несколько дней или недель допроса, хотя их освобождение можно также интерпретировать как тактическое решение Талаата накануне всеобщей мобилизации, которой подлежали все армяне призывного возраста[940]. Во всяком случае, этот первый предупредительный выстрел правительства встревожил организацию СДПГ в Стамбуле, которая непрестанно отдалялась от решений конгресса в Констанце.
Возможно, с целью разъяснения своих позиций в результате этих обвинений, 24 июля 1914 г. турецкий филиал СДПГ провел третью сессию Генеральной Ассамблеи в Стамбуле. В ней принял участие тридцать один делегат из местных комитетов[941], и они избрали новый комитет в составе Мурада (Амбарцума Бояджяна), Нерсеса Закаряна[942], Вагана Зейтунцяна[943] и Арутюна Джангуляна[944]. Скорее всего, эта инициатива была принята после того, как д-р Бене[945], делегированный Центральным комитетом СДПГ с целью взять под контроль турецкий комитет, приказал партии самораспуститься и уйти в подполье, в соответствии с решениями, достигнутыми в Констанце[946]. Отделение партии в Стамбуле сочло необходимым помешать этому процессу и развеять серьезные подозрения, висящие над партией. В любом случае, к июлю 1914 г. османские сети гнчаковцев были практически нейтрализованы; они были заняты защитой своих арестованных товарищей, против которых были выдвинуты вполне реальные обвинения.
Армянские круги не остались равнодушными к этим событиям. Политический Совет и лично патриарх вмешались, чтобы попытаться добиться освобождения заключенных гнчаковцев или, по крайней мере, улучшить условия их содержания. Некоторые известные магистраты даже просили ходатайствовать от их имени. На Востоке бывало, что те, кому были предъявлены очень серьезные обвинения, обоснованно или нет, могли быть «помилованы» при наличии у них или их друзей необходимых средств и связей. Вполне вероятно, что некоторые гнчаковцы смогли получить свободу таким образом.
Вторым событием, эксплуатируемым иттихадистами для того, чтобы представить османских армян изменниками своей страны, стал VII съезд АРФ, который открылся в Эрзуруме в конце июля 1914 г. Дашнаки, которые до сих пор считали себя привилегированными союзниками Иттихада, были встревожены репрессиями гнчаковцев и способом их представления в стамбульской прессе Они уже поняли, что, как и СДПГ, все армяне изображались предателями и мятежниками. Поэтому они добились исчезновения из поля зрения общественности конгресса своей партии, который был давно запланирован: делегаты рассредоточились после только лишь двух недель обсуждений. К тому времени они узнали, что началась война в Европе, что реформы были «приостановлены» и что 3 августа была провозглашена всеобщая мобилизация. Подтверждая, что в случае войны армяне должны исполнять свой гражданский долг в странах, гражданами которых они являлись, конгресс решил распустить Западное бюро АРФ в Стамбуле[947] и добавил, что, если должно быть подтверждено, что правительство препятствует реформам «партия должна противостоять методам используемым правительством, чтобы помешать реализации плана и защитить права армянского народа»[948]. Специальная комиссия, состоящая из девяти членов, в том числе А. Врамяна, Ростома и Акнуни, была выбрана для разработки политики партии в свете самых последних событий. Именно в эту комиссию вошли д-р Бехаэддин Шакир[949]и два известных фидайи комитета партии «Единение и прогресс», Омер Начи и Ахмед Хильми, прибывшие в Эрзурум 8 августа[950]. Они прибыли не как эмиссары комитета партии «Единение и прогресс», но были обвинены в подготовке деятельности «Тешкилят-и Махсуса» («Специальной организации»)[951]. Шакир предложил своим армянским собеседникам принять участие в подрывной кампании, запланированной в то время на Кавказе, предлагая создать автономную Армению в обмен на армянскую помощь в дестабилизации области за линией российской армии[952]. АРФ тогда разрывалась между двумя сторонами — российской и османской; ей предложили сделать невозможный выбор — предать одно из двух государств с армянским населением. Дашнакские лидеры вновь выступили с публичным призывом к армянам остаться верными подданными Османской империи, но этого было недостаточно для удовлетворения младотурок. Шакир сообщил Центральному комитету партии «Единение и прогресс» об отклонении армянскими делегатами их предложения[953]. 3 своем закодированном ответе, датированном 17 августа 1914 г. и озаглавленном «Намерения», Мидхат Шюкрю, генеральный секретарь Центрального комитета, писал: «Вне сомнения, армяне не склонны сотрудничать с нами. [Смотрите], чтобы наши намерения держались в секрете от них»[954]. Иттихадисты, чьи «намерения», кажется, уже были известны, вероятно, не ожидали, что АРФ отреагирует по-другому, и не имели никакой другой ели, кроме заложения основы для будущей пропагандистской кампании правительства на тему предательства армян.
Как только лидеры АРФ вернулись с конгресса в Эрзуруме, они организовали ряд встреч, на которых присутствовали Зограб и чиновники стамбульского филиала партии. Тот же вопрос был рассмотрен со всех возможных углов: какую позицию должны занять армяне в ожидаемом конфликте, в котором армянским солдатам, призванным и в Турции, и в России, придется сражаться в османской и российской армиях? Дискуссии всегда приводили к одному и тому же выводу: армяне в Османской империи должны выполнять свой долг, подлежать призыву в вооруженные силы и платить особые налоги для финансирования военных действий[955]. Вечером 13
