Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После зачитывания обвинительного заключения лидерам Иттихада председатель заемного суда подвел итоги предварительного следствия:
«Было установлено, что тайная сеть была создана лидерами комитета “Единение и прогресс” под названием «Тешкилят-и Махсуса», под предлогом, что она должна была чествовать в войне, как видно из обвинительного заключения. Ее возглавил д-р Назим, д-р Бехаэддин, Атиф-бей и Риза-бей, члены Центрального комитета, а также Азиз-бей, глава Департамента по уголовным расследованиям. Бехаэддин отправился в Эрзурум, чтобы оттуда управлять своими силами в восточных вилайетах. Риза-бей возглавлял зилы в области Трапезунда. Азиз, Атиф и Назим-бей работали в Константинополе, где их решения должны были быть утверждены и исполнены местным военным командиром Джевадом. Это подтверждается тайным решением, документом № 150; он адресован Бехаэддину Шакиру и содержит слова “Комитет должен наказать Галатали Халила”… и подписан Азизом, Атифом и Назимом, а также одобрен печатью Джевада»[1003].
Таким образом, структура «Специальной организации» и ее органичная связь с Центральным комитетом Иттихада проявляются достаточно четко. Позже мы рассмотрим эти вопросы более подробно.
Можем ли мы, в свете вышесказанного, говорить о двух специальных организациях, которых были различные или даже конкурирующие между собой миссии? Судебный процесс против юнионистов и «ответственных секретарей», всемогущих представителей партии в вилайетах, позволяет нам дать лишь частичный ответ на этот вопрос, поскольку некоторые обвиняемые бежали из Турции до начала суда, в то время как оставшиеся явно не желали разглашать секретные мотивы своих действий.
Два видных члена комитета партии «Единение и прогресс» признали, хотя и весьма неохотно, существование действующих независимо друг от друга двух организаций: майор Юсуф Риза-бей, глава «Специальной организации» в регионе Трапезунда (17 мая 1919 г., на шестом заседании судебного процесса против юнионистов)[1004], и полковник Джевад, военный губернатор Стамбула и член политбюро «Специальной организации» (8 мая, на четвертом заседании этого судебного процесса). Джевад добавил, что первая из Специальных организаций попала под юрисдикцию Военного министерства, а второй управлял Комитет «Единение и прогресс»[1005]. Со своей стороны, генеральный секретарь Иттихада Мидхат Шюкрю признался (на седьмом заседании судебного процесса, состоявшемся во второй половине дня 17 мая), что некоторые члены Центрального комитета приняли непосредственное участие в создании «Тешкилят-и Махсуса». Остальные не отреагировали[1006]: они либо отказались давать показания на эту тему под предлогом, что Военное министерство Энвера было органом, ответственным в таких вопросах, либо категорически отрицали наличие двух специальных организаций.
Мемуары Арифа Джемиля, хотя и написаны с большой осторожностью и кишат вопиющими ошибками, содержат информацию, которая проливает свет на вопрос о «Специальной организации». Поданным этого иттихадистского офицера, Талаат очень быстро взял верх над Энвером в борьбе за контроль над второй «Тешкилят-и Махсуса». Первоначально, однако, когда Центральный комитет Иттихада решил, в то время как реализовывалась всеобщая мобилизация, что члены комитета партии «Единение и прогресс» принимали участие в военных действиях «Специальной организации», две конкурирующие группы более или менее одновременно покинули Стамбул и направились в Эрзурум и Трапезунд. Первая, созданная по инициативе Талаата, возглавлялась Шакиром. По словам Джемиля, именно Талаат попросил Шакира направиться в Эрзурум, чтобы привести Специальную организацию в боевое положение (после напоминания ему, что он присутствовал при осаде Эдирне и таким образом имел необходимый опыт) вместе с Омером Наджи, генеральным инспектором Комитета «Единение и прогресс»; Филибели Ахмедом Химли, военным чиновником партии; Эмиром Халметом и черкесом Решидом, главарями групп чете, с их подчиненными; и, наконец, офицером Рюшди-беем[1007]. Вторая группа, включавшая фидайи Иттихада, была направлена на восток по инициативе Энвера и военного министра[1008]. Далее, следуя за изложением Джемиля, мы узнаем, что Центральный комитет назначил Омера Наджи и Рюшухи-бея управлять операциями на персидской границе. Сулейман Шефик-паша, Гусейн Рауф [Орбай] и Убейдуллах были отправлены в Афганистан; Ибрахим и Юсуф Риза были назначены на Кавказ; а Джелал-бей стал ответственным за Македонию[1009]. Наконец, комитет направил ответственных секретарей, базирующихся в штаб-квартире партии, с миссиями в восточные провинции. Всем было поручено ехать инкогнито и раскрывать свою личность местным губернаторам только в случае крайней необходимости[1010].
Эти данные нельзя проигнорировать. Они показывают, что две структуры сосуществовали в начале августа 1914 г. Одна была основана по решению Центрального комитета Иттихада, с одобрения Талаата и Энвера, и отдана под ответственность Бехаэддина Шакира. Другая, которая существовала уже некоторое время, находилась в подчинении Военного министерства и, в частности, Энвера; ее возглавлял полковник генерального штаба Сулейман Аскери[1011], которого заменил Кушчубаши-заде Эшреф [Сенджер]. Можем ли мы в этом случае, говорить о различных, конкурирующих организациях? Обе организации действительно конкурировали до того момента, пока цели второй «Специальной организации» принципиально не отличались от первой. Они были различны, кроме восточных областей, в которых они сошлись весной 1915 г. На самом деле, первая «Специальная организация» преследовала одновременно две совершенно разные цели: она в первую очередь занималась военной контрразведкой и во вторую очередь «преследовала внутренних врагов», например в Македонии, Фракии и на побережье Эгейского моря. Вторая «Специальная организация» также проводила операции в тылу врага, за пределами границ Османской империи; она стремилась, в частности, разжечь восстание среди мусульманского и туркоязычного населения Кавказа, но затем быстро переключилась на ликвидацию или депортацию «внутренних врагов». Эта организация очень редко выполняла требования военных; прежде всего, она осуществляла «внутренние» миссии, но иногда, в турецких условиях, и «внешние» миссии. Кушчубаши-заде Эшреф, глава «Специальной организации» в Военном министерстве, признается в своих мемуарах, что «Специальная организация была таинственным явлением, которое стало фундаментальной структурой обеспечения безопасности османского государства в стране и за рубежом… Для этой цели у нее были свои собственные офицеры, униформа, казначейство и секретный код; она была государством в государстве. Выполняя задания, выходящие за нормальные рамки, она приобрела определенный моральный облик. Преследуя три свои основные цели, а именно: унификацию Турции, Исламский союз и пантюркизм, организация осуществляла внутреннюю и внешнюю политику государства»[1012].
По идеологической логике Иттихада, эти «внутренние» и «внешние» операции были двумя сторонами одной медали. Они являлись дополнительным вкладом в конечную цель господство тюркизма: навязать везде национальный идеал Иттихада. Другими словами,
