Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Уснул, это хорошо, – сказала ведьма.
– Ты так думаешь? – спросил Гнилое Пузо, подумал, потом повторил: Ты так думаешь?
А потом его словно заклинило на этой фразе: он повторял ее не останавливаясь, с разными интонациями, в разных позах, то ложась на живот, то на бок, то начиная прыгать на месте.
– Ты так думаешь, ты так думаешь, ты так думаешь, ты так думаешь? – тараторил он не переставая, уже явно утомившись. Челюсть его сводило, слова вылетали неровные и нечленораздельные, ноги подгибались, но Гнилое Пузо не переставал прыгать, хотя это было последнее, что нужно было бы делать для его полного выздоровления.
– Да успокойся, блаженный! – вскрикнула Лилия.
– Успокойся, успокойся, успокойся, – мгновенно затараторил Гнилое Пузо, словно обрадовавшись новому выученному слову.
А потом он очень четко, твердо, с нерушимой бескомпромиссной решимостью заявил:
– Я хочу лизать костер.
Упал и уснул.
– Перкун всемогущий, что это такое? – воскликнула Лилия. – отоспятся, или это навсегда?
– Не знаю. Пойду поохочусь.
Альфонсо не заметил подозрительного взгляда Лилии. Не заметил, что вел себя странно в такой ситуации; он в принципе ничего не замечал: сладкий запах проник в мысли, расплылся сахаром на языке, он манил к себе, тянул за собой. Сопротивляться? Можно, но зачем, если можно насладиться чем то божественным. Альфонсо встал на коленки, на сырую землю, прямо в лужу (какая мелочь) взял в руки нечто, вдохнул аромат. Как палкой по затылку ударил его запах, разнесся звоном по мозгу. Еще вдох…
Запах тухлятины, дружины немытых годами солдат, фекальной ямы шибанул в нос, едва не заставив желудок выпрыгнуть.
– Какого черта? – чертыхнулся Альфонсо, увидел Лилию с палкой в одной, и пучком какой то травы в другой руке. А потом он увидел в своих руках гриб, красный, в белую крапинку, пахнущий счастьем и блаженством, но, теперь его перебивала вонь ведьминой травы.
– Помогло? – спросила Лилия, – отпустило? А палка не помогла…
– Что это? – спросил Альфонсо, хотя и так было все понятно. Он выбросил гриб, с сожалением, требовавшим всей силы воли на его уничтожение, или, хотя бы, пренебрежение им.
– Мухомор, – сказала Лилия. – Пошли, охотник. Вот тебе ведьмина трава, если будет совсем тяжко, нюхни, а то отправишься в мир к червю и костролизу…
Дальше все шли хмурые, уставшие; постоянно застревали в грязи, быстро уставали. Приходилось еще и тащить на себе лисьи шкуры, надев их поверх плаща. Альфонсо время от времени то сбивал с ветки глухаря, то подстреливал зайца из арбалета, попадались также сонные, еще опасные, но ужасно вкусные и большие змеи. Но дичи становилось все меньше и меньше.
– Вот костер, полизать не хочешь? – подтрунивала Лилия над Гнилым Пузом.
– Отцепись, ведьма, – бурчал Гнилое Пузо и отворачивался. Он совершенно не помнил, как вел себя под грибами, но ему услужливо, во всех красках об этом рассказали, добавив напоследок, что если в Лесу пахнет «шоколаем» (или «писилином», что бы это не значило, вставила ведьма) то надо бежать оттуда подальше.
На стоянках Лилия упорно и мучительно пыталась сотворить Гнилому Пузу новые штаны из шкур огромных зайцев; кряхтя и тихо матерясь, протыкала она слабыми руками дырки костяной иглой, засовывала жилу, пока та не высохла, тяжело вздыхала, поднимая голову в небо.
– Скажите, а клей черного дерева крепко клеит? – спросил ни с того, ни с сего Тупое рыло, глядя на ее усилия.
– Не оторвешь, – бросила Лилия, опередив открывшего рот Альфонсо, – а чего это ты… ах, черт тебя дери!!
Оказалось, что шкуры проще склеивать соком Липкого дерева – быстро, крепко, а главное, оказалось, что оно совершенно не боится воды, чем существенно снижало риск того, что Гнилое Пузо внезапно останется голым во время дождя. Когда он одел свою обновку, Лес просто разорвало диким смехом, даже злой, почти агрессивный Тупое рыло смеялся, держась за рану на боку. Штаны сгибались непредсказуемыми складками, шерсть на них топорщилась пучками, но Гнилое Пузо довольно улыбнулся: пусть пугало в штанах-трубах, пусть посмешище, но насколько же тепло стало ногам. А потом, когда отряд углубился в поле репейника, оказалось, что к этим штанам он прилипает очень мало, немного объясняя поразительную способность огромных лесных зайцев пролетать со свистом через самые густые заросли, будь то хоть ветки, хоть кусты крыжовника.
Идти через высохший репейник оказалось еще утомительнее, чем утопать в грязи. Стебли и листья нещадно кололись, обдирали руки, цеплялись за одежду, а к тому же, среди него часто попадались кусты пожухшего, но еще немного колючего чертополоха.
Где то после десяти метров мучений, вдруг раздался визг Лилии. Примечательно, что пока Альфонсо еще только собирался отражать атаки страшного зверя, Тупое рыло уже подскочил к ведьме, заслонил своим телом, вытащил кинжал и проткнул им воздух.
– Где, кто? – крикнул он, готовый к драке.
– Там, внизу, – фальцетом взвизгнула Лилия и затопала ногами. – Мышь!!
– Чего? Ты боишься мышей?
– А чего они…противные. Фу!
– Тогда тебе это не понравится, – проговорил Альфонсо. Он уже смотрел на огромную крысу, размером с двухмесячного поросенка, мелькнувшую толстым задом среди кустов репейника.
Всю оставшуюся дорогу по высохшей траве Лилия ехала на волке, тщательно рассматривая землю под его ногами. А волк, довольный такой честью, ловил полуметровых крыс, рвал на куски и ел прямо на ходу, потом скалился, довольный, окровавленной пастью. Вид его пасти одновременно был и жутким, и восхищал.
– Поаккуратней, псина, – недовольно буркнул Альфонсо, когда в него прилетел крысиный хвост, и тут поле репейника кончилось. Обрывом, который на этот раз удалось вовремя увидеть.
– Чего, и не свалится туда никто, что ли? – спросила ведьма, восседая на волке, – а то вы, я вижу, любители покататься по горам на попе.
На дне оврага текла речка, мелкая, но очень широкая.
– Вот, а за ней болота, – сказал ведьма.
– Я думал, мы по ним шли все это время, – ответил Тупое рыло угрюмо глядя на то место, где его надежды на сухие ноги снова растаяли, как дым.
– И как ты здесь прошла? – спросил Альфонсо.
– Легко. По тропинке.
– По какой тропинке? Где эта тропинка?
– Здесь, у ваших ног. Весной здесь было сухо.
Форсировать реку решили поутру, предварительно отдохнув и хорошенько покушав. Воды в реке было по колено, и она была ледяной; хотелось пройти ее быстро, но дно было ужасно липкое, ноги в нем вязли, тем более они очень быстро окоченели.
– Только в воду не упадите, а то конец, замерзнете- выстучала зубами Лилия,
