Боец тишины (СИ) - Стас Северский

– Давно бы так. Ты давай там… слезу пусти, поной – тогда позавтракаем на славу.

Глава 21

Оставшись в одиночестве, влез в базу данных – в одну, в другую. Надо наскрести компромат на

всех, кто вздумал Шведа в управлении травить. Уверен вообще, что Вейкко один из них сдал… или

они все сговорились. Докажу – Шведа наши в покое оставят, и вопрос с ним решат спокойно, и от

шведов его защитят. Не нарою на них ничего настоящего – просто подставлю. А пока Мартину,

конечно, туго будет. Пока он молчит… Эх, как ты там, Мартин, держишься? Удалось тебе от наших

и от шведов уйти, на моих людей в Москве и в Берлине выйти? Давай, Мартин, выходи на связь, не

тяни время… не трепли мне нервы затяжным молчанием. А с Вейкко что? Не место ему в тюрьме.

Жалко парня – пропадет же взаперти… вызволить бы его – только в голову ничего не приходит.

Сорвались мы все с вершины и летим к черту в преисподнюю… Не простая у нас жизнь

выдалась… да все не беда.

Глава 22

До меня вдруг дошло, что я снял куртку и рубашку, а крыса… Крыса! Бросился искать,

обшаривая все, что под руку подворачивается, только зверя нигде не нашел. Нигде!

161

– Крыса! Крыса…

Я зову в отчаянии, не надеясь на отклик… брожу по пустым помещениям в тишине и… зову.

Нет, не в рукаве… крыса была за воротом – точно. Наверное, выпала в канаве… или еще где-то…

Осталась в больнице… или на кладбище. Вашу ж… Как я мог забыть про крысу?! Я упустил из под

контроля крысу… и наши жизни с ней заодно! Я утратил контроль!

Надо проверить подсумки. Но я проверял их столько раз, сколько Войцех – холодильник, а

Агнешка – водопроводные краны. Только до меня, как до них, никак не доходит, что в подсумках

пусто, как – в холодильнике и водопроводных кранах! Пусто, как в пустом патроннике! Безнадега

начинает колотить меня ознобом. Но я продолжаю звать и искать. Я не могу потерять крысу!

Потерять крысу – равно потерять жизнь! Мою жизнь, моей девушки и моего товарища! Вашу ж…

– Крыса!

Зверь, видно, замотанный и временно затаившийся в трудно доступном для меня месте, вышел

на зов, настороженно направляясь ко мне через коридор. Я рухнул у стены и стукнул кулаком

стреляющее в руку разрядами сердце – адреналином свело так, что сковало всего. Зверь подошел ко

мне… задрал голову, разглядывая меня и ожидая моего приказа. Крыса привыкла к нам троим –

отзывается на наши призывы и исполняет простые приказы. Только я приказа не отдал, стараясь

выровнять дыхание и пресечь адреналовый криз.

Глава 23

Агнешка, вернувшись, застала меня все в том же стрессовом состоянии, от которого я никак не

могу отойти. Кинулся к ней, заключая ее в крепкий захват. Улыбка сошла с ее лица – она думает,

что меня трясет от страсти, а не от стресса. Только мне все равно, что она думает – я сейчас

сдохну!

– Вольф! Пан Влодек дал нам денег! Я принесла продукты, и мне надо пойти пожарить мясо –

его нельзя еще раз замораживать! Отпусти меня!

– Нет, не пущу… Я не могу! Я сейчас сдохну, Агнешка!

Глава 24

Я не сдох, хоть понял это только сейчас, когда спокойно посмотрел на потолок, по которому

расползлись солнечные лучики. Они путаются в растрепанных волосах Агнешки с моей рукой и

улыбаются мне так же весело, как я им… так же ласково, как она мне. Только улыбка ее так

грустна, что душу щемит. Она перестала видеть мое уродство только на время… только на

короткий отрезок времени, а теперь все вернулось на свои места.

– Ты так и не привыкла?

Она закрыла глаза, светящиеся росой среди солнечных лучиков ресниц.

– Нет.

– Привыкай. Красавцем мне больше никогда не быть.

– А ты никогда и не был.

– Вот как… А в чем тогда дело?

– В том, что когда я вижу тебя такого… я вижу не тебя, а что с тобой делали эти… Я не знаю,

кто на такое способен, Вольф…

– Да ладно тебе. Обычное дело – для войны.

– Я боюсь войны.

– Я тоже. Только толку от такой боязни не будет – война все равно идет… так что борись с

боязнью.

– Я не могу.

– А что так?

– Что?! Я не такая, как ты! Вот что! Я другая, я из другого мира! И я не могу жить с тобой в

этом мрачном мире, не мучаясь!

162

– Не знаю, что и сказать… Жаль. Просто, выбора другого у тебя нет. Попала ты на нашу дорогу

– теперь тебе никуда не деться, придется по ней пройти.

– Я не могу! Вольф, это не моя дорога! Я просто не могу пройти по ней!

– Я тебе проведу – плечо подставлю.

Она не ответила, а тихо заплакала.

– Слушай, Агнешка, хватит! Ты плачешь постоянно! Нельзя так! Не правильно так! Тебе дела

не поправить, плача дни напролет!

– Я хоть душу облегчу.

– Не облегчишь! Только погребешь в горестном болоте! Посмотри правде в лицо – и не, как

врагу или другу, а как данности! Не ищи в ней лишь плохого или хорошего – всмотрись во всю

действительность одновременно! Да, трудно нам, но все у нас не так ужасно, как тебе кажется!

– Ужасно, Вольф… у меня – ужасно.

– Тоскуешь по своему дружку, за которым ты в Германию потащилась? Да он – слюнтяй,

придурок последний!

– Он – хороший человек…

– Прочитай его письма приятелям! Одно нытье! Только и пишет, что ты его бросила одного, что

не знает, что ему одному делать! Так вот взяла ты его и бросила, сбежала от него из больницы для

бедных, где он тебя болеть оставил! Он тебя бросил! Он и не думает о тебе! Он и не думает тебя

искать! Все его мысли – о себе, а ты в них, как его не особо важная вещица! Вроде сердцу дорога,

но не так, чтоб горы в поисках свернуть!

Агнешка вскочила с кровати, в ужасе распахивая высохшие глаза и закрывая рот рукой.

– Ты читал его письма?!

– Не веришь мне? Прочти их.

– Как ты посмел читать чужие письма?!

– Да мне плевать, чьи они! Когда надо до правды докопаться, я ее и из-под земли достану!

– Как ты мог? Ты…

– Ты будто уши затыкаешь отводящими от сути мыслями! Мучаешь голову чушью чистой воды,

лишь бы не пускать в нее правду, лиши бы не слушать меня! Будешь так и дальше…

– Что?! Что тогда?!

Схватил ее за плечи, тряхнув.

– Нам судьбой приказано друг с другом быть! Ослушаемся мы ее приказа – она под трибунал

нас обоих пошлет! Ты к монашкам пойдешь, а я – к шлюхам! Тогда нам конец – конец нашим