Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча - Сесил Скотт Форестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Помните, мистер Кроули, – сказал он, – если меня убьют при входе в гавань, вы должны подвести «Молнию» к причальной стене. Мистера Буша следует известить как можно скорее, но «Молния» должна продолжать путь.
– Есть, сэр, – ответил Кроули. – Я буду помнить.
Черт, неужели обязательно было отвечать таким будничным тоном? Можно подумать, Кроули заранее уверен, что коммодора убьют. Хорнблауэр повернулся и быстро зашагал по шканцам, чтобы хоть немного согреться. Глянул на матросов, которые застыли на своих постах.
– Веселей, ребята! – приказал он. – Ну-ка, покажите, как вы умеете прыгать.
Бесполезно идти в бой с задубевшей от холода командой.
Матросы у пушек и шкотов начали переминаться с ноги на ногу.
– Прыгайте, ребята!
Хорнблауэр нелепо запрыгал на месте, показывая пример: он хотел, чтобы команда как следует разогрелась. В прыжке он хлопал себя по бокам, эполеты парадного мундира били по плечам.
– Выше! Выше!
Ноги заболели, дыхание вырывалось с хрипом. Хорнблауэр уже жалел о своей затее, но и показать, что устал, тоже не мог.
– Стой! – крикнул он наконец, израсходовав на короткое слово чуть ли не все последние силы. Матросы ухмылялись, коммодор стоял, тяжело дыша.
– Да здравствует Хорни! – заорал кто-то на баке, и над морем прокатилось нестройное «ура».
– Молчать!
Браун стоял рядом, весело сверкая глазами.
– Убери ухмылку со своей физиономии! – рявкнул Хорнблауэр.
Теперь на флоте будет еще одна легенда о нем, в пару к истории, как он приказал танцевать хорнпайп на палубе «Лидии» под пушками «Нативидада». Хорнблауэр достал часы, глянул на них и взял рупор:
– Мистер Фримен! Я сменю галс. Передайте эскадре: поворачивать последовательно. Мистер Кроули!
– Сэр!
– Поставьте двух лотовых на руслени, пожалуйста.
Одного могут убить, а замеры глубины должны звучать непрерывно.
– Пошел кливер-шкоты! Пошел грота-шкоты!
«Молния» легла на правый галс. Под косыми парусами при слабом ветре она делала примерно три узла. Туманный силуэт «Porta Coeli» тоже повернул. За ней, невидимая, поворачивала «Несравненная» – Хорнблауэр еще не видел ее с тех пор, как она присоединилась к эскадре. Если совсем точно – с тех пор, как заболел тифом. Добрый старина Буш. Хорнблауэру отрадно было думать, что сегодня его будут поддерживать мощные пушки «Несравненной» и несокрушимая верность Буша.
Лотовый уже выкрикивал глубины. «Молния» ощупью отыскивала фарватер, чтобы войти в гавань. Хорнблауэр задумался, что происходит в городе, и тут же сердито себя одернул: скоро это выяснится само. Ему казалось, что он помнит каждое слово долгого разговора с Лебреном. Они предусмотрели разные варианты, в том числе плохую видимость: любой моряк знает, что зима в устье Сены – время туманов.
– Буй справа по курсу, сэр, – доложил Кроули.
Это единственный буй, оставленный французами на входе в гавань, он отмечает срединную банку. Хорнблауэр смотрел, как буй прошел мимо борта и скрылся за кормой; прилив чуть накренил его в сторону берега. Они входили в порт.
– Слушайте меня, ребята, – крикнул Хорнблауэр. – Ни одного выстрела до моего приказа. Того, кто выпалит из пушки без моей команды, я не просто выпорю. Я повешу его, не разбирая причин. Сегодня до заката он будет болтаться на рее. Все слышали?
Он был искренне готов выполнить обещание – по крайней мере, в эту минуту – и по лицам матросов видел, что его намерение ясно прозвучало в голосе. «Есть, сэр», – негромко раздалось в ответ.
– Qui va la?[47] – крикнул кто-то в тумане совсем близко. Хорнблауэр с трудом различил французскую канонерку, которая обходила на веслах вход в гавань. Лебрен предупредил, что устранить это препятствие будет не в его силах.
– Депеши для барона Мома, – крикнул Хорнблауэр в ответ.
Уверенный тон, хороший французский, упоминание барона Мома – все это поможет выиграть немного времени.
– Что за судно?
Командир канонерки не мог не узнать «Молнию», – очевидно, он задал риторический вопрос от растерянности, чтобы оттянуть решение.
– Британский бриг «Молния», – ответил Хорнблауэр и негромко скомандовал рулевому переложить руль.
– Немедленно лечь в дрейф, или я открою огонь!
– Если вы откроете огонь, то будете нести полную ответственность! – крикнул Хорнблауэр. – У нас депеши для барона Мома.
Ветер к пристани был попутный. После поворота канонерка оказалась у борта. Хорнблауэр видел на баке, рядом с погонным орудием, офицера, рядом матрос держал тлеющий пальник. С канонерки теперь могли различить парадный мундир Хорнблауэра, и офицер медлил: люди, которые собираются сражаться, не надевают парадную форму. Тут он вздрогнул, заметив выходящую из тумана «Porta Coeli», и отдал приказ. Пальник вошел в отверстие, трехфунтовка взревела, ядро с треском ударило в борт «Молнии». Сейчас на батареях услышат выстрел и поднимут тревогу.
– Мы не будем открывать ответный огонь! – крикнул Хорнблауэр. Может быть, так удастся выгадать еще чуточку времени, и, может быть, это время пригодится.
В гавани туман был не такой плотный. Из мглы впереди проступал силуэт пристани. В следующие несколько секунд станет ясно, западня это или нет. Если западня – батареи накроют их шквалом огня. Хорнблауэр продолжал размышлять об этом и одновременно прикидывал, как подойти к пристани. Он не думал, что Лебрен ведет двойную игру, но, даже если и так, пострадает
