Тайна замковой горы - Людмила Георгиевна Головина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Очень, очень интересно! И оформлено любопытное. Это вы сами сделали?
Я объяснила, что оформление – это работа моего покойного мужа.
– Знаете, мне пришла в голову интересная мысль: а что, если издать книгу со всеми этими стихами и иллюстрациями? Думаю, она будет пользоваться спросом. А вы получите солидный гонорар. Думаю, деньги не будут для вас лишними, а? – и он оценивающе взглянул на мою бедную, почти нищенскую одежду. Сейчас я прекрасно понимаю, что он с первого взгляда признал во мне бесправную беженку, которая никогда и никому не посмеет пожаловаться. Но тогда почему-то, меня охватила какая-то безумная надежда, что я смогу вырваться из того беспросветного прозябания, в котором находилась уже много лет.
– Если вы позволите, – продолжал господин, – я на несколько дней заберу у вас этот альбом. Как раз на праздники к нам в гости зайдет мой друг – издатель. Думаю, ему будет любопытно увидеть это чудо, – говоря эти слова, он уже опускал мой альбом в карман своего пальто. – Скажите, по какому адресу, мне следует обратиться, чтобы вернуть вам вашу вещь и сообщить о результатах разговора с издателем?
Этот вопрос смутил меня. Не могла же я признаться, что живу в чулане при кафе.
Господин как будто прочитал мои мысли:
– Ну что же, если вам это неудобно, я могу принести ваш альбом на это же место через три дня, скажем, в семь вечера. Договорились?
Мне вообще не хотелось расставаться с моим альбомом, но я постеснялась потребовать, чтобы незнакомец вернул его. Я утешала себя мыслью о том, что такой солидный и доброжелательный господин не станет обманывать бедную женщину. У него есть всё, зачем ему чей-то жалкий альбомчик? И я, скрепя сердце, кивнула.
– Ну вот и замечательно. Мы с дочерью просим в знак благодарности за то удовольствие, которое нам доставили ваши песни, принять небольшой рождественский подарок.
И господин протянул мне крупную (по моим меркам) купюру. Я не нашла в себе сил отказаться: таких денег я не держала в руках очень давно.
Господин и его дочка неспешно отправились от меня по аллее парка, о чём-то беседуя между собой вполголоса. А я побежала в противоположную сторону, к кафе. Я опасалась, что хозяин уже хватился меня, и устроит мне сейчас выволочку за опоздание. Но мне повезло. Как раз перед моим возвращением привезли заказанные продукты, и хозяин отправился на кухню, чтобы сделать распоряжения. Я быстро скинула своё поношенное пальто, спрятала выигранную корзинку в мой чулан и бросилась мыть посуду, которой скопилась за время моего отсутствия целая гора. Праздничное настроение улетучилось из моей души. Не радовали ни выигранные сладости, ни даже подаренные деньги. Я всё время ощущала, что со мной нет моего альбома, моего единственного источника радости за все долгие годы страданий. Это была единственная вещь, которая связывала меня с минувшими счастливыми днями. Напрасно я уверяла себя, что альбом мне вернут через три дня, просто надо подождать. Сердце твердили иное.
В назначенное время я отпросилась у хозяина на несколько минут. Он пребывал в сравнительно благодушном настроении, потому что праздничные дни принесли хорошую выручку, и отпустил меня.
Я примчалась на условленное место, простояла там полчаса, но никто не пришёл. Я убедила себя, что неправильно поняла незнакомого господина, и встреча назначена на завтра. Я приходила в парк в семь часов вечера ещё несколько раз, но никого так и не дождалась. Я убеждала себя, что у господ, возможно, что-то случилось, но они обязательно придут, должны прийти. В последние дни сильно похолодало, а я была одета очень легко. Всё закончилось жестокой простудой, от которой я едва не умерла. Несколько дней я не могла встать из-за сильного жара, меня душил кашель, всё тело ломило от невыносимой боли.
Когда я, наконец-то, смогла подняться, ко мне в чулан заявился сам хозяин и велел, чтобы я собрала свои пожитки и проваливала куда глаза глядят.
– Мне не нужны проблемы! На твоё место я уже взял другую работницу, более крепкую и работящую, чем ты! И с документами! А потом, если бы ты подохла, что бы мне пришлось делать тогда? Сказать, что я пригрел бездомную бродяжку без документов? Знаешь, что за это бывает! Убирайся поживее!
Делать было нечего. Я стала увязывать в узелок то немногое, что у меня было. В тайном местечке я запрятала подаренные деньги. Я порадовалась, что у меня есть средства, на которые я могу протянуть первое время. Но там, где лежала заветная бумажка, было пусто. Я решилась спросить хозяина, не знает ли он, куда могли подеваться мои деньги?
– Какие ещё деньги? Откуда они могут взяться у тебя? Разве что своровала где-нибудь! Не нужна мне воровка в моём кафе! Пошла вон!
И я снова оказалась на улице, ещё не оправившаяся после тяжёлой болезни, без крыши над головой и без копейки денег. Холод на улице пронизывал до костей.
До сих пор удивляюсь, как я тогда не умерла? У меня, как видно, был крепкий организм.
С тех пор начались два самых трудных года в моей жизни. Я перебивалась случайными заработками, питалась подачками, просила милостыню. Я сблизилась с такими же, как я, товарищами по несчастью. В холода мы искали ночлега в заброшенных домах на окраинах, где иногда разводили небольшой костёр. А порой удавалось попасть на теплый чердак или в подвал. Тогда мы были почти счастливы. А летом мне нередко приходилось ночевать под открытым небом. Я чувствовала, что всё глубже и глубже погружаюсь на дно, но меня это почти не трогало. Я давно поставила на себе крест и жила просто по привычке.
На днях среди наших прошел слух, что какая-то благотворительная организация по случаю предстоящего Рождества будет раздавать теплые вещи для нуждающихся. И я решила сходить по указанному адресу. Вдруг удастся получить теплую шаль или даже целые башмаки. Я с утра поторопилась на указанное место, но там не было никаких признаков готовящейся акции. Подождав немного, мы стали расходиться. Я редко бывала в центре города, и сейчас шла и пугливо озиралась по сторонам, чтобы вовремя заметить полицейский патруль.
Моё внимание привлёк ярко-красный автомобиль. Он остановился перед каким-то зданием. Шофёр вышел, открыл дверцу с противоположной стороны и подал руку девушке, которая, выйдя из машины, направилась к двери здания. Я не сводила с неё глаз. На ней были совершенно иные шубка и шапочка, волосы были уложены в причёску. И всё же я не могла ошибиться! Это была та самая
