Роковые иллюзии - Олег Царев

Если ФБР правильно оценило циничность мотивировки поступка Орлова, то у Гувера были все основания встревожиться, когда Орлову удалось убедить Бендера внести в сенат благоприятный для него законопроект. Однако предложенный в сенате законопроект отличался от того, который уже более года «мариновали» в палате представителей. Вместо предоставления гражданства США он требовал только, чтобы Орлов и его жена «считались допущенными на законных основаниях в Соединенные Штаты для постоянного проживания»[789]. Тем не менее окончательное решение судьбы Орлова по-прежнему зависело от следователей Службы иммиграции, поскольку именно по их рекомендации комитетам по юридическим вопросам обеих палат предстояло голосовать относительно передачи на рассмотрение соответствующих законопроектов. В связи с предстоящим рассмотрением законопроекта Служба иммиграции назначила возобновление отложенного второго допроса Орловых на 23 июня 1955 г.

Когда в то утро Орлов и его жена прибыли в бюро Службы иммиграции в Нью-Йорке, их ожидал неприятный сюрприз в виде уведомления об обычной предварительной мере перед началом судебного рассмотрения вопроса о депортации. Она ограничивала возможность их передвижения и запрещала общаться с членами коммунистической партии. Оскорбленный тем, что с ними обращаются как с нежелательными иностранцами, Орлов немедленно парировал уведомление своим собственным письменным заявлением. Если им вручат ордера на арест, то он будет просить убежища в другой стране, вероятно, в Швейцарии, «в течение девяноста дней»[790].

Поступок Орлова оказался, по-видимому, тонко рассчитанным ходом, чтобы получить поддержку его законопроекту в сенате, поскольку он изъявил готовность предстать перед сенатским подкомитетом по внутренней безопасности в сентябре 1955 года, то есть 60 дней спустя. Зная, что на Капитолии есть влиятельные сенаторы, рассчитывавшие на его свидетельские показания, бывший генерал НКВД дал понять, что его окончательное решение уехать из США зависит от внесения законопроекта в сенате. Орлов заявил, что, если проект будет принят, он и его жена не уедут, а «будут счастливы жить в этой стране»[791].

В сложившихся обстоятельствах бюрократическому произволу не удалось вытрясти из Орлова никаких дальнейших признаний во время продолжавшегося два дня допроса двумя следователями Службы иммиграции, которые старались докопаться до причин несоответствий, обнаруженных ФБР в ответах Орлова. Как показывают протоколы, им особенно хотелось узнать, почему его кузен Натан Курник столь решительно противоречил данному Орловым под присягой в ходе его предыдущего допроса показанию о том, что он компенсировал затраты кузена на его поездку во Францию в 1938 году. Орлов отрицал, что не заплатил своему кузену, а также что он умышленно не раскрывал имени своего кузена, чтобы не допустить допроса Курника в ФБР. Он отклонил обвинение службы иммиграции в том, что он устроил прилет Курника в Нью-Йорк (на сей раз за счет Орлова), чтобы получить инструкции для дачи письменного показания под присягой в поддержку показаний Орлова[792]. Служба иммиграции выразила сомнение относительно того, что Орлов и его жена в течение более чем двенадцати лет существовали на 1500 долларов в год. Они скептически отнеслись также и к рассказу о телеграмме из Москвы, которая побудила его к бегству. Почему, спрашивали Орлова, проверка регистрационных документов антверпенского порта не показала, что какое-нибудь советское судно заходило в антверпенский порт в июле 1938 года, то есть в том месяце, когда, по словам Орлова, ему было приказано явиться на борт «Свири»? Орлов смог лишь ответить своим следователям, что его друг Росовский, находившийся в то время в Бельгии, сообщил ему, что ему говорили, что видели главного механика «Свири», одноклассника из Бобруйска, когда тот заходил в порт тем летом по пути в Москву[793].

Двое следователей приберегли для Орлова свои самые каверзные вопросы относительно обвинений в причастности к операциям по ликвидации в его бытность представителем НКВД в Испании, свое руководство которыми он отрицал. Служба иммиграции направила также письмо сенатору Бендеру, предлагая рекомендовать сенатскому комитету по юридическим вопросам расследовать обвинения, выдвинутые против Орлова, направив сотрудника в Мехико для беседы, с бывшими министрами республиканского правительства Эрнанде-сом и Видарте. В ходе своих допросов Служба иммиграции намеревалась поставить бывшего представителя НКВД в Испании в затруднительное положение вопросом о роли, которую, как она думала, он играл в сталинской чистке руководства ПОУМ. Однако Орлов был опытным тактиком. Сознавая, что испанская «легенда» является самым слабым местом в его обороне, он, как это и положено любому хорошему генералу, упредил нападение, перейдя в наступление. Представив длинное отпечатанное на машинке заявление с приложением фотокопии соответствующих страниц книг, которые возлагали на него ответственность за убийство Нина, он отмел обвинения Эрнандеса как «клевету». Ставя под сомнение достоверность сведений бывшего испанского министра, Орлов, применив классический сталинский тактический ход, попытался дискредитировать своего обвинителя, утверждая, что Эрнандес является коммунистическим агентом, выполнявшим приказ из Москвы оклеветать его[794].

«Незначительная дополнительная информация» — так Служба иммиграции, которой не удалось вытрясти правду из Орлова, охарактеризовала ФБР результаты двухдневной баталии умов, в которой, несмотря на численное превосходство противника, победил бывший генерал НКВД[795]. Орлов также ввел в бой своих сторонников в конгрессе, которые обрушили свое политическое раздражение на ФБР и Службу иммиграции, написав министру юстиции. Среди этих сторонников был Норман Томас, председатель Американской социалистической партии, который на собственном опыте испытал «красную травлю». Движимый сочувствием, он сказал министру юстиции, что ему следовало бы положить конец существующей в ФБР и Службе иммиграции практике «применять различные законы строго и бюрократически в надежде добиться чего-то от своей жертвы». Томас не только настаивал на скорейшем принятии законопроекта Бендера, но и внушал мысль, что, «по-видимому, есть основания считать, что ФБР и агенты Службы иммиграции фактически отговаривают членов конгресса от проявления заинтересованности в этом деле»[796]. Хотя на основе информации, содержащейся в досье в ФБР, есть все основания считать, что Гувер был бы очень рад, если бы упрямого Орлова депортировали, Служба иммиграции в конце концов сдалась. Один из ее старших должностных лиц поспешил заверить Томаса: «Никаких действий, противоречащих закону США, не предпринималось и не планируется предпринять в дальнейшем в отношении вышеуказанных иностранцев»[797].